Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск второй

Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск второй
Альманах

Альманах «Российский колокол»Литературный альманах «Российский колокол» 2019
«Дорогой читатель! Перед тобой специальный выпуск альманаха «Российский колокол», посвященный памяти русского поэта и прозаика, одного из крупнейших деятелей русского авангарда Велимира Хлебникова…»

Российский колокол

Слово редактора

Дорогой читатель!

Перед тобой специальный выпуск альманаха «Российский колокол», посвященный памяти русского поэта и прозаика, одного из крупнейших деятелей русского авангарда Велимира Хлебникова.

В истории литературы немного писателей с такой сложной судьбой и таким необычным мировосприятием. «Вечный узник созвучия», «председатель земного шара», «будетлянин» (от слова «будет»), как он себя называл. Его творческие поиски во многом определили развитие не только русской, но и мировой культуры ХХ века, а найденные им «законы чисел», «законы времени», другие открытия оказались провидческими. Его короткая жизнь окружена легендами, за которыми скрываются еще более фантастические факты.

Кому-то творчество Велимира Хлебникова покажется странным и непонятным, а кого-то увлечет и натолкнет на размышления. Уверены, что среди вас будут и те, кому вообще не знакомо это имя. И поэтому наш альманах несет не только памятную, но и просветительскую миссию.

И как говорил Велимир Хлебников:

«Стихи живут по закону Дарвина. Закон Дарвина справедлив не только для животных, но и для стихов. Самые сильные стихи живут столетия, а слабые вымирают».

А значит, перед нами сильные стихи, которые не просто пережили столетия, а заняли свою нишу в русской литературе.

Надеемся, что в нашем выпуске вы обязательно найдете для себя что-то увлекательное и полезное, ведь в его создании принимали участие десятки талантливых и интересных людей. И каждому из них определенно есть что сказать и чем поделиться.

Хотим выразить свое признание и уважение всем нашим авторам, которые любезно откликнулись на приглашение принять участие в этом необычном и интересном проекте памяти великого писателя.

Приятного чтения!

Борис Алексеев

Планета-надежда

Фантастическая триоль для старших и старейших школьников

Вступление. Обыкновенная пакость фатального характера

– Я так считаю: на Земле человек стал этаким беспечным всезнайкой. Ничем его не удивишь. Космос – другое дело! В космосе чем больше ты знаешь, тем глубже твоя граница с незнанием. Космическая одиссея возвращает нам способность удивляться!..

– Ромул, оставьте эмоции. Комиссию интересует только ваша техническая версия случившегося.

– Техническая? Пожалуйста. В считанные секунды непредвиденное обстоятельство превратило нашу планетарную миссию в жалкую примитивную катастрофу. Я понимаю, вас интересует человеческий фактор. Искать причину аварии в действиях стрелочника – неистребимая особенность нашего рабского ума! Однако смею утверждать и настаиваю: случившееся с нами – ещё один пример дискретности наших фундаментальных знаний. Проще говоря – обыкновенная пакость фатального характера. И только.

Вечером того же дня.

– Ромул, здорово ты этих комитетчиков припечатал! Они Верховному уже и списочек составили. Вали на мёртвых, им что!

– Слушай, Рэм, найди мне толкового скульптора. Я памятник ребятам обещал поставить. Если Комитет не прочухается, поставлю сам.

– Почему ты сказал «Рэм»? Я Кларк.

* * *

…Рабочая капсула в штатном режиме отделилась от орбитальной станции и вошла в плотный атмосферный слой крохотной планеты Урия[1 - Урия – древнееврейское имя, «Бог – мой свет» (для особо любознательных: Урия – представительница периферийной планетарной системы ближайшей к нам звезды класса Солнца HD6830, расположенной в созвездии Кормы).].

