Я подарю тебе крылья

Он издевался даже во время еды, но сейчас это не злило, скорее смешило.

– Что значит твое имя? – спросила она.

Он улыбнулся ей:

– Твой Бог.

Девушка чуть не поперхнулась.

– Шутишь?

– Шучу. Даниэль значит «божественный». Или «Бог – твой судья».

– Боже мой! – воскликнула она. – Тебе неправильно выбрали имя, твои родители просто не поняли, кого родили. Тебя надо было назвать Демон.

– Знаешь ли, твое имя тебе тоже не очень-то подходит. Оливия – девушка нежная и утонченная, – он задумался, отводя глаза и придумывая еще положительные качества, но она перебила его мысли, занервничав:

– И много ты знал девушек с именем Оливия, что так говоришь?

– Ни одной, – он вновь перевел взгляд на нее, – и надеюсь больше никогда не встретить.

Теперь уже она опустила глаза – не выдержала натиска его взгляда. Но, поняв, что таким образом сдается, тут же подняла их, изучая цвет его глаз, пытаясь понять, сколько оттенков они скрывают: когда солнце освещало их своими лучами, Оливии чудился светло-коричневый, наверно, даже с зеленым отливом, сейчас солнца не было и его глаза напомнили крепкий эспрессо.

– Давай сыграем в игру, – произнес он, не отрывая от нее взгляд, – кто первый отведет глаза, тот проиграл. Выигравший получает приз.

Оливия сразу закрыла глаза, слыша его смех. Когда он перестанет играть с ней? Ненормальный, ему нравилось издеваться над ней. Но она не сдастся без боя. Распахнув густые ресницы, она снова коснулась его взглядом. Даниэль бросил ей вызов и думает, что она проиграет? Он ошибается.

– Какой приз? – спросила она.

– Любое желание. Что ты хочешь? Хотя зачем я спрашиваю тебя, надо подумать, чего хочу я.

Даниэль улыбнулся и прищурился, смотря прямо в глаза Оливии. Какая разница, куда смотреть – в окно или в ее глаза. Все одно.

Оливия пыталась подумать, чего хочет она, но получалось плохо – он сканировал ее, казалось, она даже перестала дышать, лишь бы не проиграть. О призе можно подумать и потом. Сейчас она не будет забивать этим голову. Секунды длились вечность, смотреть становилось все тяжелее и тяжелее. Морально он нарушал ее личное пространство.

Даже для Даниэля это стало мучением. Слова куда-то пропали, и он выдохнул. Сейчас бы закрыл глаза и послал ее подальше. Но ведь он это затеял. Пришлось собрать всю свою силу и попытаться подумать о чем-нибудь приятном. Но все приятное – это лишь небо. Небо везде, даже у нее в глазах.

– Сдавайся уже, – произнес он, – хватит на меня смотреть.

Оливия и рада бы, но, лишь улыбаясь, шепнула:

– Только после тебя.

Глаза начали болеть, хотелось их закрыть крепко-крепко… еще чуть-чуть, и слезы заволокут их пеленой. Она уже не могла усидеть на месте, вскочив со стула, но не отрываясь от его глаз. Нервы на пределе… Она изучила уже все оттенки его глаз, она теперь отлично знает, что его ресницы густые и черные.

– Патрик без тебя не справится один, – это первое, что пришло ей в голову.

– Позвони ему, как ты названивала мне, – ответил он, не желая сдаваться.

Сейчас бы она машинально посмотрела на часы, но поняла, что это уловка. К черту время, проигрывать не хотелось.

– Сколько нам еще лететь? – спросила она в надежде, что он посмотрит на часы, но он и не планировал этого делать.

– Достаточно, чтобы возненавидеть твои глаза.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Оливия стала стучать пальцами по столу, и Даниэль вновь улыбнулся. Ее нервы сдадут первыми. Он слишком натренирован в полетах смотреть в одну точку.

– Ты проиграешь, – произнес он, – сдавайся уже.

