Приговорён к свободе

– Большое спасибо, что подстроила ту аварию, – начала Хельга так, словно это для неё ничего не значило. – Правда, ты перестаралась. Не будь рядом людей, я бы погибла. Послушай, сестра… Я знаю, что мама завещала всё своё состояние мне, а не вам с Чарли, но это не повод меня убивать. Я всё равно уже составила завещание. Так что если я погибну, ты не получишь ни копейки моего наследства, ясно? – в конце фразы голос Хельги стал твёрже, а глаза сузились и засверкали яростью.

– Я не хотела… – начала оправдываться Анна. Чёрт, кто бы мог подумать? Киллер, известный во всём криминальном мире, королева Большой Игры выглядела так, словно она – провинившийся ребёнок, которого отчитывают за разбитое окно.

– Отпусти его, и я подумаю, – быстро произнесла Хельга, словно боялась, что её перебьют. – Если умрёт он – умрёт твой шанс на наше поместье. Уяснила?

– Ладно, – всё же ответила Анна, взяв себя в руки. – Не знаю, конечно, зачем тебе это, но спрашивать не буду. Твоя взяла. Отпусти его, – она кивнула головой, а я почувствовал, как парень отошёл на несколько шагов, убирая оружие. – Только Хельга… Одолжи ключи от поместья?

– Лови, – Хельга бросила девушке связку ключей. – Про Чарли не забудь, – она шутливо погрозила пальцем, но серьёзно добавила: – Про моё предупреждение – тоже.

Цепко схватив меня за руку, Хельга повела меня к выходу из тёмного парка, развернувшись так быстро, что я едва не упал. Когда мы отошли достаточно далеко от Анны, Хельга расслабилась, разжала ладонь и принялась осматривать меня с ног до головы, словно подозревая в чём-то или сомневаясь в моей адекватности.

– Я в порядке, – всё же выдержал настороженного взгляда. – Спасибо, что помогла.

– Взаимно, – усмехнулась Хельга. – Моя сестра бывает очень жестокой. Чего это она на тебя взъелась?

– Как обычно, выполняла свою работу. А вы с ней родные сёстры? – до сих пор не верилось, что такая, как Хельга, может быть сестрой такой, как Анна. И наоборот. Да и не похожи они совсем!

– По матери. Не очень хорошее родство, согласись? – Хельга снова бодро зашагала вперёд. – Зато есть связи в криминальном мире. Только вот источник этих связей время от времени пытается меня убить, – Хельга глухо рассмеялась, словно боялась, что нас услышать, и совершенно серьёзно продолжила: – Я уже неделю как вышла из больницы, так что спасибо. Хотела поговорить, но ты тогда быстро ушёл, – она впервые просто улыбнулась, без всяких скрытых знаков. А через секунду, снова сменив тон, спросила: – Кто тебя заказал?

– Руководитель банды, в которой я состоял. Капитан в тюрьме, я виноват перед ним. Пришлось бежать, – девушка с жалостью посмотрела на меня.

– Устроился здесь? – спросила она.

– Работаю в гвардии. Наверное, если бы кто-то из команды об этом узнал, меня бы уже не было в живых.

– Это так, – согласилась Хельга. Я фыркнул. – Нет, правда. Считай, ты не только нарушил клятву, но и встал на противоположную сторону. Команда тебя не простит.

– Я не собираюсь возвращаться, – отрезал я. Эта тема начинала меня беспокоить. Какого чёрта я вообще рассказал незнакомке об этом?

– Вот мой номер, – сказала Хельга, протягивая мне визитную карточку, когда мы расставались в конце парка, направляясь в разные стороны. – Считай, что мы теперь квиты. Но это ведь не мешает простому общению, так? Не обязательно искать во всём выгоду, – я кивнул.

– Обязательно позвоню, – в этом городе у меня не было друзей – коллеги ненавидели за большие успехи, соседи игнорировали, а искать новых знакомств я пока боялся. Хельга – первый человек, который может стать для меня хоть кем-то.

