Русский излом. Роман в трех частях

Целый месяц Афоня сторонился девочек, а затем уехал в Песчанск учиться на путевого обходчика.

После этого случая сестры Астафьевы подружились с Мишей, но, если у Ани преобладал элемент влюбленности, то Маруся приобрела верного друга и советчика. Говоря взрослым языком, он стал для нее авторитетом, почти таким же, как отец и мать. Или старшие братья.

Уезжали сразу же после яблочного Спаса. На платформе станции Вязовка собралось столько народа, что наглым голубям не осталось места для неспешных прогулок в поисках зёрен.

Будущие офицеры и Илья Астафьев накануне уже отбыли в столицу. Миша и Рая Талановы уезжали в Песчанск вместе с Астафьевыми. Рядом в ожидании поезда стояла Ольга Миллер: ей предстояло учиться ещё два года.

Маруся оглядывалась по сторонам и вдруг с удивлением заметила элегантную даму Веру Павловну Благовидову в шелковом плаще цвета маренго и такой же шляпке. Чуть поодаль стоял ее муж, действительный статский советник, возле багажа прогуливалась молоденькая горничная Благовидовой с маленькой девочкой, одетой в вязаный капор и красное пальто.

– Что это за девочка у Благовидовой? -спросила Маруся у мамы, – У них же только мальчики в семье.

– Добрая барыня Вера Павловна облагодетельствовала детей Андреевой Марии из Межиц, упокой, Господи, ее душу., -ответил ей, вместо матери, Кланя, кухарка Талановых, – Филю забирают в приют при монастыре, Федя послужит в казачках у купца Чудеева, а младшую Агашу Вера Павловна хочет удочерить.

Неподалеку от девочки Маруся увидела двух мальчиков крестьянского вида, стриженых «под горшок», крепеньких, лобастых. Они сидели, сложив руки на коленях, словно перед фотографом, и молча наблюдали за суетой на перроне.

– Грустно, -подумала Маруся, – Возможно, братьев и сестру разлучают навек.

В носу щекотало, хотелось плакать, но в этот момент к перрону подошёл поезд, и девочка поспешила на посадку.

Глава 13

Маруся и Рая поступили в первый класс Мариинской женской гимназии. Там уже четыре года училась Аня. Рая была пансионеркой и ночевала в дортуаре при школе, где жили несколько иногородних девочек. Она с трудом привыкала к городской жизни и сильно скучала по Залесью. Уличная суета ее раздражала, учеба не нравилась и, если бы не поддержка брата Миши и подруги Маруси, Раечка охотно сбежала бы домой под мамино крыло.

Но постепенно и она втянулась в новую жизнь и даже радовалась тому, что не нужно разлучаться с Марусей, – можно ходить на городской каток или прогуливаться по Кахановскому бульвару, а иногда в сопровождении кого-нибудь из взрослых посещать синематограф.

Горожанка по рождению и образу жизни, Маруся легко приспособилась к новым обстоятельствам. Ей же не пришлось покидать родной дом, оставить родителей и привычное окружение. Маруся любила учиться, и даже классная дама Александра Дмитриевна, перед которой трепетало не одно поколение учениц, не мешала ей. Девочка привыкла не обращать внимание на окрики и придирки классной дамы – это означало всего лишь досадную помеху в получении новых знаний. В конце концов Марусина оппонентка отстала от нее, заметив полное равнодушие последней.

Между тем осень и зима в Песчанске выдались неспокойными: маленький губернский город бурлил, взбудораженный отшумевшей недавно в столице революцией, а также слухами о том, что многие бунтовщики бежали из Санкт Петербурга, чтобы осесть на некоторое время в нашей тишайшей провинции.

Астафьев-старший старался не думать об этом, пропадая целыми днями на фабрике и в складах. Мать, Анастасия Александровна, не интересовалась происходящим в столице. Правда, ей невольно приходилось выслушивать новости, принесенные кухаркой с базара. Так же ей подробно рассказывали о политике Зимнего Дворца молочница, мясник и торговцы вразнос.

Но, если хозяйка дома частенько ругала непрошенную вестницу и просила не повторять глупости, то в лице барышень кухарка находила благодарных слушательниц.

А слухи доносились, один интереснее другого.

Пропали лекарства из общественной больницы -нет никаких сомнений, что их похитили бунтовщики. Кроме всего прочего, недоставало бутыли со спиртом. И ничего, что больничный сторож Михалыч, как говорится,«не просыхал» со дня предполагаемой кражи, все равно, виноваты бунтовщики.

На Сергиевской улице возле губернского банка появился новый нищий, якобы, инвалид Японской войны. Все вроде бы так, но уж больно смуглый и чернявый, не иначе шпион с Кавказа. К тому же не пьет – очень подозрительный тип.

В доходном доме Ланцовых на Спасской улице поселился какой-то нерусский, говорят, итальянец, художник. Он приехал в Песчанск преподавать в местной художественно-промышленной школе. Странный тип!

Фёкла, служанка Ланцовых, рассказывала, что первым долгом приезжий побежал в музей – ну разве это не подозрительно? За входной билет целый гривенник заплатил! А чего там, в музее, смотреть-то? Жилец этот говорит, картины. Вон Ванька-разносчик за три копейки какие хош картинки продаст. И с продолжением!

