В огонь и в воду

Кончив это, он слегка кольнул его в плечо. Виктор встал на задние лапы, зарычал и показал свои острые зубы. Прислуга у стены подалась еще навал.

– Посмотри-ка хорошенько на этих добрых людей, там вот перед тобой, – сказал фигляр; – как только кто-нибудь из них вздумает двинуться с места, – ты, верно, друг Виктор, не прочь покушать: можешь хватать и кушать себе на здоровье.

Виктор зарычал еще злей, а публика задрожала от ужаса.

Тогда фигляр выпрямился во весь рост и, оставляя медведя, важно усевшегося на задних лапах прямо перед дверью, сказал своим товарищам, смотревшим из окон:

– Теперь, господа, можете пировать, сколько хотите; никто не пройдет в эту дверь без позволения Виктора, а он, ручаюсь вам, никому этого позволения не даст.

– За стол! – крикнул Гуго.

Товарищи его тоже не дремали: они успели все очистить в буфете и на кухне. Стол, накрытый для маркиза де Сент-Эллиса, буквально гнулся под множеством наложенных верхом блюд. За них принялись со всех сторон и шум поднялся страшный.

То, чего желал и ожидал Гуго, случилось: маркиз, разбуженный шумом и целый час уже напрасно звавший кого-нибудь, решился наконец сам посмотреть, что это за шум потрясает своды его замка. Догадываясь, что происходит что-то необыкновенное, он наскоро оделся, прицепил шпагу и пошел из своей комнаты в залу, откуда раздавался этот адский гвалт.

Отворив дверь, он остановился на пороге, онемев от удивления и от гнева.

За спиной у него кто-то подкрался, как кошка, и улыбнулся, увидев Гуго. Это был араб, бывший с маркизом в Красной Лисице, тот самый, который один из всех тогда взглянул на Гуго и заговорил с ним дружелюбно. На нем был тот же белый шерстяной бурнус, а в складках пояса блестел широкий кинжал.

Гуго встал и, кланяясь маркизу, сказал:

– Вы обедали в Иль-ан-Ноэ, а мы вот ужинаем в Сен-Сави! – И, сорвав с себя парик и длинную бороду. он прибавил, с полным стаканом в руке:

– За ваше здоровье, маркиз!

Маркиз узнал его и испустил крик бешенства. Он обвел глазами всю комнату, удивляясь, что никого не видно.

– Кадур! – крикнул он, – раствори все двери и звони во все колокола!.. зови Ландри, зови Доминика, зови Бертрана и Жюстина, Гузмана и Ларидена! зови всех этих каналий… и если через пять минут они здесь не соберутся все, я им всем распорю брюхо!

Кадур, продолжавший смотреть на Гуго, не двинулся с места.

– Вы ищете ваших людей, маркиз, – сказал Коклико, кланяясь низко; – не угодно ли вашей милости взглянуть в окошко: вы сами изволите убедиться, что никто не идет к вам на помощь потому только, что не может двинуться с места. И Доминик, и Ландри хотели бы кинуться к вам, так же точно, как и Бертран с Жюстином, да…. извольте сами взглянуть, что там такое.

Маркиз бросился к галерее и увидел на дворе с одной стороны медведя, а с другой – всю свою прислугу. Как только кто-нибудь делал шаг вперед, медведь вставал на задние лапы и показывал зубы и когти. Никто не смел двинуться с места.

– Это мне пришла такая славная мысль, – пояснил Коклико. – Глупый зверь один держит на почтительном расстоянии целый гарнизон, – не слишком-то лестно для рода человеческого!

В эту минуту поднялась портьера в конце галереи и показалась дама в великолепном бархатном платье, вышитом золотом; она подошла с надменным видом; все глаза обратились к ней. За ней шла служанка с улыбкой на устах и во взгляде.

У дамы были чудные глаза, чёрные, полные огня; шла она, как настоящая королева. Она обвела всё вокруг спокойным и гордым взором, как будто уверенная, что не может встретить ничего иного, кроме почтения и поклонения. И действительно, этот решительный вид и ослепительная красота её мигом остановили шум и крики; наступило мёртвое молчание.

Дойдя до середины залы, она развернула белой ручкой веер из перьев, привешенный на золотой цепочке, и спросила:

– Что это значит? что это за шум?

– Это – мерзавец, которого я уже раз проучил и теперь еще не так проучу за его неслыханную дерзость! – вскричал маркиз в бешенстве.

Гуго встал, отодвинул стул, на котором сидел за столом, снял шляпу и, подойдя, сказал:

– Маркиз преувеличивает: в первый раз он схватил меня предательски…. А теперь, вы сами тотчас увидите, на этот раз он будет наказан.

Дама безмолвно оглядела Гуго и спросила с улыбкой:

– А как вас зовут?

– Вы сейчас узнаете – а вы кто, позвольте спросить?

– Я – принцесса Леонора Мамиани.

– А! вы итальянка; значит, вы еще лучше поймете все, что здесь сейчас произойдет, – и, обращаясь к маркизу, он продолжал так же хладнокровно. – Маркиз, из ваших слов я ясно вижу, что вы не забыли, как варварски вы поступили со мной в гостинице Красной Лисицы – всякому своя очередь!

Маркиз схватился было за рукоятку своей шпаги; по прежде, чем он успел ее вынуть, двадцать рук схватили его и отняли всякую возможность защищаться.

– Кадур! ко мне! – крикнул он в отчаянии.

Но Кадур еще раз покачал молчаливо головой.

В одно мгновенье с маркиза сняли верхнее платье и, как он ни бился, привязали его на деревянной скамье, оголив ему спину. Он позеленел от бешенства.

– Год тому назад, я, так же точно как теперь маркиз де Сент-Эллис, был растянут на скамье и связан, – объяснил Гуго принцессе; – как и он, я был бледен; как и он, я звал на помощь! Я просил, я умолял – ничто его не тронуло: ни моя молодость, ни то, что я был совершенно прав! Я тогда еще сказал ему: «Лучше убейте меня! а не то я отмщу вам!» Он мне ответил: «попробуй!» Вот я и попробовал, и мщу теперь за себя!

– Понимаю, – сказала принцесса.

Между тем маркиз отчаянно бился, пытаясь освободиться от веревок; но никакие усилия ему не помогали. Он испустил хриплый крик.

– Вы тогда подали сигнал против меня, маркиз; теперь я подам против вас.

Принцесса подошла к Гуго и сказала:

– Я провела ночь под его крышей; неужели вы не дадите женщине права просить за своего хозяина?

– Все права за вами, без сомненья; но я – обязан выполнить долг…. защитить честь опозоренного имени!

– Вот еще эта деревенщина толкует о своем имени! – прохрипел маркиз.

Гуго вынул из-под платья спрятанную шпагу и, подняв руку, сказал:

– Бери свой хлыст, Жаклен!

Жаклен засучил рукава и схватил хлыст.

– Хочешь сто пистолей? – крикнул маркиз.

– Нет!

– Хочешь пятьсот, тысячу, десять тысяч?…

– Ничего! удар за удар. Отсчитай ему ровно двенадцать, Жаклен.