– До встречи, – и я бодро направился домой, изнемогая от усталости и всё ещё обдумывая слова обеих девушек, с которыми мне сегодня посчастливилось встретиться.

Август – тот, кто вошёл в историю, Аполлон влез в неё, я вляпался. Но пожалуйста, можно не напоминать мне об этом хотя бы сегодня?

Август

В замке щёлкнул ключ. Я стоял за дверью, прижавшись к стене и слыша стук собственного сердца в напряжённой тишине – так и не удалось к ней привыкнуть. План был самым глупым, какой только можно придумать, но когда до колонии строгого режима остаётся всего пара дней, терять нечего.

Гвардеец со скрипом открыл дверь темницы, оглянулся и сделал несколько шагов вперёд. Не успел парень что-то предпринять, как я бросился к его шее и только довёл до потери сознания, пользуясь излюбленным методом. А через пару мгновений уже был облачён в форму гвардейца, пока парень в моей одежде лежал на кровати.

Доверие и наивность – это одно из самых уязвимых мест человека. Возможность получить от этого выгоду я не могу упустить, когда на кону моя собственная вера в людей и свободу.

Теперь каждый шаг отдавался болью в груди, каждый взгляд пронзал насквозь; страх, что меня узнают, поймают, убьют, не отпускал ни на секунду. Я до отказа наполнил лёгкие свежим воздухом, как только распахнулись двери. Помедлил пару секунд, но услышал позади себя громкий крик: «Побег!», и бросился вперёд, не оборачиваясь.

Я перелезал через заборы, летел между домиками, через дворы, сворачивал на тихие улицы. В этом городе я когда-то жил довольно долго, но единственный человек здесь, которому мог верить – Ева. Тело легко вспоминало дорогу к её дому, только в сознании проносились обрывки воспоминаний, связанных с ней. Как Ева сообщила мне, что у нас будет ребёнок. Как я ушёл в тот вечер из дома, а вернулся только через несколько дней и застал девушку в слезах. Но возможно, теперь прошло слишком много времени, чтобы хранить старые несчастливые воспоминания? В конце концов, прошло уже восемь лет.

С такими мыслями я решительно постучал в дверь, надеясь, что Ева не продала этот дом и не уехала к чёрту на куличики, лишь бы не видеть больше эти места.

– Кто там? – раздался мягкий голос с той стороны двери, а я услышал ещё и детский звонких смех. Глазок Ева так и не поставила, хотя я ей сто раз говорил, что нужно. – Кто там? – повторила она. Я, тяжело вздохнув и надеясь всей душой на удачу, произнёс:

– Август, – в ответ – только молчание. Я уже представлял, как она морщит нос, подавляет усмешку, брови поднимает домиком, но услышал крики с другой стороны улицы и умоляюще попросил: – Пожалуйста, позволь войти!

Дверь открылась. На пороге стояла та самая девушка, которую я запомнил, только повзрослевшая и серьёзная, а не весёлая и беззаботная, как раньше. Ева так и не остригла свои золотые волнистые волосы, мягкой пеленой ниспадающие на плечи. Светло-голубые глаза ничуть не потускнели и не утратили свой яркий блеск, а веснушек, покрывавших щёки и шею, стало ещё больше. Только гордый, но немного растерянный взгляд и разомкнутые губы выдавали волнение.

– Можно войти? – шёпотом переспросил я. Ева только рассеянно посмотрела на мою форму гвардейца и отошла в сторону. Рядом с ней, такой нежной и хрупкой, я смотрелся нелепо. Наши с Евой характеры просто не могли сочетаться друг с другом, но мы познакомились каким-то невообразимым образом, почувствовали, что можем друг друга дополнить и понять. Хотели быть вместе наперекор судьбе и всем, кто был против. Судьба была права, когда попыталась нас развести. Полюбить друг друга сильнее своих принципов у нас не получилось.

Когда я оказался в коридоре, который изменился за восемь лет до неузнаваемости, из кухни выглянула Аврора. А я замер, затаив дыхание.

