Из записок оперуполномоченного

Хадича старалась держаться. Она быстро собрала для мужа походную котомку, положив туда две лепёшки и немного сушёного мяса. Однако, когда он уже собирался уходить, из её глаз скатились две тихие слезинки.

– Береги себя, Касым, – прошептала она, стараясь не выдавать тревоги.

– Не волнуйся, я вернусь, – улыбнулся Касым и лишь крепче обнял её и, не теряя времени, отправился выполнять долг.

Станция Каган представляла собой типичное железнодорожное строение советской эпохи. Низкие здания с белёными стенами и покрытыми жестью крышами стояли вдоль путей. На платформе суетились грузчики, перекатывая тележки, нагруженные мешками и ящиками. Паровозы, пыхтя, выпускали клубы густого дыма, который смешивался с запахом угля, нагретого металла и пыли. Здесь всегда царила жизнь: крестьяне в выцветших халатах с толстыми котомками, купцы, старательно охраняющие свои грузы, рабочие, громко перекрикивающие друг друга. Торговцы предлагали на перроне горячий чай, лепёшки и сладости.

Касым, сойдя с поезда, быстро нашёл проводника, который указал ему на товарный состав, и вскоре он уже сидел в вагоне, набитом мешками с зерном и чёрным чугуном. Поезд медленно тронулся, направляясь к станции Шурчи.

На станции Шурчи Касыма встретил оперуполномоченный уголовного розыска Бойсунского района Миррахимов Абдурахмон. Этот молодой мужчина лет тридцати сразу произвёл впечатление весельчака и балагура. Лихо сдвинутая фуражка на его голове, слегка потертый китель, в котором он чувствовал себя, как в своей коже, и озорная улыбка говорили о том, что Абдурахмон привык находить общий язык с самыми разными людьми.

– У меня здесь лошади, – сказал он, махнув рукой в сторону выхода со станции. – Нам нужно ехать по дороге Торкапчигай в райцентр.

Абдурахмон подвёл Касыма к двум лошадям – высокому гнедому жеребцу и статной рыжей кобыле.

– Там получим дополнительные сведения от начальника, – продолжил он, пока Касым осматривал гнедого.

– Далеко это? – уточнил Касым, поправляя фуражку.

– Километров шестьдесят пять отсюда. К вечеру доберёмся.

Касым ловко оседлал лошадь. Миррахимов с интересом наблюдал, как уверенно он управляется с поводьями.

– Умеешь! – оценил он. – Кавалеристом был?

– Был, – коротко ответил Касым, направив лошадь к дороге.

Дорога вела их через сухую и пыльную равнину, где редко встречались зелёные пятна растительности. Местность была суровой, пересечённой небольшими холмами и обрывами. Иногда они проезжали мимо арыков, по которым текла мутная вода, давая жизнь небольшим полям и рощам из тополей. Вдали виднелись силуэты гор Тангимуш, их вершины терялись в лёгкой дымке.

– Значит, так, – начал Абдурахмон, когда они поравнялись. – Пастух Джангибай Бойматов, семьдесят лет, работает чабаном в колхозе кишлака “Бондихан”. Обычно он пасёт стадо вместе с сыном. Но в тот день отлучился, оставив мальчишку одного.

Абдурахмон продолжал рассказывать:

– Через несколько дней вернулась сторожевая собака, которая всегда была с ними. Она вела себя странно, не ела, лишь громко лаяла. Бойматов насторожился, вскочил на лошадь и поехал за ней.

– И что дальше? – спросил Касым, бросая взгляд на дальние вершины.

– Собака привела его к юрте. Мальчика там не было. Но другая собака завела чабана к ущелью. Там, под халатом, лежал его сын. Труп уже облепили мухи, а над головой кружили коршуны. Белая собака сторожила тело, не подпуская птиц.

– Мальчика убили? – уточнил Касым.

– Да. Следы на теле говорят о насильственной смерти. А полстада, почти пятьдесят голов гиссарской породы, угнали. Это серьёзный урон для колхоза.

– Кто мог это сделать? – задумался Касым.

– Трудно сказать. Но без местных пособников здесь не обошлось. Местность сложная, чужаку там не разобраться, – сказал Абдурахмон.

Вскоре дорога стала подниматься в горы. Лошади осторожно ступали по узким тропам, поросшим сухими кустарниками. В ущельях слышался шум воды – это небольшие горные ручьи срывались с высоты и терялись внизу. Иногда встречались пастухи, которые останавливались, чтобы обменяться с путниками несколькими словами.

На горизонте постепенно стали виднеться домики райцентра. Небольшое селение притулилось у подножия гор, окружённое полями и редкими рощами.

– Вот и райцентр, – сказал Абдурахмон, показывая рукой. – Там нас ждёт начальник.

Касым поправил поводья, и лошади, чуя близость стойла, ускорили шаг.

Когда Абдурахмон и Касым подъезжали к райцентру, небо начало менять свои краски. Золотисто-оранжевое солнце, касаясь горных вершин, отбрасывало длинные тени на окрестности. Воздух стал прохладнее, и по долинам поползли лёгкие сумерки. Горы, словно покрытые прозрачной вуалью, выглядели таинственно и величественно. Вдалеке слышался щебет птиц, готовившихся к ночи, и гул воды, пробивающейся по ущельям.

