Оковы любви

Оковы любви
Алия Сунагатулловна Барыева

Камилла, девятнадцатилетняя девушка, привыкла беспрекословно подчиняться своей властной матери. С отличием окончив престижный московский университет, она собиралась выходить замуж за красавца Степана, которого знала всего несколько месяцев. Наивная девушка верила, что влюблена, но в день свадьбы ее ждал двойной удар: предательство жениха и собственной матери. В отчаянии Камилла решилась на первый в своей жизни бунт и отправилась в одиночное путешествие, надеясь обрести себя и долгожданную свободу.Однако судьба приготовила ей другое испытание. Вместо самопознания девушка оказалась в плену у властного и деспотичного Господина. Чарующий и жестокий роман о тех гранях любви, которые редко описываются в сахарных и беззаботных историях, но тем не менее остаются чертами самого громкого чувства.

Алия Барыева

Оковы любви

Глава первая

Внутренний голос кричал мне: «Что же ты делаешь с собой?! Отпусти всё прошлое и возьмись за свою жизнь, в конце концов!» Ужас, как же сложно сделать первый шаг, а всё, кажется, так легко, просто взять и сделать!

Я никогда не думала о том, чтобы просто взять и изменить свою жизнь. До сегодняшнего дня она меня устраивала, жила себе, не видела причин для перемен. Но однажды все изменилось. Как будто с моих глаз спала пелена, и я осознала, насколько неправильно я жила. Думаю, у каждого человека на земле происходит судьбоносный момент, который меняет его изнутри. Тот момент, который берет и разбивает тебя вдребезги, как будто прошлое было сном, а ты только что проснулся.

В парке на берегу тихого озера я провела весь вечер, сидя на скамейке, и наблюдала, как одинокое пылающее солнце медленно погружалось в горизонт. За время, проведенное здесь, я отчетливо ощущала косые и любопытные взгляды прохожих, и по их взорам легко можно было понять, что они думают, глядя на меня. Они перешептывались и вроде как сочувствовали мне, но проходили мимо. Если честно, мне это было на руку, поскольку я хотела немного уединения.

Меня не беспокоил мой неряшливый вид. Я громко шмыгала, используя вместо платка край свадебного платья. Мои босые ноги забавлялись, утопая в грубом песке. Еще час назад мои тщательно уложенные волосы вызывали восхищение, а теперь они свободно развевались на ветру. Вместо того чтобы испытывать смущение или стыд, как это сделали бы другие на моем месте в подобной ситуации, я была равнодушна к мнению окружающих. Раньше я вечно беспокоилась о своем поведении, опасаясь сказать или сделать что-то не так, чтобы не оттолкнуть от себя людей. Но теперь я поняла, что все эти переживания были пустой тратой драгоценного времени и нервов.

После многочисленных попыток вдохнуть полной грудью, я ощущала непреодолимое желание освободиться от тяжкого груза. Но у меня не получалось. Я стояла на перепутье и колебалась между двумя вариантами – вернуться к привычной жизни, забыв обо всем, или же рискнуть и пойти по новому пути. Чтобы принять решение, мне нужно вернуться к тому времени, когда всё началось, и понять, что именно изменило мои взгляд на мир.

Помню тот день, когда всё началось. Стояло удушающее июльское пекло, когда я оказалась в просторном зале свадебного салона. Тихая мелодия классической музыки наполняла воздух, а мерцающие хрустальные люстры отражались в стеклянных витринах, выстроившихся вдоль стен. В дальнем углу приглашал к себе обильный стол, уставленный деликатесами и игристыми напитками. Салон был заполнен роскошными свадебными нарядами, на изучение которых можно было потратить целую неделю.

Среди всего этого великолепия мой взгляд приковало мое собственное отражение в большом прямоугольном зеркале. Передо мной стояла молодая девушка невысокого роста с длинными, черными, как смоль, волосами, и миндалевидными глазами цвета весенней зелени. Казалось бы, миловидное лицо, но оно выглядело изможденным, как будто непосильная ноша тянула его вниз.

В течение двух долгих и утомительных часов я стояла перед зеркалом, покачиваясь на тонких шпильках и изо всех сил стараясь не потерять равновесие. Я чувствовала, как мои ноги дрожали, а спина ныла. Подо мной на маленьком стуле сидела пожилая швея, склонившаяся над подолом моего свадебного платья. Она постоянно тянула юбку то с одной, то с другой стороны, укорачивая и добавляя каждый слой ткани, чтобы платье идеально сидело на моей хрупкой фигуре. Ее руки двигались быстро и умело, как у опытного хирурга. На левом веке у женщины была большая выпуклая бородавка, которую невозможно было не заметить. Она была словно второй глаз, следящий за каждым моим движением.