Она начала царапать стол ногтями, и его рука накрыла ее ладонь:

– Ты испортишь новый стол. Мухаммед тебе этого не простит.

Отлично. Теперь он ее касался, просто чудовищно врываясь в ее личное пространство и удобно расположившись там. Но раз он уже там и если его бесит царапанье стола, то другой рукой она будет делать то же самое. Оливия ногтями левой руки провела по столу, слегка поморщившись, и тут же его правая ладонь накрыла вторую руку.

Что еще ей придумать? Даниэль прикладывал силу, давя на кисти рук, и даже привстал со стула, облокачиваясь через барную стойку. Это был отличный ход – Оливия не могла пятиться назад, он держал ей руки, и не могла смотреть в его глаза – он был так близко, что она уже готова была их закрыть. Сердце перестало стучать, она не чувствовала его. Дурацкая игра сейчас закончится не в ее пользу. Оливия прекрасно знала, что он делает это специально.

– Я дико извиняюсь, – голос Патрика заставил обоих тут же посмотреть в его сторону. – Не мог дозвониться до салона. Видимо, что-то со связью.

Даниэль тут же убрал руки, давая свободу Оливии, и она выдохнула, закрыв наконец-то глаза и садясь на стул. Казалось, что она только что пробежала кросс в несколько километров, ее мышцы расслабились только сейчас, а сердце наконец стало стучать вдвое чаще.

Патрик непонимающе смотрел на них, словно позабыв, зачем сюда пришел.

– Ты оставил кабину? – повысил голос Даниэль.

– Капитан Дюпре хочет с тобой переговорить.

Даниэль быстро прошел к лестнице и спустился вниз. Какого черта эта девушка проникла в его мозг, подчиняя себе? Он напрочь забыл про работу.

Патрик пошел вслед за капитаном, напоследок оглянувшись на Оливию, и, как только он скрылся, она закрыла глаза руками, пряча их в темноту. Все проиграли. Или нет. Патрик спас ее от проигрыша. Приди он на пару секунд позже…

Сев в свое кресло, Даниэль сразу надел наушники. Сейчас он был зол и не мог понять, на кого больше: на Патрика, оставившего кабину без присмотра, на Дюпре, так не вовремя позвонившего, на Оливию, что первая начала смотреть в глаза, парализуя его сознание, или на себя, потому что поддался минутной слабости, бросив капитанское кресло? Даниэль прекрасно знал, кто всему виной, но он не хотел в это верить. Мозг отказывался понимать свои действия. Он ошибся дважды за раз. Оставил Патрика одного без связи в салоне. Даниэль понял, что связи нет, когда сумасшедшая девчонка, запыхавшись, прибежала к нему в кабину. Она звонила ему много раз, но он не слышал. Именно тогда он понял, что связи с верхним салоном нет. Это был первый сюрприз нового самолета, и он надеялся, что единственный.

– Извини, что накричал, – произнес Даниэль рядом сидящему второму пилоту, – я сам виноват, что оставил тебя.

Патрик, принимая извинения, все еще боялся вставить слово. Он уже ничего не понимал.

Оливия зашла в кабину так тихо, что Даниэль не заметил ее, обращаясь по связи к капитану Дюпре. Она подошла к Патрику и поставила рядом поднос с едой:

– Прости, что с опозданием, я снова разогрела.

Они оба просили прощения. Оба чувствовали себя виноватыми перед ним. Они просто забыли о нем и понимали это. А если бы он не зашел к ним на второй этаж? Если бы капитан Дюпре не позвонил? Что творится между ними?

Патрик вздохнул, забирая тарелку с едой. Ему нет места среди этих двоих. Он пригласил Оливию на свидание, и она почти согласилась. Не этого ли хотел Даниэль? Так почему он несколько минут назад видел то, что явно противоречило этому желанию? Она навязывалась капитану? Но глаза Патрика не врали, он видел другое. Даниэль и Оливия прекрасно проводили время друг с другом. И никто не был против.