На зимние каникулы домой из Петербурга приехал Илья. Он не хвастался своими успехами в изучении юриспруденции, а, напротив, заявил домашним, что продолжать карьеру на этом поприще не собирается, а диплом юридического факультета важнее для отца, чем для него самого.

Федор Иванович злился, пытался спорить, а Илюша в ответ погружался в рассуждения о будущем России, о благе человечества. Иногда главной темой становиласъ тема революции, которая, как очищающий ливень, сметет всю мерзость с лица? земли.

Отец злился ещё больше, говорил, что Илья в столице совсем разум потерял, и, вместо серьезной учебы, водит дружбу с болтунами. Такие словесные перепалки случались каждый вечер, и Марусе казалось, что это понарошку, и, когда папе и Илюше надоест разыгрывать одну и ту же пьесу, они рассмеются и поклонятся перед зрителями, совсем как артисты в городском театре. Но дни шли за днями, а репертуар не менялся. Более того, их спор продолжался и в папином кабинете за закрытыми дверями.

Маруся и Аня сгорали от любопытства: если разговор шел только о судьбе России, то зачем запираться? Мы уже слышали и об «очищающее ливне», и о грядущей революции.

В конце каникул отец накричал на Илью, и тот уехал, не попрощавшись.

Вечером Марусе не спалось. Она была обескуражена отъездом Ильи, и какое-то непонятное чувство тоски не давало ей уснуть.

Помочь в данном случае мог хороший бутерброд с черным хлебом и тминным сыром. Маруся выскользнула из постели и в одних шерстяных носках зашлепала по коридору в кухню.

Там горел свет – это кухарка припозднилась с уборкой и приготовлением теста для пирожков. Ее дочь Лиза помогала ей по мелочам.

– Как страшно Федор Иванович кричали на молодого барина, -произнесла Лиза, занятая сметанием пыли с большого стола.

– Молодой барин заслуживает порки, а он ещё легко отделался, -отозвалась ее мать, – Полгода живёт в столице, а совсем, как чужой. Подумать только, такой бред несёт, прости, Господи. А ведь образованный!

– Да что ж он такое совершил? -всплеснув руками, воскликнула дочь, -Болтает себе чудное, а так тихий.

– И, милая, иной раз болтовня страшнее ножа и пистолета.

Отец работает день и ночь, фабрику на себе тащит, старается семью обеспечить, образование дать, а Илья не постеснялся, предложил семейные деньги отдать на революцию.

– Да ты что! -ахнула Лиза.

Подошедшая к двери Маруся замерла, услышав эти слова. О чем идёт речь? О каких деньгах? Если о тех золотых десятках, что лежат у маменьки в шкатулке, то ими распоряжаются родители. Мама говорит, что это"на черный день».

– Помнишь, позапрошлом зимой народ бунтовал? Ещё базар был закрыт, да трамваи не ходили? Так это и была революция, -пояснила кухарка.

– Господи, да зачем же на бунтовщиков деньги давать? -удивилась Лиза.

– И я о том же! -похвалила ее мать, -Только, мне кажется, бунтовщики пропьют и прогуляют нажитое, а молодой барин этого не понимают. А ведь деньги-то не только Илюшины, но и Дмитрия Федоровича, и Анны Федоровны, и Марусеньки с Ванечкой. Ну и барынины, конечно. Барин пригрозили, что не заплатят за университет. Ничему хорошему там все равно не учут только бражничать и безобразничать. А раз так, зачем за это платить?

Глава 14

Через неделю после этого разговора случилось происшествие, потрясшее весь тишайший Песчанск. Пропала Таня Воскобойникова, ученица выпускного класса женской Мариинской гимназии, младшая дочь губернатора.

Пропала, и в течение нескольких дней полиция и добровольцы не могли отыскать никаких следов исчезнувшей девушки.

Накануне ее видели идущей по Ивановской улице. Кажется, потом она свернула в сторону Кахановского бульвара. На Танечке было надето красное пальто с белым меховым воротником, белая шапочка и такая же муфта. Пальто было единственным в своём роде – его сшила портниха Гербер (салон"Версаль», Сергиевская улица), страшно популярная среди Песчанске высшего общества, но жутко дорогая.

Но на Кахановмком бульваре никто не видел ни саму Танечку, ни ее заметное пальто. В городе бродили слухи, один невероятнее другого.

Кто-то видел Танечку в бричке, несущейся по снежной дороге в сторону Елизаровская монастыря. Понятное дело, рядом с ней сидел красавец – офицер.

,. -Не иначе, венчаться тайком то родителей-,решили обыватели.

Полиция проверяла причастность местного криминального элемента к похищению дочери губернатора, но вызванные на беседу, либо захваченные во время облавы урки клялись, что"век свободы не видать», если кто-то из них посмел покуситься на губернаторское дитя.

Подозревали даже местных цыган, коротавших зиму на окраине Песчанска. Часть из них продолжали жить по старинке, в кибитках и занимались торговлей лошадьми, а другая часть пела в хоре в ресторане при гостинице"Парадиз». Чтобы отвести от себя нелепые подозрения, руководитель хора Илья Тараканов лично явился в участок, где уверял представителей власти в кристальной честности своей и своих подопечных, послушании и уважении закона.

Несчастный отец выдвинул предположение, что дочь похищена с целью выкупа, однако никто не требовал у него денег за освобождение Тани.