Изначально мое свадебное платье меня устраивало. Плотный материал подчеркивал узкий силуэт моих бедер, а длинная полупрозрачная вуаль струилась волнами и растягивалась за мной, как шлейф. Но спустя пару часов, как по взмаху волшебной палочки злой колдуньи, все вдруг изменилось. Изысканное платье превратилось в гигантский мешковатый балахон. Я хотела возразить или остановить швею, но пассивно стояла, безмолвно исполняя роль манекена. «Терпи, Камилла, терпи, еще чуть-чуть!», – повторяла я себе снова и снова.

– Подол приподнимите еще выше! – резко раздался командный высокий голос женщины у меня за спиной.

На чёрном кожаном диване сидела моя мама, Зина Акзамовна, с серьезным, сосредоточенным выражением лица. Ее темно-каштановые волосы были коротко пострижены, а у висков завивались характерные для 80-х годов бакенбарды. Ее внешний вид был консервативен – белоснежная шелковая блузка и черная юбка, отутюженная ниже колена, даже самый ярый стилист не смог бы к ней придраться, если бы не испепеляющий взгляд её стальных глаз. Особого внимания заслуживали ее руки, украшенные множеством золотых колец на каждом пальце.

– Зина Акзамовна, нужно чуть левее поднять подол? – спросила швея, неуверенно указывая на левую сторону подола платья.

– Нет! Разве вы не видите?! – Глаза у мамы сверкнули молнией. – Смотрите внимательно!

Швея в замешательстве завертела головой, не понимая, где именно ей нужно исправить. Я незаметно от мамы наклонилась к ней и прошептала:

– Мама имела в виду, чтобы вы приподняли весь подол, – после чего я выпрямилась.

Швея озадачено посмотрела на меня, а затем, поняв, что я пытаюсь ей помочь, перехватила передний подол двумя руками, и еще раз обратилась к моей маме за уточнением. Мама, закатив глаза, недовольно проворчала:

– Наконец-то, вы додумались! И что там вообще сложного?! Если бы я была на вашем месте, давно бы закончила. – С этими словами она, схватившись двумя пальцами за чашку с травяным крепким чаем, демонстративно отпила глоток, всем своим видом выражая неодобрение.

Швея, пробормотав что-то себе под нос, вновь склонилась над платьем, пытаясь уловить суть правок. Внезапно, тишину ателье нарушил цокот каблуков по кафельному полу. В зал вошла Лариса Ржевская – высокая женщина в белоснежном костюме и ярких, отполированных до блеска черных туфлях. В руке она сжимала планшет-органайзер, стараясь наглядно продемонстрировать важность профессии свадебного организатора.

– Опаздываете, Лариса! – возмущенно воскликнула мама, нахмурив брови и пристально глядя на часы на своей руке, словно пересчитывая каждую секунду ожидания.

– Зина Акзамовна, прошу прощения, но вы пожелали изменить букет невесты перед тем, как я собиралась выезжать к вам! А поскольку желтые розы никак не подходят к красным тюльпанам, мне пришлось задержаться на его оформлении…– Она начала оправдываться нервным, сдержанным тоном, но, встретив холодный взгляд матери, резко переключилась на меня: – Какое великолепное платье, Камилла, я в полном восторге! Это платье просто изумительно, и вряд ли такое можно найти в продаже?!

– «В продаже»?! Лариса, я в шоке от вас сегодня! – Резко заявила мама и отдернула в свою сторону часть вуали. – Это самая дорогая итальянская ткань, поэтому платье шьют вручную и украсят его тысячами кристаллов Сваровски. Оно специально будет сделано для моей дочери! – Мама либо гордилось мной, либо платьем. – Нигде такой свадебный наряд не найти, даже у самой королевы. В этом платье моя дочь станет самой красивой и неотразимой невестой в мире!

– Да, действительно, вы проделали потрясающую работу! – Лариса закивала головой в знак согласия и грациозно присела рядом с ней, заранее взяв вторую чашку с чаем со стола.

Когда Лариса сделала глоток чая, ее лицо через секунду скривилось, и она торопливо выплюнула содержимое обратно. Я невольно прикусила губу, стараясь сдержать смех. Мне было хорошо известно, что мамин чай со своим пряным травянистым вкусом был не слишком приятным. Лариса заметила мою реакцию, после чего ее глаза сузились, а уголок губ приподнялся в лукавой ухмылке.