Касым, подгоняя гнедого, заметил, как в небе зажглись первые звёзды. Он любил такие тихие моменты, но сейчас его мысли были сосредоточены на деле.

Когда они добрались до центра, Касым отказался от предложения Абдурахмона заглянуть в чайхану. Миррахимов, привыкший к насыщенным и неспешным трапезам, был слегка раздосадован, но промолчал. По пути он остановился у уличного торговца. Мужчина в белом халате, весело перекрикиваясь с покупателями, быстро отрезал несколько кусков копчёного мяса «тандир-гушт». Аромат пряностей, которыми было натёрто мясо, наполнял воздух. Рядом на прилавке лежали румяные лепёшки “оби-нон” – мягкие, с хрустящей корочкой, их поверхность была украшена узорами от печи. Абдурахмон быстро расплатился и направился следом за Касымом, который уверенно шагал к районному отделению милиции.

Начальник районного отдела милиции Сергей Александрович Поляков

В кабинете их встретил Поляков – крепкий мужчина лет сорока, с коротко остриженной тёмной шевелюрой и широкой улыбкой. Его лицо носило следы многолетнего труда: морщинки у глаз, тёмные круги под ними и едва заметные шрамы на руках. Сергей Александрович был типичным рабочим, прошедшим закалку в депо Ташкента. Широкие плечи и сильные руки говорили о том, что он привык к физическому труду, но взгляд выдавал рассудительность и опыт.

– А вот и помощь, – сказал он, протягивая руку Касыму. – Уверен, что Клицкой направил самого лучшего сыщика!

Кабинет Сергея Александровича был скромным, но чистым и уютным. На одной из стен висели две картины – портреты Ленина и Сталина. Лицо Ильича, устремлённое вперёд, выражало решимость и стремление к прогрессу. Рядом был Сталин в военной шинели, его суровый взгляд внушал уверенность в силе государства.

На столе Полякова лежали аккуратной стопкой папки с делами, чернильница, карандаши и телефон с тяжёлой трубкой. В углу стоял металлический шкаф для документов, запертый на замок. У окна висели тяжёлые шторы, защищающие от яркого солнечного света. Возле стены находилась карта района, рядом с которой висели старые схемы дорог и горных троп.

Касым окинул взглядом кабинет, привычно отмечая детали. Его внимание задержалось на портретах вождей. Он знал, что их присутствие в комнате неслучайно. Они должны были напоминать всем, кто входил сюда, о высшей цели – защите социалистической Родины.

В углу сидел Гайрат Байбутаев – секретарь райкома партии. Это был худощавый мужчина с тонкими чертами лица и выразительными глазами. Его тюбетейка сидела ровно, а на чёрном пиджаке аккуратно красовался значок партии. Он выглядел немного усталым, но внимательным. Гайрат привык к политическим дискуссиям, но его присутствие здесь указывало на важность дела для района.

Рядом с Байбутаевым находился Ачил Саидов – председатель райисполкома. Полноватый, невысокий, с добродушным лицом, он выглядел спокойным и уравновешенным. Его серый халат был слегка запылён, что говорило о его частых поездках по району. Саидов внимательно слушал, изредка перебирая чётки в руках.

В центре кабинета на стене висела большая карта. Её края потемнели от времени, и местами бумага потрескалась. На ней были обозначены основные дороги, реки, селения и горные массивы. Красные метки показывали опасные зоны, известные укрытия для бандитов, а также места крупных операций ОГПУ и НКВД. Поляков подошёл к карте, указывая на район Тангимуш.

– Эта карта ещё царских времён, – пояснил он. – Тогда её использовали жандармы для слежки за революционерами. Теперь она служит нам.

Линии дорог, ущелья и хребты были аккуратно прорисованы. В центре района выделялось селение Бондихан, откуда начинался путь чабана Джангибая. Касым внимательно рассматривал карту, запоминая особенности местности.

– Убийство произошло здесь, – Поляков ткнул карандашом в участок горного массива на карте, слегка нахмурив брови. – Местность труднопроходимая, особенно зимой. Думаю, преступники с угнанным стадом далеко уйти не могли.

Касым наклонился к карте, внимательно рассматривая обозначенные тропы и хребты.

– Согласен. Надо выступать, не будем терять времени, – ответил он решительно.

Секретарь райкома Гайрат Байбутаев шагнул вперёд, сложив руки за спиной. Его лицо выражало серьёзность и беспокойство.

– Мы хотим предложить вам возглавить оперативную группу, товарищ Таксанов, – произнёс он. – Это дело выходит за рамки уголовного. Если убийца останется безнаказанным, население подумает, что новая власть не способна защитить людей и установить порядок. А это ослабит доверие к нам. Уже сейчас в райцентре ходят разговоры, что милиция бессильна. Вы понимаете, как важно быстро и эффективно раскрыть это преступление?

Касым кивнул. Он прекрасно осознавал всю важность ситуации. В последние годы авторитет советской власти только укреплялся, но подобные преступления могли подорвать веру народа. Он уже не раз сталкивался с ситуациями, где каждое слово и действие милиции имело политический вес.

– Кого вы мне даёте в помощь? – спросил он, не теряя времени на лишние слова.

Поляков, достав заранее заготовленный листок, пробежал его глазами.