Воспоминания, которых нет

Воспоминания, которых нет
Амалия Бенар

На популярном музыкальном фестивале убивают девушку-хиппи. Радостное событие – пляски под луной и любование звездопадом в Долине Монументов, священном месте для индейцев Навахо, омрачено теперь работой назойливой полиции под руководством приезжего детектива. Может быть, расследование велось и поактивнее, если бы не настойчивая помощь журналистки, решившей добыть первоклассный материал для “New-York Times”.

Амалия Бенар

Воспоминания, которых нет

Глава 1

I

Это был душный вечер, когда, разгоряченная за день, земля спешила отдать накопившееся тепло черному небу. С востока долину Монументов неспешно поглощала мгла, пока отблески алого солнца скрывались за скалами, раскрашивая запад в розовый. Окружающую тишину разорвал рев моторов и звуки хохота, словно появившиеся ниоткуда. Оберегаемый древними духами покой был нарушен началом ежегодного фестиваля.

Безликие просторы были покрыты хилой растительностью, уже пожелтевшей из-за палящего днем солнца. А раскрепощенную молодежь, движимую идеями всеобщей любви и свободы, влекло на эти красные земли, некогда принадлежавшие племенам Навахо. Таинственные пейзажи зачаровывали, дарили чувство единения с природой, о котором так грезили юные сердца.

Пламя костров переняло право дарить свет. И под потрескивание сухих веток стали доноситься звуки гитары и радостное пение. Объединенные общей идеей молодые люди слаженно организовали коммуну. И кусочек древней долины превратился в рай на Земле. Пространство задышало сладковатыми ароматами пота, и желания быть частью мироздания. Неряшливые движения превращались в «ритуальный» танец.

Купленный в соседнем городке N хлеб хотя и был испечен минувшим днем, но еще был свежим и мягким. И неказистый ужин «детей цветов» завершился тихим сном в палатках, умело установленных заранее, и в ярких фургончиках.

И так проходили все вечера фестиваля. Многочисленные гости, веселящиеся под ритмичные биты барабанов, танцевали дни напролет. Встречали закат и разбредались группами в ночь. Кто-то облюбовал заброшенные домики на окраине городка, предпочитая подрабатывать у местных. А остальные оставались в долине, ощущая себя частью вечных «монументов», окружающих ее.

Так и последний чарующий вечер среди красных просторов был незабываемым. Дым трубок, подобно тем, что раскуривали когда-то коренные народы, и костров создавал иллюзию магической реальности. Когда взору открывается невидимое, становясь частью бытия.

Даже молодежь из резервации Навахо усмехалась и с интересом наблюдала за ними в первые дни, тоже присоединилась, не устояв от буйного праздника избалованных «белых». Движения под музыку словно объединяли два мира. Один – первобытный и естественный в своем желании жить и цвести, другой – настоящий и уставший от жестокой современности, пропитанной кровавыми войнами. Их стремление быть частью друг друга пленила и древних Духов тех мест. Белесые фигуры, сотканные из дыма костров, стали неотъемлемой частью действа. Шум и смех, музыка и рокот слились в один поток, уносящий в свой волшебный цветочный мир, где всегда царит любовь.

Пудт-чш-ш-ш!!!

Неожиданный выстрел раздался угрожающе громко! Уверенно заглушив окружающие звуки музыки и веселья, нарушил праздный мир хиппи-фестиваля! На мгновение наступила тишина с отголосками эха: «Чш-ш-ш!» И громкий визг! На огромном камне, замерев в полу действии, стояло несколько девушек. Они смотрели на распростертое тело рядом. Взоры присутствующих устремились на них, и разнесся плаксивый вой тех, кто понял, что смерть пробралась на праздник мира и добра.

Истерика словно подхлестывала стадное чувство страха, вытеснив все то, что лелеяли и ценили «дети цветов» – любовь и ненасилие. Последовала паника. Суетливо напуганные молодые люди ринулись к своим микроавтобусам и палаткам, стремясь спрятаться от чего-то. Хотя выстрел был всего лишь один, но животный страх пугающе шептал, что всё может повториться.

Только одна девушка, пригибаясь к земле и постоянно оглядываясь, бежала к смертоносному валуну, на котором так одиноко лежало мертвое тело.

Огромная территория, где только что были танцы и весёлый смех, опустела. Только костры потрескивали и отбрасывали пугающие тени, напоминая, что духи предпочитают покой. Покой, который живым никогда не понять. Лишь одному ветру положено грустно петь свои трели, которые поддерживают редкие птицы, предпочитая живые места.

II

– Мисс Дебора Луиза Гамильтон?

