Исчезнувшая сестра

– Я ничем не м-м-могу вам пом-м-мочь, – невозмутимо сказала на это «моя последняя надежда».

– Когда вы его видели?

– Ну а это-то тут при чем?

– Тогда просто скажите, как мне с ним связаться…

Я едва успела это договорить, как услышала «до свидания!» и частые гудки. Я упрямо набрала Федин номер еще раз. Заика не взяла трубку.

Настроение и без того было не очень, но после этих двух звонков стало еще паршивее. Я всюду натыкалась на стены, которые мне было не пробить. Стены из самого непробиваемого материала – повального людского равнодушия к чужим проблемам. Мне стало душно и захотелось куда-то убежать. Но бежать было некуда. И постыдно. У меня пропала сестра, и я должна была ее искать. Должна. Так я сказала той части себя, которая всегда отовсюду хочет убежать.

* * *

В четыре часа я была в «Муромце». Огромное помещение выглядело неуютным. Сюда приходили компаниями умеренно богатые предприниматели из простых, которых не соблазняли устрицы и артишоки. Все было так, как они это любили: сытная русская кухня с популярными разносолами и качественной водкой в сочетании с тем, что они считали «шиком»: накрахмаленными скатертями, позолоченными приборами и хрустальной посудой. Быть среди своих считалось здесь самым главным.

В четыре часа посетителей почти не было, только мы с Киром и две пары крепких мужиков в дорогих костюмах, поглощенных своими разговорами. Толик, знакомец Кира, был одним из трех официантов, которым практически нечего было делать. Кир подозвал его через метрдотеля, встретившего нас в дверях зала, и Толик отвел нас к одному из своих столиков.

– «Палицу»? – спросил он Кира, когда мы уселись.

Получив подтверждение, Толик перевел взгляд на меня:

– Все наши дамы без ума от «Сударыни». Попробуете?

Уже одни эти названия… Кир не стал ждать, пока я преодолею свое отвращение к купеческому китчу, который любили в этом кабаке, и ответил за меня:

– Попробует.

«Палица» и «Сударыня» были здесь два популярных коктейля: незамысловатая смесь водки и настоя каких-то трав, с той лишь разницей, что в мужскую «Палицу» добавлялась еще перцовка, а в дамскую «Сударыню» – вишневый сироп. Питье взбудораживало мгновенно, но по вкусу это была отрава.

– Пообщаться бы надо, – сказал Кир Толику, когда тот в очередной раз подошел к нашему столику.

– Насчет чего?

– Личное дело. Мне надо у тебя кое-что спросить.

– Спрашивай, но только коротко. Ты же знаешь, хозяин запрещает нам вести посторонние разговоры с клиентами.

Но разговор не мог быть коротким, и Кир договорился с Толиком встретиться через пять минут в туалете.

Когда я осталась за столиком одна, то попробовала представить себе это помещение по вечерам, битком набитое посетителями типа тех, кто сидел сейчас в зале, а перед ними Элю. В каких нарядах она являлась этой публике? Что пела? Стояла перед ними или ходила с Федей по залу? Я не знала этот мир с его устоями, обычаями, иерархией, брендами и величинами. Не знала и не хотела знать. Я вообще не любила ходить по ресторанам, где пели и плясали.

– А твоя сестра с характером, – сказал, вернувшись, Кир.

– Элька с характером?! Такое я о ней еще не слышала.

– Ну тогда ты плохо знаешь свою сестру.

– Что ж, вразуми меня. Толик, надо понимать, знает ее много лучше.

– А вдруг?

Кир рассказал мне, почему дуэт «Оказия» перестал петь в «Муромце». Одним из постоянных клиентов ресторана был скандальный депутат Мосгордумы Заборов, и он отмечал здесь с большой компанией где-то в середине февраля свой день рождения. Там была его сестра Лариса, тоже известная в «Муромце» личность. Компания гуляла, «Оказия» пела. И все шло обычно, пока Лариса не стала дразнить певцов. Похоже, она перебрала с коктейлями. Элеонора сначала это терпела, а потом вдруг оборвала пение и крикнула Ларисе: «Хватит!» И крикнула она это так громко, что компания депутата Заборова замерла от неожиданности. Моя же сестрица спокойно пошла к выходу. Директор «Муромца» в тот же день отказался от услуг «Оказии».

– Федя ушел вместе с ней?

– А с Элеонорой был не Федя. С ней был некто Борис.

– Какой такой Борис?! Она же все время выступала с Федей!

– Значит, перестала. Толик сказал, что последнее время она выступала с Борисом.

– Получается, «Оказия» тогда уже не существовала?

– «Оказия» существовала, но это была уже другая «Оказия», – сказал Кир.

Значит, у Элеоноры был теперь новый партнер, соображала я. Он же, кстати, мог стать и ее новым хахалем. Вторым новым хахалем, если принимать в расчет и Вадима, который звонил ей домой.

– Хозяин был в ярости на Элеонору, – продолжал Кир. – Не помогло даже то, что он до этой истории ей весьма симпатизировал.

– И здесь все об этом знают?!

– А ты думала! Такие особенности отношений всегда все знают. Хозяин и в прошлые годы давал «Оказии» выступать в «Муромце», так что Элеонора здесь не новый человек.

– Тут что-то не так, – сказала я. Я не могла себе представить, чтобы моя младшая сестра вела себя подобным образом. Она была по натуре нерешительной рохлей. – Не подсочинил ли что-то твой Толик?

– Ну, это вряд ли. Зачем?

– Или он что-то путает. Столько времени уже прошло. Неужели он до сих пор так хорошо помнит эту дурацкую историю, к которой сам не имеет никакого отношения?

– Ну не скажи. Он в тот вечер работал и все видел своими глазами. И был, как и все, очень удивлен. Ресторан есть ресторан, клиенты и не такое выкидывают. Надо иметь чувство юмора. У твоей сестры с ним, наверное, плохо?

Обсуждать с Киром Элино чувство юмора мне хотелось меньше всего.

– Есть еще какие-то подробности? – спросила я.

– А этого тебе мало?

Меня же что-то зацепило в бунте моей покладистой сестры.

– Тут что-то не так, – опять сказала я. – Может быть, Эля разозлилась на сестру Заборова, потому что они откуда-то знают друг друга и у них какие-то свои отношения?

– Ну, допустим. И что? Что тебе до этого?

Связи с теперешним исчезновением Элеоноры я и сама не видела. Но это никак не влияло на смутное беспокойство, возникшее из-за рассказа Толика.

– Странно также, что Эля ничего мне не говорила о смене партнера, – произнесла я.

– А что, вы часто говорили о ее ресторанах? Когда ты, кстати, расспрашивала ее последний раз о работе?