– Хотите знать, что сейчас в моде? Пышные юбки! Они вернулись с новой силой, придавая невестам необыкновенное благородство и роскошь. Вы знали об этом, Зина Акзамовна? – Она хитро прищурилась, бросив косой взгляд в мою сторону.

Мама энергично закивала, ее глаза загорелись азартом.

– Тогда нужно сделать юбку как можно с большим ОБЪЁМОМ! Еще БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! – крикнула она так громко, чтобы швея услышала ее пожелание. – Моя дочь должна выглядеть лучше всех!

К моему удивлению, швея уже спокойно приняла ее прихоть и накинула поверх подола еще один слой вуали.

Глядя в отражение на своё огромное платье, меня охватывал ужас. Как можно в таком огромном одеянии ходить и приседать, и тем более посещать дамскую комнату?! Более того, платье было яркой и усыпано множеством страз – я ощущала себя белой вороной. Должно быть, это и есть отличительный знак невесты – выделяться среди остальных гостей и подчеркнуть свой особый день ослепительным нарядом.

– Как вам платье? – внезапно обратилась ко мне швея, рассматривая платье со всех сторон.

Её действительно волнует мое мнение или она притворяется? Чтобы избежать неловкости, я сделала вид, что не услышала ее вопрос.

– Вам нравиться ваше платье, Камилла? – снова прозвучал вопрос швеи, обращенный в мою сторону.

– Мне? Эм… – запнулась я и с недоумением взглянула на маму.

– Безусловно, ей нравится! – раздался громкий, твердый голос матери, разносящийся по всему салону. – Не так ли, Камилла?

Я ответила ей неуверенным кивком головы и заметила, как швея косо взглянула в сторону мамы. Я уже привыкла к такой реакции. Мама всегда была настойчивой и строгой, и никто не желал с ней особо спорить, понимая, что это будет бесполезной тратой нервов и времени.

Еще час я простояла неподвижно, чувствуя как ноги словно приросли к туфлям, и, вот наконец, швея разрешила мне снять платье. Однако радость моя была недолгой, когда я узнала, что ей нужно его подшить и снова меня в него облачить. Перед этим она ловко проделала за моей спиной ловкие маневры лентами. Когда тугой корсет был снят, я с облегчением вздохнула. Пробираясь к примерочной кабине, шурша пышной юбкой, я невольно подслушала разговор мамы с Ларисой.

– Я так восхищаюсь вашей дочерью, она настоящая красавица! – льстила Лариса моей матери. – Она растет в самых лучших условиях, вы хорошо позаботились о её воспитании и образовании, каждый позавидует ее жизни!

– Камилла не имеет никакого права жаловаться! – отрезала мама, давая понять, что лучше не задавать ей вопросов на эту тему. – Она моя единственная дочь, единственная, и я хочу, чтобы у неё было всё. Вот наше время…

Далее их беседа перешла к временам, когда выбор ткани был ограничен, и приходилось шить одежду из обычного тюля или ждать месяцами, пока ткани привезут из-за границы. Эту историю я слышала неоднократно от мамы, поэтому поспешила в примерочную.

С удовольствием я сняла звуконепроницаемое многослойное платье, которое стало гораздо тяжелее, чем раньше. Если я проношу это платье весь день, то потеряю ещё несколько килограммов, а мои кости будут просвечивать сквозь тонкую кожу.

Наконец, с облегчением сбросив туфли, я надела легкие шлепанцы и переоделась в тонкий сарафан. Вернув тяжелое платье швее, я направилась к витрине с аксессуарами. Мне оставалось только бродить по салону и ждать, пока мама со швеей закончат работу над платьем.

В нескольких шагах от меня стояла женщина-консультант в коротком обтягивающем сером костюме с белым шелковым платком на шее и серебристыми пуговицами, которые едва сдерживали костюм, и, казалось, вот-вот разлетятся во все стороны при любом ее резком движении. Косые взгляды женщины в мою сторону заставили меня отойти подальше от нее, стараясь не привлекать к себе внимание.

У меня не было особого интереса к украшениям в витрине, но я все равно невольно засмотрелась на них. Ослепительные блики от стекла и зеркал заставляли даже безвкусные изделия выглядеть роскошными и манящими. Эта вся роскошь совершенно меня не привлекало, но незаметно для себя я застыла на месте.

– Что это? – заинтересовалась я и наклонилась, чуть ли не лбом, к стеклу витрины, чтобы поближе рассмотреть украшение. Меня привлек браслет из серебра, украшенный темными и красными камнями.

Послышался звук приближающихся каблуков.

– Чем я могу вам помочь? – обратилась строгим тоном ко мне консультантка.