До встречи в Париже

– Вы понимаете математику? – страх заставлял биться мое сердце как сумасшедшее.

Мирная беседа перед моей казнью!?

– Я математик, – ответил он, и легким движением вытащил из моих пальцев ручку, – давай объясню.

Я, полностью растерянная, стала слушать объяснение материала.

Директор не торопился, вырисовывая в тетради графики и выписывая решения функции. Я слушала его, отвечая на его наводящие вопросы, по которым он мог понять, понимаю ли я, что он делает.

Общая картинка стала вырисовываться в моей голове, и я стала относительно что-то понимать, тогда директор предложил мне решить один из сложных примеров. Я решила, но не обошлась без его помощи.

– Видишь, все не так сложно, – говорил мужчина, возвращая мне карандаш, которым чертил график, – еще немного, и ты сможешь написать конкурсный экзамен на высокий балл.

Конкурсный экзамен, высокий балл.

По-моему, только тогда я действительно поняла, что я выпускница.

– Спасибо, месье Дюбуа, – ответила я.

– За что выгнали? – вдруг спросил мужчина, и я поняла, что наказания мне не избежать.

Вздохнув, я опустила взгляд:

– Меня отвлекла моя одноклассница, это не понравилось месье Бартлену, и он выгнал меня, – ответила я.

– Попытайся больше не отвлекаться, – он поднялся со своего места и, кивнув на прощание кухарке, покинул столовую.

Черт!

Что это было!?

На биологию я бежала, задыхаясь, так как пока сидела в столовой, совсем не следила за временем. И стоило мне вбежать в кабинет – прозвенел звонок.

За моей партой никого не было, и это меня радовало. Джэй и Вайлет сидели за последней партой.

Биологию вела молодая девушка, именно в ее классе учился Эрик. Она пришла к нам преподавать года два назад, сразу после окончания университета. Среди студентов ходили слухи, что она влюблена в директора, и все ждали их волшебной свадьбы, но это так и осталось слухами. Хотя… я сильно сомневаюсь, что этот слух был неправдой.

В свое время мадам Вьен сильно страдала от внимания своих студентов. Они были способны сломать ей репутацию, в открытую проявляя к ней симпатию. Сейчас же все утихло, пусть некоторые в тайне все ровно пускают по ней слюни.

Она была очень привлекательна, да и одевалась совсем не скромно.

Все ее юбки были выше колена, а рубашки всегда расстегнуты больше необходимости. Светло-русые волосы были подстрижены каре, а самым выразительным на лице были большие, раскрытые зеленые глаза.

Сегодня она была в короткой розовой юбке и белой рубашке. Опускать взгляд было не обязательно, и так было понятно, что на ней туфли на шпильке.

– Доброе утро, – пропела она и начала урок.

Я достала из сумки тетрадь и ручку, больше ничего необходимого не было.

Я слушала то, что она говорит, но думала о совсем другом, а о чем понять не могла. О всем по не многу.

Я рассматривала крашенные стены класса, деревянные парты на металлических ножках, стулья, кремированную крысу за стеклом, рядом с ней змею и лягушку, что стояли у дальней стены, но я все ровно видела.

Мне было скучно.

Не понимая зачем и полностью не контролируя действие, я обернулась назад и посмотрела на Джэя. Он о чем-то шептался с Вайлет, и она улыбалась ему.

…а самый настоящий враг!" – отозвалось у меня в голове.

Черт!

В этом мире можно доверять хоть кому-то!?

В эту секунду я поймала себя на мысли, что хочу к Эрику.

Возможно, он и есть этот человек.

Посмотрим.

20

Биология закончилась, за ней и литература, на которой я была готова уснуть под монотонное чтение мадам Лабулэ.

Я все так же держалась от Вайлет на расстоянии, а она и не пыталась его нарушить. Даже на ланче я села от них с Джэем отдельно, пытаясь найти Эрика в толпе взглядом, но в столовую он так и не пришел.

Двумя последними уроками была история и физкультура. Если последний предмет можно было посещать по желанию, то про историю сказать такое было нельзя.

Мадам Шампунь ждала меня.

Сначала я жутко хотела прогулять, помня, что я сказала ей в холле и помня, чем она мне угрожала, но потом я поняла, что мой побег – ее победа.

А вот уж нет!

Сжимая руки в кулаки, я прошла в кабинет.

Женщина, полностью меня игнорировала, что-то записывая в своем ежедневнике. И даже когда начался урок, не стала требовать, чтобы я привела себя в порядок.

Она начала опрос по предыдущей теме и по материалу, заданному на дом.

Сначала это были легкие вопросы, и она спрашивала всех кроме меня, а затем, она стала спрашивать чуть ли не научные открытия и факты из истории того промежутка, который мы изучаем, выстраивая вопросы так, что понять их было практически невозможно.

Задав один такой вопрос, она назвала мою фамилию.

– Так что думаете, мадмуазель Диас? Это было домашним заданием.

Тогда я пожалела, что поддалась эмоциям в холле.

Я лицей не закончу. Она сломает мне все.