Очевидный выбор

– Ты должна заявить на него. – уверенно говорит мама, сжимая мою руку. – Я соберу всех адвокатов, которых только можно. И добьюсь того, чтобы он даже на киллометр не смог к тебе приблизиться.

Мне знакомо это выражение лица Элеоноры Эдвардс. Оно не требует возражений. Поэтому я молчу.

– И прости меня, Дана. Это моя вина, я не должна была впускать его…

– Это не твоя вина, мам. Так же, как и не моя. Ты не знала, что он способен на такое.

Она сжимает рот рукой и заметно борется со слезами.

– А теперь мы можем поехать домой?

После долгих споров с Эммой и мамой насчет дополнительных обследований, мы все же покидаем здание больницы. В какой-то момент я теряю Тристана и Рафаэля из виду. И когда, мы выходим, Тристан стоит там один. Ни Рафаэля, ни его мотоцикла. Тристан все еще смотрит на меня обеспокоенно, но что-то в его взгляде изменилось.

Мы с мамой, Эммой и Элиотом садимся в её машину, а Тристан едет за нами.

Дома меня ждал сюрприз. Марсель и Адалин украсили стены фонариками, которые я купила. Новенький столик со стульями красовался на кухне. На стене напротив дивана теперь висели полки с моими новыми и старыми книгами, у другой стены, у окна расположился огромный стеллаж, пока что пустой, но это поправимо. Перед диваном был кофейный столик, а возле него красивая лампа.

На мои глаза сразу же навернулись слезы. Вот он обычный день Даны Эдвардс. Сначала бывший парень выходит из себя. Потом ее сбивает машина. А после друзья собираются на новоселье. Весь мир такой сумасшедший или только мой?

Мне все еще трудно поверить в то, что произошло пару часов назад. Шон. Как такое могло произойти? Головой понимаю, что моей вины в этом нет, но не могу отделаться от мысли, что это мое решение привело нас в эту точку. И самое худшее во всем этом – я почти ничего не чувствую, кроме сожаления. Неужели я так легко смогла вычеркнуть Шона из своей жизни? Каким меня это делает человеком? Сколько не прокручиваю в голове его слова, его злость, не могу ничего почувствовать. Наверное, я все же плохой человек. Я эгоистка. Я воспользовалась им, чтобы сбежать от родителей. И вот она моя расплата. Мой урок о жизни. О том, что решения имеют последствия. О том, что нельзя играть с чувствами других людей. Но взгляните на меня.

Я снова принимаю эгоистичные решения. Снова играю с чувствами других. Забавно, да?

А ведь уроки нужны для того, чтобы не повторять ошибок.

Видимо пришла пора исправляться. И начну я с Эммы и Тристана.

– Эмма рассказала, что с тобой случилось, ты в порядке? – спрашивает Адалин, и я могу только кивать.

– Мы уже решили, что никакого новоселья не будет, но Эмма…– добавляет Марсель, она хлопает его по руке. Он тут же замолкает.

– Спасибо вам огромное за все это.

Эмма отводит взгляд и прочищает горло.

– Давайте выпьем. – предлагает она.

Включается музыка, все кроме меня, пьют. Я узнаю, что стеллаж и полки – подарок Эммы и Тристана, стол со стульями от Элиота. Кофейный столик от Адалин, а лампа от Марселя. Он замечает тату на моей руке и немного обижается на то, что не он был моим первым. Элиот смеется.

– Зато ты был моим первым. – говорит он.

Марсель фыркает, а я надеюсь, что они это про тату.

Эмма собирается сесть на диван, но Элиот резко отсаживается от меня, оставляя ей только местечко рядом со мной. Она испепеляет его взглядом, но Элиоту все равно, он просто продолжает обсуждать что-то с Марселем, который сидит рядом на стуле. В итоге ей ничего не остается, как сесть со мной.

– Спасибо тебе. – почти шепотом говорю я.

Она пожимает плечами и отпивает шампанское из своего стаканчика.

– Все еще злишься на меня?

Она выдыхает и пьет. Её взгляд опускается на кофеный столик. Там сейчас лежать мои сигареты, зажигалка и новая пепельница.

– Классная пепельница. – замечает она.

Тянусь за сигаретами и предлагаю ей одну. Она, слава Богу, не отказывается. Беру одну и для себя. Мы подкуриваем от одного огня и делаем затяжку. Я вспоминаю все те разы, когда мы вместе вот так сидели, стояли, лежали. Черт возьми, Эмма-сестра, которой у меня никогда не было.

– Я не злюсь на тебя. – вдруг говорит она. – Я разочарована, пытаюсь понять, но не злюсь.

Мы обе затягиваемся и выпускаем дым. Я перевожу взгляд на Тристана, который сидит с Адалин напротив нас. Весь вечер он не разговаривал со мной, даже не смотрел в мою сторону. И единственное объяснение этому – он знает. Знает, про нас с Рафаэлем. Но при этом он все еще здесь. Он даже лучше, чем я себе представляла.

– Ты была права. – почти шепотом говорю я. – Тристан заслуживает лучшего.

– Ты тоже. – тут же отвечает она и поворачивается ко мне. – Дана, ты тоже заслуживаешь всего самого лучшего. Хочу, чтобы ты это знала.

– Я знаю. – киваю. – И мне жаль, что ты оказалась втянута во все это.

– Ну, тебе сложнее, чем мне. – усмехается она.

Мне почти удается рассмеяться, но голова тут же болезненно ноет. Мы вместе стряхиваем пепел. Она в левое легкое, я в правое.

– Значит, между нами все хорошо?

Она делает затяжку и выдыхает дым.

– Одному из вас будет больно. И ты наверное понимаешь, кому именно.

Я киваю.

– Он мой близкий друг. Я люблю его так же сильно, как и тебя. Но мне все равно нужно немного времени, чтобы принять происходящее.

– Понимаю. – отвечаю я, опуская голову.

Она ставит стаканчик на стол и свободной рукой сжимает мою руку.

Я поднимаю глаза.

– Какое бы дерьмо не случалось, мы все равно останемся семьей. – уверенно говорит она. – Но если ты еще раз соберешь свои вещи и молча свалишь, я придушу тебя.

Подавляю смех и тушу сигарету.

– Знаю.

Она отпускает мою руку. Тристан встает и отходит к открытому окну. Я провожаю его взглядом и собираю все смелость, что у меня имеется.

– Пойду поговорю с ним.

Она кивает, и я встаю.