Ничего личного. Только любовь

– Я не люблю когда ты грустишь, – прошептал он, с озабоченностью всматриваясь в мое лицо.

– У меня нехорошее предчувствие, – призналась я.

В последние дни Абрамов стал непривычно молчалив и будто бы держался от меня на расстоянии. При обычном рвении влезать в каждый аспект моей жизни, его поведение казалось странным. Я почти убедила себя в том, что он что-то от меня скрывает. Что-то, что мне совершенно не понравится.

Пронин провел большим пальцем по моим губам, опустив на них задумчивый взгляд. Затем несколько раз моргнул и, словно опомнившись, заглянул мне в глаза:

– Как бы я хотел забрать все твои тревоги.

– Ты можешь, – вырвалось у меня еле слышно, о чем я тут же пожалела. – Извини. Это нечестно.

Миша нежно коснулся моей щеки.

– Иди сюда, – выдохнул он и подался ко мне, накрывая мои губы влажным и чувственным поцелуем.

Да, Пронин мастерски владел искусством забирать не только тревоги, но и вообще какие бы то ни было мысли.

В первую секунду я хотела воспротивиться, но как только Мишин язык проник в мой рот, мне больше ничего не оставалось, как обхватить свободной рукой его шею и привлечь к себе еще ближе.

Пронин, не глядя, отложил мундштук и приобнял меня за талию, прижимаясь ко мне так тесно, что я каждой клеточкой тела чувствовала исходящий от него жар. Мишин поцелуй возбуждал, но этот парень всегда четко знал границы дозволенного, поэтому ни одним лишним прикосновением не давал понять, что дело зайдет дальше.

Это просто поцелуй. Горячий. Будоражащий. Головокружительный.

Мы целовались долго, неспешно, наслаждаясь каждой отведенной нам секундой. Наконец Миша оторвался от моих губ и на миг поджал собственные. Не убирая рук, он мягко улыбнулся:

– Полегчало?

Я, быстрее захмелевшая от его поцелуя нежели от виски, смотрела на него с легкой ухмылкой.

– И ты сегодня планируешь целоваться с другой девушкой, – многозначительно произнесла я.

Миша дерзко дернул бровями:

– Она должна визжать от восторгов, зная, что эти губы целовали саму Анну Вебер.

Я не удержалась от смеха, а парень довольно улыбнулся.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Миша подмигнул мне и, прежде чем убрать руки и отодвинуться, нежно поцеловал в кончик носа.

Пронин вновь взялся за мундштук, а я, глядя на него, поймала себя на том, что теперь думаю не о валящихся на меня заботах, а о том, как завидую счастливице, которая проведет сегодняшнюю ночь в Мишиных объятиях.

Не позволяя ревности затуманить разум, я залпом допила остатки виски.

***

На следующий день мы с Олегом ехали на благотворительный вечер. За рулем находился Егор. Абрамов разговаривал по телефону с представителем ювелирного магазина, заказывая украшения жене на юбилей. Я видела Севастьяну Абрамову несколько раз. Это была довольно приятная женщина, решение которой связать жизнь с таким моральным уродом как Олег, вызывало у меня недоумение.

Я разгладила юбку сшитого на заказ черного шелкового платья на тонких бретелях, больше похожего на удлиненную ночнушку. На выборе наряда настаивал сам Абрамов, что могло означать только одно: ему требовалось, чтобы сегодня я уделила кому-то особенное внимание.

Олег закончил разговор и отложил мобильный.

– Как настроение? – поинтересовался он спустя пару минут, хотя я бы предпочла, чтобы мы продолжили ехать в тишине.

– Лучше всех, – ровным голосом ответила я.

– Это хорошо. – Олег немного помолчал. – Много сегодня не пей. Пары бокалов шампанского с тебя хватит.

Я фыркнула. Можно подумать, я хоть раз напивалась на публичных мероприятиях. Хотя желание было, не спорю.

– Кого сегодня обхаживать? – прямо спросила я.

– Никого. Просто улыбайся и будь приветливой.

Удивительно.

– И долго это продлится?

– Сколько надо, столько и продлится, – ледяным тоном ответил Олег.

С каждой минутой мое недоброе предчувствие угнетало меня все больше и больше. Если бы я только могла залезть в гребаную голову к Абрамову и понять, что он задумал…

Когда мы приехали на место – в ресторанный комплекс «Royal», мой продюсер превратился в само очарование. Он подал мне руку, помогая выйти из машины, и так тепло улыбнулся, что со стороны могло показаться, будто ближе нас с ним не сыскать никого на белом свете. Лицемерный говнюк.

Я выполняла поставленную задачу как самая прилежная ученица. Обворожительная улыбка не сходила с моего лица ни на минуту.

Для окружающих я сияла и была невероятно счастлива оказаться в толпе этих зажравшихся толстосумов, на деле чувствуя себя дешевой эскортницей в дорогой обертке. Зачастую подобные «благотворительные вечера» проводились не с целью собрать деньги на благие цели, а похвастаться перед старыми знакомыми своими достижениями и приобретениями.

Одни и те же лица. Одни и те же разговоры. Одни и те же попытки полапать меня и умаслить на встречу тет-а-тет.

Я была в числе «элитных» звезд, которых звали на такие мероприятия просто для того, чтобы привлечь больше внимания журналистов и публики. Этот цирк вызывал смех оттого, что организаторы готовы были вкладывать больше денег в мое присутствие нежели непосредственно в благотворительность.

В среде таких персонажей я воспринималась как «поющие трусы». Многие даже не догадывались о том, что я в состоянии связать несколько слов в целое предложение – не потому что это было правдой, а потому что такой образ мне кропотливо создавал мой продюсер. Олигархов не интересовали умные девушки. Им нужны были красивые, сексуальные, желательно, но не обязательно – знаменитые. Этакие «пустышки» со всегда здоровой головой, готовые смеяться над каждой тупой шуткой собеседника.

Почти два часа «хождения по мукам», – а именно приветствий и знакомств с похожими друг на друга банкирами, бизнесменами, предпринимателями и прочими «невероятно важными людьми», и Абрамов наконец оставил меня в покое, предоставив самой себе.

Самое интересное место, которое я заприметила в первые же минуты приезда и куда направилась сразу же как освободилась – фуршетный стол.

Вопреки советам Олега я выпила три бокала шампанского и останавливаться на этом не планировала. В тот самый момент, когда я направлялась к официанту с намерением обзавестись очередной порцией игристого, позади раздался голос:

– Анна Вербицкая.

Я обернулась и застыла. Так кропотливо накапливаемое приятное опьянение как рукой сняло.

Передо мной стоял высокий и до неприличия горячий мужчина. Смоляные волосы, дерзко прищуренные темно-серые глаза, легкая небритость, нос с небольшой горбинкой и идеальной формы пухлые губы, сейчас изогнутые в самодовольной ухмылке.

Этот мужчина был олицетворением влажных фантазий доброй половины присутствующих здесь женщин.