Хроники острова Юракон. Книга 3. Тайны Юракона

Среди куадаранцев был и А-Трат. Он ловко пробирался по лесной чаще, не обращая внимания на хлещущий ливень и все усиливающийся ветер. Внутри молодого человека все ликовало, ведь это благодаря его плану целое племя Танголин кануло в пучину! Он избавил Юракон от назойливого врага и прославился в народе! Его уже повысили до десятника, а после очистки Лениара от Танголин точно должны наградить почетным званием мастера-следопыта. А потом, назло завистникам, он планировал жениться на Малюте – милой девушке из хорошей семьи, чей зять как раз занимает пост таускарха стрелков в армии Эль-Фата. И тогда для карьеры А-Трата откроются самые радужные перспективы.

Но это все потом, а пока надо сделать так, чтобы ни один ящер не выжил. Тогда его успех обеспечен!

Когда куадаранские воины покинули островок, тот уменьшился вдвое. Вода быстро заливала землю, а потокам дождя не было видно конца.

Варуна осторожно вела свое маленькое семейство по затопленным землям Лениара. Ее крайние головы медленно поворачивались из стороны в сторону, следя за каждым посторонним движением. На широкой спине, вцепившись коготками в толстую шкуру, сидели четыре ее младших сестры – испуганные и уставшие.

К счастью, пока все шло удачно: венгарары избежали встречи с куадаранскими воинами, а путь их пролегал вдали от бурных течений. Не раз Варуна, Актав и сестры-близнецы вброд преодолевали заполненные водой низины и только в некоторых местах им приходилось расправлять крылья и неловко планировать, поймав достаточно сильный воздушный поток.

Варуна спотыкалась, но упорно шла вперед. Несмотря на то, что онабыла старше Актава и сестер-близняшек всего на несколько часов, за неполных три месяца жизни венгарара выросла вдвое крупнее их. А уж венгарары из второго выводка и вовсе были малютками по сравнению с ней. Поэтому она всегда считалась главной, неся ответственность за здоровье и жизни сестер и братьев.

О своем необычном внешнем виде венгарары не задумывались, как и о своем происхождении. Их родителей: Танголина-жреца и самку-диллофу, скорее всего, смыло водным потоком, и никому уже не было суждено узнать, как на свет могли появиться эти удивительные трехголовые существа.

Для Варуны ее внешний вид был более чем естественным: средняя голова доминировала, с ее помощью Танголина общалась, думала и принимала решения. Две крайних головы действовали как вспомогательные: в правой активность просыпалась скачками, чаще всего, когда венгарара испытывала какое-то жгучее желание или переживала сильные эмоции. Левая же на удивление мало спала: в ней работа шла медленно, но бесконечно и очень упорядоченно. Варуна не представляла жизнь без своих двух вспомогательных голов, впрочем, как и без крыльев, хотя летать она так и не научилась.

Да и многое ли мог успеть попробовать в своей жизни детеныш, никогда не покидавший гнезда и густого кустарника вокруг него?

И все же не зря Ашир так восхищался новым видом Танголин – они и вправду не имели равных себе. Венгарар планировали растить как убийц, наводящих ужас на врага, и никто не мог предположить, что именно их вид окажется первым, полностью отделенным от общего разума Танголин. Венгарары с самого начала вынуждены были учиться жить, самостоятельно принимая решения и пользуясь лишь собственным чутьем и опытом.

К вечеру семейство трехголовых ящеров добралось до заболоченных низин Лениара, которые отделяли эти земли от Шепчущей Заводи. Здесь идти стало еще сложнее, ведь из-за любого неосторожного шага можно было увязнуть в грязи.

Вконец измученная, Варуна разглядела обособленную рощу раскидистых деревьев, растущих неподалеку. Туда она и направила свой едва плетущийся отряд. Венгарарам повезло: почва, на которой произрастали деревья, оказалась относительно сухой, а сами лесные гиганты – древними и величественными, с толстыми нижними ветвями.

С помощью цепких передних и сильных задних лапстаршим венгарарам удалось забраться на деревья.

– Отдохнем здесь, – сказала Варуна. – Вряд ли нас обнаружат в ветвях этой чащи, а нижние ветки достаточно широкие, чтобы разместиться на них.

– Я есть хочу, – пискнула Шарата, самая младшая из всей кладки.

– Ты потерпишь до завтра? Мы добудем что-нибудь… – хриплым голосом заверила ее Варуна.

На самом деле старшая венгарара никогда не охотилась – в ее возрасте не принято было даже начинать тренировки, и всю пищу им приносила самка-мать. А потом она исчезла… Сбежала или утонула, как множество других Танголин.

– Я тоже есть хочу, – присоединился к сестре Тонтрик.

– Ну, ты же у нас самый храбрый – вот пойди и достань нам пищу, – съязвил Актав, фыркнув своей правой мордой.

– Мы все хотим есть, но чтобы найти пищу, надо набраться сил, – Варуна обвела семейство внимательным взглядом средней головы. Крайние головы уже закрыли глаза и едва не падали на жесткую кору старого дерева.

– Пора спать, – примирительно прошептала Ольта, сворачиваясь в клубок. Одна из младших сестер уже забралась в небольшое дупло, обнаруженное ею в стволе дерева.

Но Варуна так и не смогла заснуть, пока не убедилась, что все остальные надежно расположились в ветвях. И только тогда Танголина позволила своим лапам подкоситься и прислонилась к могучему дереву, невольно прося у него сил и защиты.

«И где же мне достать для всех еду?» – была последняя мысль в ее сознании.

