Сердце Льва

вий гармонии?

–

Ну, наверное. Если законы работают везде, то такие участки, где их совокупность создаёт пустоты, уже не входят в мироздание.

–Ладно. Я понять-то поняла, а вот поверить и принять то, что основа мира – всего лишь информация, трудно. Дай я это всё переварю, а потом продолжим.

–

Хорошо. Подумай.

Натали Арье встала и пошла в свою комнату. Философу понадобилось целых две недели, чтобы осмыслить полученную информацию, получить её подтверждение из суммы собственных знаний и опыта. Натали исписала много страниц вопросами, на которые не нашлось ответов.

–

Слушай, мой дорогой Соломончик! Вот вопросы, на которые я хочу получить ответы, чтобы полностью принять твою версию основы мироздания. Прежде всего: что такое материя?

–

На самом деле, материя – это носитель информации. О таком носителе гении высказывались давно, чуть ли не с первых письменных свидетельств истории. Последним мудрецом, предположившим наличие такого носителя, был Вавилов. Он, как и Платон, считал, что весь мир пронизан «эфиром». Ну, так он назвал этот носитель информации. Эфир исследовать мы никогда не сможем, поскольку его свойства лежат за пределами нашего мироздания.

–

Как это?

–

Да, точно так же, как и Создатель. Он вне нашей системы мироздания, и технология производства носителя информации тоже принадлежит Его мирозданию. Хочешь аналог?

–

Ну!

–

Первая вычислительная машина была механической. Положение шестерёнок соответствовало некоторой запоминавшейся информации. Потом информацию запоминали при помощи электронных ламп-триодов. Потом на полупроводниках, на магнитных сердечниках, на микросхемах, сейчас на чипах, завтра на каком-нибудь биологическом носителе, потом на жидкости, потом на некотором «эфире». От носителя не зависит суть информации и её закономерности. А значит, и не меняются законы мироздания.

–

То есть материя – это «эфир»?

-

Господи! Это некоторый носитель информации. Одни называли его «эфиром». Другие, ну, например, каббалисты – «экраном». Но суть одна – вместилище описания мироздания.

У Натали Арье, сумевшей пристегнуть к своим новым интересам мудрого племянника, начался творческий зуд. Она внезапно появлялась перед Соломоном, клала руку на страницу книги и глядела безжалостным пламенным взглядом в его мгновенно потухающие глаза.

–

Вот смотри, – начинала она очередной допрос, – если мы не можем определить Создателя, то, может, не имеет смысла вообще Его упоминать?

–

Ах вы, философы-революционеры! Вам бы только сметать «всё до основанья». А что, если просто подумать? Что мы знаем о Создателе? Он вне нашего времени и нашего пространства. Далее, нас не интересует, как он выглядит. Нас интересует, что он создал. А создал он «информационный континуум». Этот информационный континуум строго изменяется по законам логики, которые и являются «законами мироздания». Мы воспринимаем образы из этого бесконечного информационного потока, и всё, что нас окружает, и мы сами, – суть образы. Далее. Поскольку мы наделены способностью не только воспринимать образы, но и создавать новые, мы участвуем в процессе преобразования мироздания, но не можем нарушить данные Им законы гармонии. Ещё мы знаем, что преобразование информации происходит под воздействием некоторой энергии. Все образы, составляющие осязаемый нами мир, наделены этой энергией. Если мы научимся смотреть на мироздание с этих позиций, то сумеем решать наши насущные проблемы, идя не от обобщения частных случаев к выявлению закономерностей, а наоборот: зная абсолютные законы, применять их для решения своих задач. Все чудеса, с этих позиций, станут понятны и перейдут из ранга чудес в ранг научных фактов. Всё! Теперь думай сама и делай необходимые выводы.

–

Слушай, мой персональный физик-теоретик, да ты, никак, правоверный иудей?! Тебе хоть понятно, что сейчас наговорил? Ты, который никогда в руки не брал никакой религиозной литературы, выдал мне самый основополагающий постулат иудаизма: нам не ведомы ни облик, ни имя Творца, пути Господни неисповедимы, но мы способны

предугадывать Его желания, если будем правильно понимать его заветы и стараться следовать им.

–

А кто тебе сказал, что древние были глупее нас? Просто они выражали те же мысли, но своим, далеко не научным языком.

–

Вот и я о том же: меня умиляет то, что ты, современный образованный интеллектуал, оказался не глупее древних кочевников!

–

Ладно, Ната! Один-ноль в твою пользу. Прикалываешься, как студентка. Несолидно!

Натали показала язык своему критику, одарила его уничтожающим взглядом и пошла в свою комнату. В последнее время она жила в присутствии музы, возродившей в ней силы и интерес к жизни.

–

Рулевер! – скомандовал князь. – Вперёд! – Он обернулся к Деми: – В первой трети века, если Вы помните, многоуважаемый маэстро, классики описали сговор с участием одного «отца русской демократии». Тогда совсем незначительно пострадали кошельки участников собрания. Теперь мы присутствовали при сговоре сразу трёх «отцов русской демократии». А это уже катастрофа! Вообще надо, наверное, запретить «русскую демократию» – очень уж страшные вещи происходят каждый раз, когда её декларируют.

–

Куда прикажете? – пни, на которых они восседали за дружеским выпивоном, снова превратились в кресла кадиллака. Хозяин и рулевер вновь оказались на передних сидениях, и мотор, мягко урча, покатил машину по лесной чаще.

–

Давай, – Адамбек перебрал только ему известные варианты и скомандовал: – На огонь!

–

Огонь? Пли! – выдал рулевер, и машину затрясло по горным дорогам. Демиурга бросало из стороны в сторону на каждом повороте серпантина. С одной стороны под машиной зияли пропасти, с другой – над ней вздымались скалы.

Прямо перед машиной вдруг взорвалась мина, и рулевер резко затормозил. Демиурга выбросило в одну из образовавшихся воронок, а на её обочину спокойно воссели его попутчики.

-

Приехали, – констатировал хозяин. – Вылезайте, маэстро. Из этой ямы Вы ничего интересного не сможете увидеть.

Маэстро вскарабкался и сел между своими компаньонами.