Когда до расчётного квадрата посадки оставалось меньше полутора тысяч метров, на поверхности планеты началось мощнейшее извержение вулкана с выбросом радиоактивного пепла. Все приборы капсулы мгновенно зашкалили. Защита, блокированная контуром «i-pi» и не рассчитанная на бомбардировку быстрыми нейтронами, которых практически нет в открытом космосе, не сработала. В результате вместо мягкого и контролируемого приземления капсула воткнулась точно в гранитный выступ скальной гряды. Сотрясение было настолько велико, что все четыре мои товарища, находившиеся в переднем обзорном отсеке, погибли мгновенно. Меня же спасло то обстоятельство, что за минуту до удара я отлучился в отсек биологических процедур, находящийся в хвосте капсулы (проще говоря, в сортир). Богу было угодно, чтобы деформация корпуса остановилась в нескольких перегородках от того места, где я, собственно, и «выполнял» процедуру. По этой нелепой случайности мне удалось обменять смерть на пару отменных шишек на голове и лёгкую контузию.

Оглушённый ударом, шатаясь, как пьяный, от сотрясения и испарений какой-то разлившейся гадости, я прошёл в головной отсек, вернее в то, что от него осталось, и по трупам товарищей стал пробираться к выходу. У выходного шлюза мне почудился странный гул. Гул нарастал. Я тупо поглядел в иллюминатор и увидел, что повреждённая капсула окружена толпой воинственных живых существ, антропологически схожих с нашими далёкими предками. О, несмотря на трагедию момента, это зрелище захватило меня! У подножия битого сверхметалла оживала иллюстрация из книги о раннем периоде развития человечества.

В голове моей всё смешалось. Ужасный вид мёртвых астронавтов в разорванных скафандрах, живые комиксы дикарей за окном, разбитая в хлам аппаратура – всё сплелось в причудливый липкий ком визуальной грязи. Я обхватил руками голову и сжал виски, стараясь удержать в равновесии рассудок, накренившийся, как крыша соломенного домика под тяжестью мартовского снега.

Часть 1. Соприкосновение

Токсичность воздуха в капсуле увеличивалась с каждой минутой. Оставаться доле взаперти не имело никакого смысла. Я собрался с духом и ослабил гидравлику выходного шлюза.

Центральный бортовой компьютер, сохранивший (это невероятно!) работоспособность после аварии, объявил по селектору состав урийской атмосферы и добавил, что первичный анализ допускает контакт с бионикой среды без поддерживающих систем дыхания и температурной регуляции. «И то слава Богу, – подумал я, – судя по всему, здесь явно придётся задержаться».

Шлюз медленно наполнился воздухом Урии. Воздух был абсолютно прозрачен, но имел лёгкий фиолетовый оттенок. Я осторожно вдохнул его фиолетовую струйку, и тут же по всему телу разлилось сладостное ощущение покоя и бессодержательного веселья. «Ох, не к добру!» – подумал я, пряча улыбку.

Последние аварийные «челюсти» шлюза распахнулись, и механический трап медленно пополз к поверхности планеты. «Ты гляди, мы ещё что-то можем!» – обрадовался я, с каждой минутой всё более пьянея от испарений фиолетового урийского «самогона».

С моим появлением на площадке трапа у подножия капсулы наступила мёртвая тишина. Не менее тысячи глаз из-под косматых смоляных бровей пожирали меня глазами со смешанным чувством любопытства и страха. Представьте моё положение: за спиной – трупы мёртвых товарищей, впереди – дикая, непредсказуемая масса коренного населения планеты. И я, оглушённый случившимся, в состоянии аффекта должен приступить к историческому диалогу двух цивилизаций!

Я развёл руки в стороны, таким образом подавая туземцам знак о своём миролюбии. По толпе прокатился одобрительный гул. Ага, значит, поняли! Не опуская рук, я начал спускаться по трапу вниз. Каждый мой шаг толпа сопровождала гулким «у-ух» и чуть более сторонилась капсулы. Наконец я ступил на каменистую поверхность планеты Урия.

Кровь ударила в виски: свершилось ещё одно грандиозное событие в познании Вселенной. Однако печальные обстоятельства за моей спиной не располагали к фундаментальной радости, скорее, наоборот.

