Измена. Спустя годы. Бывший, ты не купишь меня!

.

Изменился. Взгляд тяжёлый. Если позволяет себе так вести с этой богатой и властной сволочью, значит, ещё влиятельнее – и это страшно. От Манкирова всегда веяло силой, а теперь – какой-то концентрированной мощью.

Я и забыла, какой он высокий и громадный.

Армянин отбирает у Манкирова свою руку – скорее, Дмитрий сам отпускает, – и что-то шепчет себе под нос, но не возмущается. Только смачно плюет за борт и спускается вниз, покачиваясь от опьянения.

– Спасибо, – шепчу я, пряча лицо за подносом.

– Повезло, – усмехается Дмитрий, подходя ближе. – Как низко ты пала, Аля.

Меня зовут Алина. Никто не звал меня Алей, кроме него! С тех пор, как мы расстались, я никому не позволяла так сокращать мое имя!

Помнит! Это открытие выбивает у меня почву из-под ног.

И возразить нечего. И правда, я и раньше ему была не пара, а теперь тем более. Восемь лет назад он – сын богатых родителей и я – скромная девушка из провинции, учащаяся на бюджете, – и так смотрелись смешно. Теперь же… Прислуга. Какой позор.

– Деньги того стоят, – хмыкает он, словно ему все со мной понятно. – Много зарабатываешь?

– Это разово, – начинаю оправдываться я. – Верка попросила ей помочь.

Я злюсь на него, на себя, на судьбу. Хочется рыдать. Ну почему именно Манкиров?! Такое унижение!!!

– Ну, всяко лучше работы в каком-нибудь музее или на подвальных курсах для стариков, – поднимает лицо к небу мужчина.

Его профиль, острый, будто режет небо. В темноте светится белоснежный воротник перехваченной черным галстуком рубашки. И запах… древесные ноты и мускус.

У меня предательски заходится сердце. Ненавижу. Ненавижу!

И о профессии моей – искусствовед – помнит. Походя посмеялся, как обычно. Он и раньше на меня свысока смотрел. Говорил, что если буду с ним, зарабатывать и не понадобится.

Да с чего бы меня уважать, да?

– Мне пора идти, – нахожусь я, наконец. Сердце бьётся о ребра молотом.

– Бросай это, – вдруг говорит Манкиров. – Умная же была девчонка. Даже в чем-то талантливая.

Как он смеет ещё мне и советы давать?

– Как я зарабатываю на хлеб себе и своей семье, вас волновать не должно, – тихо огрызаюсь я. Хорошо, про ребенка не сказала, вовремя язык прикусила.

– Действительно, – усмехается он. – Ты и трахаешься за деньги, как твоя подружка? Тоже разово?

Слезы на глазах. Так вот что он думает! Что мы проститутки, что я… Господи!

Я бросаюсь к нему, заношу руку для пощёчины, но Манкиров ловит ладонь у самого лица и снова улыбается. Глаза в темноте блестят. Мне становится страшно. И сразу я вспоминаю, каким он был со мной – жёстким, контролирующим каждое движение, хищным, владеющим… Пот, сила и темнота. Он просто держит меня за руку, горячие пальцы как тиски, а я вся дрожу, вспоминая те ночи, словно и не было этих восьми лет, и он только вчера…

– Дура ты, Аля, – спокойно говорит Манкиров, а в его глазах пляшет непонятно откуда взявшееся пламя. – Все ещё симпатичная, но такая дура. Ты меня разочаровала.

– Отпусти! – шиплю.

– Так хочешь присоединиться к Бакуру и Вере твоей? Они сейчас заняты.

Я вырываюсь, но он хватает меня за талию, прижимает к своей груди. Он тоже возбуждён, или мне только кажется? Неужели он ждёт, что я стану… Как раньше, когда на всё ради него готова была?

– Мне все равно, что ты подумал, я не… – Слово "шлюха" не срывается с моих губ. – Пусти, а то я буду кричать.

– Тебе заплатить? – иронично тянет он.

– Пошел ты, Манкиров!!! – кричу я, выворачиваясь. Щеки мокрые от слёз.

В этот раз он не останавливает меня, и я бегу вниз, к Верке, надеясь пережить этот вечер.

Стараясь не думать, что меня только что принял за проститутку отец моего сына – и единственный мужчина, которого я когда-либо любила.

Визуализация главных героев

2. Мой личный ад.

Я просыпаюсь рано, намного раньше, чем Пашу нужно вести в школу, и лежу, смотря в потолок.

События предыдущей ночи вертятся у меня перед глазами. Верка, с невозмутимым лицом водящая рукой в ширинке армянина – и ощущение ловушки, из которой не сбежать.

Мой ангелочек посапывает у себя в кроватке, а я смотрю в потолок и вижу те самые темные глаза. Идеальный костюм на мускулистой фигуре. Белоснежная рубашка. Лёгкая щетина, ухоженная и ровная.

"Тебе заплатить?"

Господи!

Забыть, забыть как страшный сон.

Я беру телефон, открываю Телеграм.

"Ты меня вчера бросила! – пишет Верка. – Где пряталась последний час?! А если бы он меня изнасиловал! Нас поэтому минимум двое! Я думала, ты меня не подведешь. Подруга, называется!!!"

И ещё одно, в три часа:

"Тебя в черный список внесли. Наверное, с руки армянина. Никаких больше подработок! Я еле отмазалась!"

Я бы ответила, что не очень-то и хотелось, но такие вот случайные подработки сейчас, пока у меня нет постоянной работы – единственное, что у меня есть. Единственный шанс для моего мальчика.

И третье сообщение, добивающее:

"20т не отдам, и 5 тебе хватит. Предательница".

И ещё одно, в четыре утра:

"И спасибо скажи!"