Девушка подняла голову, в ее взгляде читалась усталость. Хотя лето было в разгаре, в небольшой комнате было, на удивление, прохладно. Безликие стены были окрашены в удручающий серый цвет, огромное зеркало смотрело непосредственно на девушку. И она, чтобы избежать контакта с наблюдающими, просидела, уткнувшись лицом в сложенные руки несколько часов. Одинокий плафон на потолке равнодушно освещал полупустую комнату, угрюмо отбрасывая тени от стола и двух стульев, предусмотренных по протоколу.

– Да, это я, – Дебора на мгновение зажмурилась, привыкая к тусклому свету.

– Доброй ночи. Я детектив Мэтью Сантана, – молодой мужчина, закрыв за собой дверь, уселся на стул напротив.

– Наверное, стоит сказать, что мне приятно познакомиться с вами, – губы девушки скривились в насмешливой улыбке.

Он откашлялся и также сухо продолжил:

– Предполагаю, это ваш профессиональный юмор, мисс Гамильтон.

Девушка оживилась:

– Вам удалось связаться с моим редактором из «Нью-Йорк Таймз»? Я могу идти?

Детектив бросил взгляд на наручные часы и отрицательно качнул головой:

– Еще нет. Так же мы ждем печати фотографий с пленки, изъятой из вашего фотоаппарата, – взгляд его серых глаз стал изучающим. – Пленку уже проявили. И у нас уже есть вопросы к вам, мисс Гамильтон.

– И какие? Зачем я фотографировала труп той несчастной?

Последовал только кивок.

– Набежали тучи, все предвещало дождь, – Дебора хмыкнула. – Так же качественный материал всегда на вес золота.

– Но у вас колонка, как вы сказали ранее, про музыку, литературу. Культурную жизнь.

– И что? Криминальные хроники будут знаковым этапом в моей карьере, – гордо заявила девушка и выпрямилась на своем стуле. – Было бы глупо упустить такую возможность!

– И вас даже не испугал шанс быть застреленной тоже? Открытая местность. Да и эти раздолбаи разбежались, пряча свои задницы.

– Я надеялась, что она еще жива, – уже тише призналась журналистка. Снова к горлу подступил комок, простертое тело ужаснуло тогда своей неподвижностью. Красная шляпа покоилась рядом. Алое пятно на светлой блузке выглядело страшно и нереально. Особенно, когда начался ливень, вбивающий кровь глубже в тонкую ткань. И бордовые ручейки текли по тому огромному серому камню, касались земли, окрашивая в цвет смерти…

Детектив продолжал наблюдать за девушкой. Хрупкая дамочка из Нью-Йорка совершенно не вписывалась в атмосферную тусовку, приезжавшую каждый год в долину Монументов. Она была слишком ухоженной и милой, даже грубая кожаная куртка не делала ее образ крутым и неприступным. Мэтью хмыкнул.

Неожиданный стук напугал Дебору. И она вздрогнула. Заметив это, детектив одарил девушку снисходительным взглядом. Дверь слегка приоткрылась.

– Сэр, у нас есть результаты, – доложил заглянувший полицейский и громко отхлебнул из своей чашки кофе, слабый аромат которого будоражил рецепторы.

Детектив сразу подошёл к двери. Когда в его руках оказалось несколько листов, он начал их просматривать, поведя носом:

– Это то пойло? – и кивнул на чашку в руках полицейского. – Нормального кофе нет у вас?

Тот только пожал плечами и снова смачно отхлебнул кофейное варево.

– Ладно! До «Нью-Йорк таймз» не удалось дозвониться?

– Нет, сэр. Может утром нам и повезет, но ночью – вряд ли.

Взгляд детектива снова упал на наручные часы – пол второго ночи! И его вырвали из дома в эту дыру! Будто нельзя было подождать следующего дня. Труп не оживить, а патологоанатом будет, в лучшем случае, в течение недели.

– Я не отказалась бы и от того пойла, что пьют местные, – голос девушки вывел его из задумчивости. – Но вам их кофе точно не по душе.

Дебора замолчала, словно следя за реакцией мужчины. Он вернулся на свое место, продолжая бегло изучать содержимое документов. Нахмуренные брови практически сходились на переносице, суровое лицо покрывала лёгкая щетина. Губы были сжаты в тонкую линию, а желваки нервно поддергивались.

– Вы тоже нездешний. И приехали практически после рабочего дня, – продолжила рассуждать девушка. – Вам сняли номер в гостинице? Или каком-нибудь местный «самаритянин» приютил?

– С чего такие догадки? – Мэтью отвлёкся и упёрся холодным взглядом серых глаз в журналистику.