Если бы ты знал

Московский доктор всегда вызывал уважение в области. Девушка говорила о нем с придыханием.

– Наталья Петровна была вынуждена срочно уехать на похороны. Я понимаю, что вы хотели попасть именно к ней, но попытайтесь войти в положение…

Я подняла руку, останавливая ее оправдания. Нет смысла качать права. Всякое бывает. К сожалению, я много знала о похоронах и внезапной смерти.

– Ладно. Без проблем, – смирилась я и протянула ей документы.

Посмотрела вниз, а Митьки около меня уже не было. Черт, я его руку отпустила минуту назад. Паника мгновенно вскипятила кровь. Я обернулась и выдохнула с облегчением. Митя рассматривал рыбок в большом аквариуме у окна.

Его способность бесшумно перемещаться однажды доведет меня до нервного срыва. Как будто телепортируется, честное слово.

Нас быстро оформили, и я позвала Митю. Он вложил свои пальчики в мою ладонь и позволил отвести на второй этаж к кабинету.

Дверь была закрыта, но на ресепшене уверили, что доктор ждет. Я постучала.

– Да. Войдите, – услышала я за дверью до боли знакомый низкий голос.

Моя рука уже толкала дверь, но я бы успела захлопнуть ее, схватить Митьку и умчаться куда глаза глядят. Но мой неугомонный сын снова проявил суперсилу. Он дотолкал дверь и влетел ураганчиком в кабинет. Я осталась стоять в дверях, наблюдая, как в замедленной съемке за происходящим.

Сердце подпрыгнуло к горлу и забилось там. В ушах зашумело, когда я встретилась глазами с Ильей.

Илья Раевский.

Подонок, который обманул меня, разбил сердце и бросил. Самое ужасное, что он отец моего ребенка.

Пока я соображала, как быстро убраться из кабинета, мой прекрасный реактивный ребенок помчался по кабинету, сделал круг, притормозил на секунду у шкафа с игрушками и вернулся к доктору.

Митя расправил плечи, подал Илье руку и выдал:

– Здравствуйте, у меня потрясение мозга.

Я застонала. Илья хмыкнул и сжал Митькину ладошку.

– Здравствуй, – сказал он, отведя от меня глаза. – Я Илья Викторович. А ты?

– Митя. То есть Дмитрий. Дмитрий Евгеньевич Данилов.

Илья продолжал улыбаться и рассматривал Митю слишком внимательно. Я наконец отмерла, догнала сына, взяла за плечи, чтобы увести.

Илья снова взглянул на меня.

– Здравствуй, Ева, – проговорил он, прожигая меня взглядом.

– Здравствуй, Илья… Викторович.

Мой голос почти не дрожал, чего нельзя сказать про коленки. Я крепче сжала плечи сына и сказала:

– Кажется. Мы ошиблись кабинетом.

Я врала безбожно первое, что пришло в голову, ради спасения.

– Не ошиблись, – возразил Митя. – Мама, ты отлично считаешь. Кабинет два-ноль-три.

– Двести три, – поправила я его на автомате.

– Ну да.

– Ну да, – повторил Илья за Митькой. – Все верно.

Илья вынул из моей руки бумаги с направлением, прочитал быстро.

– Вы записаны к Наталье Петровне. Сегодня я за нее. Садитесь, рассказывайте, что случилось.

– У меня потрясение мозга, – повторил Митька.

Он дернул плечами и вырвался из моих рук, послушненько сел на стул около Ильи.

– А еще я блевал дальше, чем видел.

– Митя, так нельзя говорить, – простонала я.

– А ты говоришь, – пришпилил меня сын аргументом. – Почему мне нельзя?

Оставив без ответа экзистенциальный вопросик Мити, я потянула его за руку.

– Мы уходим в любом случае.

– Зачем? Почему? Я не хочу, мам, – заныл Митька. – Мы еще не рассказали ничего, и я не поиграл.

Он стрельнул глазами в игрушки, которые не оккупировал сразу. Илья прищурился с подозрением, вцепился в меня взглядом.

Мои инстинкты подчинились разуму. Можно бежать хоть босиком до Москвы, но Раевский найдет меня по запаху, как проклятая борзая. Он ничем не лучше своего отца. Я не должна показывать свой страх. Тогда у него не будет надо мной власти.

Пять лет прошло. Илья не догадается, если я не подам виду.

– Я врач, Ева, – напомнил он мне. – Я могу осмотреть Митю.

«Говно ты на палке, а не врач, – чуть не выкрикнула я.

Но сжала губы, сказала вслух:

– Да, действительно. Хорошо.

– Что случилось? Расскажи с самого начала, пожалуйста, – попросил Илья.

– Он упал с кровати ночью. Я сначала не придала значения, потому что почти не плакал. Больше испугался, мне показалось. Уснул быстро.

Я старалась выдавать информацию кратко, привыкшая к пятнадцати минутам у обычных врачей. Но Илья явно никуда не спешил.