Филфак

– Нинель, она же Нина Комарова.

– Твоя девушка?

– Упаси бог! – в шутку крестится Петухов, остановившись у потертой двери с покосившимся номером 202. – Сам все увидишь.

– Слушай, Миша, а это нормально, что мы с пустыми руками? У девчонки днюха как-никак.

– Я не с пустыми, – подмигивая, гогочет Петухов и без стука врывается в чужую комнату. – Нинель, с днем рожденья! А я к тебе с подарком. Смотри, кого привел!

Рыжик театрально указывает на меня пальцем.

– Если это шутка, то неудачная! – шиплю, на автомате все же заваливаясь в комнату.

– Ладно тебе! – толкает меня плечом Петухов, как закадычного друга, а затем отходит в сторону, являя моему взору именинницу.

– Нинель, – не теряясь, тянет девушка… или не девушка… короче, я не знаю. Но единственное, чего хочу сейчас – это бежать со всех ног. Прямо передо мной то ли на стуле, то ли на табуретке сидит нечто с тройным подбородком и стрижкой, как у меня, и что-то монотонно пережевывает.

– А это Илья, – отвечает за меня Петухов.

– Немой? – басит чудище в ядрено-розовой футболке и леопардовых бриджах.

– Скромный! – находится с ответом Миша.

– Все, как я люблю! Чаю хотите, мальчики?

Медленно, со скоростью дохлой улитки, Нина начинает подниматься, а я только сейчас замечаю в ее руках ноутбук, который все это время удачно маскировался под очередную складку на животе хозяйки.

– Да! Нет! – одновременно голосим с Петуховым. Придурку весело! Ну конечно, не он принесен в жертву сумасшедшей толстухе.

– Тогда располагайтесь, – игриво шепчет Комарова и, как заправская обольстительница, закусывает нижнюю губу. Боже, какое счастье, что в моем желудке пусто!

– Расслабься, Сокол. – Миша подталкивает меня к аккуратно заправленной кровати. – Чаю попьем и уйдем.

– Что-то мне уже не хочется, – морщусь, наблюдая, как неуклюже передвигается по комнате Нинель.

– Зря ты, Илюх, нос воротишь, – откровенно издевается надо мной Рыжик, находя что-то смешное в этой ситуации. – Присмотрись!

– Да пошел ты! – отмахиваюсь от него, твердо намереваясь уйти.

– Куда это мой подарочек собрался? – Комарова перекрывает единственный путь к отступлению широкой и до ужаса объемной грудью. – Я еще не успела тобой насладиться, мой пупсик!

– Петухов меня заменит, – плачу Мишане той же монетой.

– Так не пойдет, – грозит пухлым пальчиком Нинель. – Я рыжих не люблю, а ты милый.

Комарова проводит ноготком по моей футболке в районе груди, медленно, но весьма ощутимо. Уверен, она находит этот жест интимным и интригующим, однако мурашки по моей коже разбегаются сейчас скорее от страха, чем от желания.

– Такой напряженный, – шепчет Нина, влажным дыханием касаясь моей шеи. Брр! – Ну ничего, я помогу тебе расслабиться!

– Н-не н-надо, – умоляюще выдыхаю. Черт, как же не хочется прослыть хамом, но и терпеть домогательства малознакомой пышки тяжко!

– Новенький? – На мгновение потеряв ко мне интерес, Комарова оборачивается к Мише. – Почему я его раньше не видела?

– Ага. – Вечно голодный Рыжик уже стащил пряник и жадно сунул его в рот. – С филфака.

– М-м-м, – томно мычит Нинель. – Забираю мальчика себе.

– Что значит «забираю»? – Я не оставляю попыток вежливо протиснуться мимо хозяйки комнаты и незаметно испариться. Хрен с ним, с чаем! Но мимо Комаровой даже муха не пролетит, куда уж гордой птице соколу!

– А что? Не хочешь под мое крылышко? – нараспев предлагает себя Нинель.

– Соглашайся, Сокол, – насмешливо пыхтит Миша, поглощая пряники. – С Нинель всегда будешь сыт, одет и счастлив.

– И раздавлен, – бурчу под нос.

– Раздавлен? Мной? – хмурится Комарова, будто не догадывается, что отнюдь не балерина.

– Прости, – снова порываюсь уйти. – Мне пора.

– Стоять! – приказывает дама и придерживает меня за плечо, ясно давая понять, что не шутит. – Я всегда получаю то, что хочу. И сейчас я хочу тебя, красавчик.

Задыхаюсь от близости безобразно огромного тела и приторного запаха дешевых духов Комаровой. В поисках спасения кручу головой, но все, что вижу – это сытую улыбку соседа. Вот урод!

– Дай пройти! – Веду плечом и с силой отталкиваю от себя местную Мата Хари. – Ты не в моем вкусе!

– Пожалеешь, Илюша! – язвительно цедит в спину Нинель, но на сей раз позволяет сбежать.

Как ошпаренный выскакиваю из комнаты номер 202 и под смешки местных несусь к себе.

– Зря ты так с Нинкой. – Спустя пару часов в комнату возвращается Мишаня. – Она девушка злопамятная.

– Плевать!

Разговаривать об озабоченной Нинели – тратить впустую время, а я все еще мечтаю о душе.

– Проверь лучше, свое ли я взял, – киваю на аккуратную стопку мыльно-рыльных принадлежностей.

– Вроде да. – Бегло осмотрев мои пожитки, Петухов разваливается в своей кровати. – И все же, Илюх, будь осторожен: Нинель – внучка нашей комендантши.

– А сразу сказать? – раздражаюсь на пустом месте и, схватив шампунь и бритву, перекидываю полотенце через плечо.

– Я намекал.

– Хреново намекал! – Отворачиваюсь от рыжей морды и несусь в душ.

– Виноват, – доносится мне в спину, но я делаю вид, что не слышу.

Душевую нахожу по мокрым следам на полу и беспрерывному журчанию воды. Внутри ничего необычного: ряд белых умывальников, кафель на стенах, чуть поодаль – отдельные раздевалки для мальчиков и девочек, душевые кабинки, разделенные между собой тонкими перегородками, и чужие голые задницы, спешащие насладиться горячей водой. Общественная баня, не иначе! Интересно, к такому вообще реально привыкнуть?