Темные

Ноги утопали в грязи, а лицо заливала вода. Охвист стоял на вершине крутого холма и всматривался в темнеющее небо запада – когда же появится хоть какое-то движение?

«Летучки засекли Танголин, бегущих из Лениара… Скоро они должны быть здесь! Скоро…» – Темный эльф обернулся и подозвал к себе мага, командующего основным отрядом.

– Прикажи летучкам выступать! Танголинские птицы достигнут нас быстрее ящеров и нельзя допустить, чтобы они предупредили сородичей о засаде. Пусть в небе начнется бой!

И Охвист поспешил в шатер, стоящий неподалеку, стремясь спрятаться от ненавистного дождя и ветра.

«Будь проклят мир под солнцем! Нет ничего лучше, чем сумрак и прохлада подземелий…» – думал он, недовольно морщась.

В шатре эльф жил с двумя своими помощниками: темными магами, способными силой сознания управлять такими созданиями, как летучие мыши, келлапы или мушки.

– Мне нужно увидеть глазами летучек, что творится на границе Лениара и Талима, – обратился к ним Охвист, стаскивая с плечей намокший плащ.

Маги кивнули и молча уселись друг напротив друга. Сухие губы зашептали заклинания, зрачки зажглись зеленым светом, и два тонких энергетических луча соединили сознания магов с летящими вдалеке существами.

– Плохая видимость, господин, – произнес один из них.

– Говори по существу! – рявкнул Охвист. Его все больше раздражала окружающая обстановка: холод, дождь и жалкие ящеры, которых осталось только перебить и забыть о них навсегда. Хотя вряд ли у него это получится после того, что учинили эти твари в Подземельях Эльни. Там, где он чувствовал себя в безопасности, Танголины посеяли хаос и страх. Охвист поднес ладонь ко лбу, провел по черным волосам. Бледная кожа руки показалась ему зеленоватой и склизкой.

«Не заболеть бы от этого дождя…»

– Мы заметили их! – воскликнул маг, от напряжения сжав пальцы в кулак. – Ящеры еле тащатся, а птицкосы явно нервничают, дождь клонит их к земле… Летучки атаковали их, но летающие рептилии хорошо вооружены и меньше пострадали от потопа, чем остальные… Летучек меньше, и они долго не выстоят…

Маги порвали связь с сознанием своих подопечных и обратили взор на Охвиста.

– Значит, пора отправлять наши основные отряды. Мертвецы и келлапы легко перебьют остатки ящеров, – ухмыльнулся Охвист, и в глазах его зажглась такая жажда разделаться с врагом, что оба мага предпочли поскорее удалиться выполнять приказ.

Танголины изнемогали, а непрекращающийся ливень буквально прибивал их к земле. В небе то и дело проносились кричащие птицкосы, но потом что-то отвлекло их, и они исчезли. Страх и воля Ашира гнали ящеров вперед, не давая расслабиться даже ночью. А потом на них напали.

Темноту разрезал столб пламени. Все новые и новые вспышки озаряли ночь, пока огонь не добрался до изможденных рептилий, а могучие лапы демонов не стали рвать и топтать их.

Ашир, несмотря на полученное ранение все время подгонявший сородичей, при виде келлапов достал свой меч и закричал.

Меньше всего вождь Танголин ожидал повстречать здесь Темных. Однако судьба сыграла с ним злую шутку, и возмездие за нападение на Подземелья Эльни настигло тирона в самый неподходящий момент.

Стоит отдать ему должное, Ашир не запаниковал, а приказал птицкосам атаковать врага. Он быстро смекнул, что Дрэк, скорее всего, остался на севере, а сюда прислал лишь небольшой отряд, который можно одолеть даже остатками сил.

Келлапы пытались сбивать птицкосов могучими лапами, и это отвлекло их от атаки на наземных ящеров. Летающие же Танголины набрасывались на демонов, вгрызаясь им в плоть зубами, а также кинжалами и топориками, которые давно стали их излюбленным оружием.

Все смешалось во тьме. Кто-то горел заживо, кто-то пал от мечей и стрел мертвецов, но постепенно ярость Ашира передалась ящерам. Обессилевшие мазы, диллофы и ворцисы воспряли духом. Забыв о страхе смерти, как обезумевшие животные они бросились на врагов, вонзаясь в них когтями и зубами.

Один из отрядов Темных наткнулся на стадо трицисов, мирно бредущих на восток по приказу Ашира. Грузные сородичи Тарха с гулким трубным звуком, свойственным их диким предкам, встали на защиту детенышей, круша врага лапами и сбивая оживленных мертвецов тяжелыми ногами, так что те рассыпались в прах.

Ночь сыграла Темным на руку, но их подвел дождь. Келлапы быстро исчерпали огненную магию, и последние из них вскоре стали походить на огромных мокрых кошек, жалобно ревущих и отмахивающихся от врагов, в то время как птицкосы продолжали рвать и щипать их сверху, а Танголины с земли вгрызались в их плоть снизу.

– На север! Всем идти на север! – вдруг раздался во тьме приказ, и птицкосы оставили свою последнюю жертву, послушно взмыв в небо и устремившись в указанную Аширом сторону.

Гонимые стадным чувством, остальные Танголины также прекратили расправу над врагами и, сбивая лапы в кровь, побежали за улетающими птицкосами, выискивая во тьме могучий силуэт своего вождя.

Охвист не стал дожидаться рассвета – это было ему ни к чему. Днем он видел куда хуже, чем ночью.