Русь в перьях. Победители

Незваная гостья направлялась прямиком к озеру. Она подошла к кромке воды, выпрямилась мощной струной и словно расцвела. Распустила волосы по ветру, сняла венок, воткнула в центр горящую щепу и запричитала:

– За лучиною кручина уплывай вдаль. Моя светла молодость ворочай. Мои слёзы девичьи не прощай. Из русалочьего плена любо – милого встречай. Беду с Марою на капище венчай, привечай. – Пропела и вдруг поплыла статью, преломилась, навалилась на костыль и скукожилась. Зыркнув в застывшие от страха гримасы, усмехнулась: – Девки, не советую чресла полоскать в ночь на Ивана Купалу. Прикройте срам и послушайте видавшую виды бабку. – Старуха уселась на поваленное бревно, достала самокрутку, раскурила и затянула предание: – Давным давно, когда ещё Владимир не топил честной люд в водах Днепра и не ставил на нём крест, жили в этом селении юноша Беда и возлюбленная его Мара. Дело к свадьбе шло. И вот в окаянный праздник Солнцестояния ретивые пары через костёр сигали, узы на прочность проверяли. Прыгнули и Беда с Марой, да расцепились ладони. Опалила Мара белы ступни до черна, Беда душу спалил до безумия. В ту же ночь поманила русалка юношу папоротником колдовским да чешуёй золотой, пленила очами мутными да речами коварными. Канул он в пучину за нечистью поганою. Лишь рубаха у затона осталась. Честная молва ведьмою величать стала Мару за то, что не прошла проверку пламенем, не уберегла милого. Взвыла Мара люто и в лес жить ушла. Горемычная тайком травку собирала, в росе умывала да заклинания шептала. А ровно через год выследили её сельчане за совершением обряда приворотного, когда глаза гадюки белой ниткой прошивала и в рубаху исподнюю вплетала. Скрутили её люди добрые, да забили камнями до смерти. Вернулся Беда на зов суженой из трясины да не застал. С тех самых пор в самую короткую ночь выходит Беда со дна илистого и ищет свою ненаглядную. Всех, кто попадается ему на пути с именем созвучным, за собой влечёт.

Незнакомка замолкла. Сквозь звенящую тишину послышался всплеск, шорох камышей и сдавленный стон ветра в кронах деревьев.? Старуха приложила палец к губам и зашипела, в упор глядя на одну из подруг:?

– Шшшшш… Мара??

– Я Марина, – выдавила девушка.?

Ночная гостья захохотала и поковыляла прочь.

Подруги, как истуканки, всматривались в линию горизонта, где призрачной дымкой мелькнул мужской силуэт. Марина сбросила кеды и завороженно направилась к озеру.

Плотная, чёрная толща воды поглощала её ступни, щиколотки, бёдра. Призрак скользил по поверхности увлекая девушку всё глубже.

БОГАТЫРИ И НЕВИДАЛЬ

Зазвездилось небо зимнее.?

Замела метель пути, дороженьки.?

Вороги да захватчики, что на землю русскую испокон веков покушаются, вышли все да успокоились.?

Не суют свой нос на Русь заснеженную, в спячку впали.?

Впали так, что не добудишься и коврижками не заманишь их.

По домам сидит люд честной.?

Люд честной да добры молодцы.?

Вот Алёша, что попович сын, по дивчинам бражничает с небылицами о любви да о верности.?

Там Ильюша седой Муромец на печи лежит. На печи лежит, не шелохнется.?

Вон Добрыня Никитич возле мамки сидит. Возле мамки за юбку держится.?

Скучно богатыри живут да печалятся, нечем удаль унять молодецкую, тяжело найти зимой себе занятие.

Кинул клич Владимир Ясно Солнышко, объявил богатырский сбор.?

Возжелал Великий князь поохотиться.?

Поохотиться да покуражиться.?

Слух прошёл, что появился в Киеве зверь невиданный.?

Зверь невиданный, неслыханный, но явно тронутый.?

Валит скот да девок трогает эта Невидаль, по лесам и по болотам кочевряжится.?

В ночи хрюкает, словно лютый веприще, днями на крестьян в полях кидается.

Пред охотою решено попариться: прогреть косточки да печаль прогнать, развеять горе яствами заморскими да зельем пенистым.?

Встретились богатырюшки в предбаннике, ударились чарками, да на грудь горячку, вздрогнув, приняли.?

Разогнали хмель по жилам буйно вениками, опьянели в хлам да спать отправились.

Только зарево рассветное свод небес окрасило, провело ладошкой розовой, богатырюшки на подвиги собрались.?

Подпоясались, по коням взобрались да на больную головушку в путь тронулись.?

Кто-то скачет, кто плетётся в след: спотыкаются, чуть не падают.

Долго ли кружили, коротко ли, сквозь туман и хворь пыхтение услыхали.?

Услыхали да испужались.?

Зверь невиданный рядом прятался, за лощинами и кочками скрывался да пыхтел.?

По следам и топоту на вепря схож, а по вою вупырь вылитый.

Тут не выдержал Добрыня, рыкнул зло:?

– Эй ты, нечисть шумная, окаянная!?Ты почто людей пугаешь да не кажешься??Выйди в свет, открой забрало, лик яви!?Потолкуем мы с тобою ласково,?коль откажешься, истребим тебя: затопчем, на костре сожжём да останки пустим по ветру.?

Только вупырь стонет оборотнем, воет призраком да травой шуршит.

Вдруг болота и топи зачавкали да захлюпали.?

Небо кашей студенистой сгустилось, загремело громом, раздулось.?

Смрад похмельный в воздух поднялся.?

Откуда не возьмись змий зелёный сквозь хляби показался.?

Показался, что нарисовался, аки изумрудный ящер.

Тут уже Алёша взъерепенился. Взъерепенился да подбоченился,?дунул в ус Илье Муромцу и плашмя упал.?

А Илья спокойно спал в седле да посапывал.?

Змий вздохнул, дыхнул да спалил осоку над болотами вместе с вупырем.?

Жалко стало ему молодцев, зеленее его они выглядели.?

Пожалел да восвояси отправил их – выспаться.