«Что они со мной сделают, когда перестанут бояться, – съедят, наверное?» – подумал я, продолжая вдыхать упоительную местную арому и глупо улыбаться в ответ на озадаченные выражения туземцев.

От толпы отделились четыре высокорослых существа и мелкими пружинистыми шажками направились ко мне. Так кошка, повинуясь инстинкту, подкрадывается к опасной добыче, которая может расправиться с ней самой.

«Парламентёры» остановились метрах в четырёх-пяти от трапа. Поразительно! Все четыре дикаря внешне были абсолютно похожи друг на друга. Вы усмехнётесь: дикари схожи по определению. Согласен, европейцу подметить различия двух китайцев – большая проблема! Но тут было иное. Передо мной стояли настолько одинаковые экземпляры, что закрадывалась мысль… об их последовательном клонировании. Забегая вперёд, скажу: именно так и оказалось.

Один из подошедших поднял вверх руку. Толпа одобрительно закивала головами и опустилась на колени. Я понял: передо мной вождь и свита. Вождь, продолжая указывать в небо, вытянул другую руку в мою сторону. Он что-то предлагал мне, и я обязан был ему ответить. Но что? Есть правило: когда не знаешь, как поступить, повтори уже известное. И я, копируя движения дикаря, так же поднял правую руку вверх, а левой указал на него. Вождь, не опуская рук, направился ко мне. Я зашагал ему навстречу. Через пару мгновений наши пальцы коснулись друг друга. Как только это символическое касание произошло, толпа поднялась с колен и огласила окрестность рёвом ликования.

Я понял сакральный смысл происходящего. Сверкающий серебристый скафандр с кучей причудливых прибамбасов роднил меня в сознании дикарей с божественным пришельцем, ожидание которого всегда присутствует в разумной материи, независимо от уровня её эволюционного развития.

Получив «благодать» методом «прикосновения к божеству», вождь отправился раздавать её соплеменникам. Двойники (их он коснулся в первую очередь) тоже отправились в народ, торжественно вознося правую руку вверх как символ небесного соприсутствия.

Восторженная церемония дикарей напомнила мне земное отечество, детство и воскресную службу в храме, счастливые лица прихожан, отходивших от Чаши с кусочками Тела и Крови Господней…

Благостные воспоминания прервала трезвая мысль-негодница: не надумают ли дикари меня самого превратить в некое «причастие»? Мысль о том, что я могу рассыпаться (вернее, разрезаться) на «благодатные» кусочки, равно как и просто быть съеденным без гарнира, вернула мне чувство опасности. Твердили же нам все пять лет обучения в университете астронавтики: «Чувство опасности – ваша нить Ариадны в космической одиссее!»

Дикари, не ведая о моём страхе, по очереди выходили из толпы и складывали передо мной подношения. Вскоре выросла целая гора разнообразных предметов – от каменного острия стрелы до мохнатого скальпа какого-то животного. Торжественный вид собравшихся недвусмысленно говорил, что появление капсулы они расценивают как чудо и вождь объявляет по этому случаю великий праздник. Действительно, лица туземцев искрились предвкушением праздничного веселья.

Вдруг огромная чёрная птица, похожая на древнего ящера-птеродактиля, сорвалась с верхушки скалы и камнем упала в толпу дикарей. Вонзив острые когти в одного из них, она пыталась взлететь, но со всех сторон десятки рук ухватили её за взъерошенные подкрылки. Силы были явно неравны, и птица, орудуя клювом, стряхивала нападавших одного за другим. Но действия дикарей на некоторое время задержали расправу над беднягой, зажатым в железных когтях рептилии, и это позволило свершиться невероятному!..

Несчастный пленник изловчился и, несмотря на ужасную боль и распятое состояние, достал из болтавшейся за его спиной плетёной сумы какой-то острый предмет. Этим предметом (видимо, заточенным камнем) он рассёк руку от плеча до ладони. Кровь брызнула из раны. И тут я оказался свидетелем настоящего чуда, чуда по всем земным и планетарным меркам!