Она была действительно нашей. Я видел в ней не только Еву, но и себя. Золотые волосы были такими же, как у матери. Острые и правильные черты лица и родинка на щеке – точь-в-точь как у меня. Но самое главное – мои глаза. Шоколадные, глубокие, так подходящие этой маленькой девочке. Я впервые за долгое время искренне улыбнулся, по привычке растрепав волосы.

– Дочка, знакомься, это Август. Твой отец, – произнесла Ева, закрыв дверь на засов и сложив руки на груди.

– Про которого ты мне рассказывала? – весело спросила девочка, сделав несколько шагов вперёд. Ева уверенно кивнула, ожидая продолжения. – Невообразимый идиот? – продолжала уточнять девочка. Я фыркнул.

– Именно, – согласилась девушка, не смущаясь. – Аврора, иди к себе, пожалуйста, – она погладила дочь по волосам и поцеловала в макушку. – Я скоро приду.

На мир медленно опускалась ночь. Солнце скрылось за деревьями, зажглись фонари у дома, спрятанного от чужих глаз. Ева заварила мне чай и бросила через весь стол ложку, присев на край окна у противоположной стены. Подальше от меня.

Только я не знал… просто понятия не имел, что следует говорить, ведь был почти уверен, что она меня не впустит. Я бы не позволил войти в свою жизнь человеку, который оставил меня много лет назад. А Ева открыла дверь, познакомила с дочерью и угостила чаем. Я присмотрелся к кружке и, узнав её, снова ясно улыбнулся. В первый день нашего знакомства, когда мы приехали к Еве в общежитие, я пил какао из этой кружки, а вскоре и вовсе присвоил её себе. Неужели сохранила специально?

Проследив за моим взглядом, девушка нахмурилась. А потом твёрдым голосом, от которого должны были раскалываться на части стены, сказала:

– Ты не звонил, не писал, не приезжал. Вычеркнул семью из своей жизни, будто её никогда и не было. А теперь объявляешься на пороге моего дома, ничего не говоришь и улыбаешься. Я могу вызвать гвардию. Знаю ведь, что ты от них скрываешься – потому и пришёл. Хочешь? – я покачал головой, подняв глаза.

– Я много раз слышал такие истории. Знаю, что слова: «Мне очень жаль» не подействуют и не растопят сердце. Ты права – я скрываюсь от гвардейцев. Может быть, ты видела где-нибудь…

– Что Август Райан – один из самых разыскиваемых преступников? – с ехидной улыбкой спросила Ева. – Слышала. Потом – что тебя нашли и приговорили к пожизненному заключению. Значит, ты всё-таки сбежал?

– Сбежал, – подтвердил я. – Теперь меня ищет гвардия.

В ночной тишине раздавалось только звяканье ложки и стрекотание сверчков под окном. Я думал о том, что никто не знает о Еве и нашей с ней связи. А значит, я смогу остаться пока здесь, если Ева не будет против…

– Утром ты покинешь мой дом, – прервала девушка мои размышления.

– Ева, я…

– Тебя не было столько лет! Я понятия не имею, где ты был всё это время – может, успел уже жениться, завести детей? Может, грабил людей, разрушал семьи? Как я могу тебе доверять?

– Ты не можешь. В этой игре никому нельзя доверять, – прошептал я. – Но мне нужна помощь. Если я снова окажусь в руках гвардии, то никогда уже не увижу белого света. Или увижу перед казнью, которая будет в тот же день, когда меня найдут. Ева, послушай…

– Мне плевать, – выплюнула Ева. – Я смогла бы простить тебя, если бы ты вернулся через полгода, как обещал. Воспитывал бы свою дочь, в конце концов!

– Я состоял в своей собственной преступной организации. Ты же знаешь, что это…

– Я знаю, Август! – Ева вскочила с окна и сделала несколько шагов ко мне. – Я слышала твои разговоры, читала планы, видела некоторых сообщников. Ты называл это Игрой. Большой Игрой, проигрыш которой означает гибель, – она внезапно замолчала. – И если бы ты оставил тогда команду, то обрёк бы себя на смерть, – прошептала она так тихо, что я расслышал с трудом.