Длинные зимние выходные

– Изольда Альбертовна, после того как вы вышли из дома и до того момента как вы вернулись, никто, кроме Леры, в дом не заходил, – медленно и четко произнес он.

– О-ох… – выдохнула Альбертовна. Затем тихо и с испугом проговорила: – Лера? Но этого просто не может быть!

– Я, конечно, прокрутил записи очень быстро; возможно, что-то и пропустил. Я заберу флеш-карту и проверю еще раз дома – внимательно и на большом экране, – дал ей Вадим небольшую надежду.

Которую я, кое-что вспомнив, тут же отняла:

– Cнег начался примерно в то время, когда я приехала, то есть немного позже того времени, когда Изольда Альбертовна направилась к вам. А когда сейчас мы подошли к дому, то на снегу были дорожки следов между крыльцом и калиткой – их было только три… Две, к дому и из дома, уже были припорошены снегом, – значит, их оставила Лера; третья – посвежее – следы возвратившейся Изольды Альбертовны. Во всем остальном дворе камеры зафиксировали только нетронутый снежный покров. Так что проверять нечего…

– Этого не может быть, вы ошиблись! Это была не Лера! Не Лера!.. Вы всё перепутали… перепутали! Должен быть кто-то еще! – дама была готова сорваться в истерике…

– Покажите! – вдруг строго приказала она.

Вадим прокрутил ей несколько моментов записи: ее следы, следы Леры и целину нетронутого снега вокруг.

Изольда Альбертовна как-то сразу сникла, скукожилась, сделалась меньше ростом…

– Что же это она на себя напялила… – тихо пробормотала она, – и зачем ей чемодан?.. Ах, да… – Альбертовна побрела на диван и медленно присела на краешек.

Все были настолько взволнованы, что не заметили некоторого шороха в прихожей; и только когда в гостиную кто-то вошел, все обернулись – в открытых дверях гостиной стояла Лера.

Валерия

Не могу сказать, что ее приход произвел эффект разорвавшейся бомбы, – все-таки ее ждали; но с учетом остроты момента в этом появлении было что-то театральное. Изольда Альбертовна вздрогнула, затихла и с каким-то испугом глядела на дочь. В гостиной повисло растерянное молчание.

Девушка уже успела раздеться и стояла, с удивлением оглядывая всю честну?ю компанию. Она выглядела бы еще привлекательнее, чем когда я ее увидела у калитки в дурацком пуховике, – если бы не настороженное и несколько брезгливое выражение лица, разбавленное, правда, некоторой озадаченностью.

Каждый боялся задать вопрос, висевший в воздухе.

– Лерочка, – наконец решилась Изольда Альбертовна, – у нас беда: украли деньги, безделушки из комода и картины с папиного стола.

Как выражаются в книгах, ни один мускул не дрогнул на лице девушки. Разве что исчезло чувство озабоченности.

– Да-а, – протянула она, – неприятно…

– Неприятно? – вдруг вскипела Изольда Альбертовна. – Тебе неприятно! А то, что отец болен и эта кража может просто убить его, – для тебя просто неприятность?!

– Мама, – невозмутимо ответила Лера, – папе плевать на деньги – в конце концов ему можно просто не говорить; а остальное, как ты сама говоришь, безделушки!

– А его картины!

– Но ты сама столько лет злилась, что он держит у себя на столе всякую декадентскую мазню, а теперь обвиняешь меня в том, что мне ее не жалко! – Лера тоже начала закипать…

Альбертовна немного смутилась: этот разговор был не для наших ушей, но останавливаться было бы уже как-то нелепо…

– Папа любил их… а к дому во время моего отсутствия никто не приближался… кроме… – я почувствовала, как она вся сжалась… – тебя…

– Меня?!!! – возмутилась Лера. – Да я же была в городе! У меня был экзамен; ты что, забыла? Я вернулась только сейчас!

Такая наглая ложь ввела всех в ступор. Первой пришла в себя Изольда Альбертовна.

– Лера, стараниями Вадима Максимовича у нас камеры по всему периметру, – напомнила она дочери, стараясь говорить спокойно.

– И что же ты там увидела? Как я деньги закапываю?.. Или картины прячу?.. – зло съязвила девушка.

– Вадим Максимович, будьте добры, покажите ей…

Вадим протянул девушке смартфон, и Лера в изумлении уставилась на экран. Не прошло и минуты, как она воскликнула:

– Но ведь это не я! Чтобы я напялила на себя этот мешок для попугаев?! – шумно запротестовала Лера. – Это просто обман какой-то, подстава! Это не я! В конце концов, у меня алиби есть!

– О, Боже, алиби… – выдохнула Альбертовна. Похоже, это слово лишило ее последних сил!

Но Лера не щадила мать:

– Именно алиби! Или, если угодно, инобы?тие[2 - Инобытие – алиби.]! Как раз в это время мы с Витольдом сидели в кафе, отмечали мой экзамен! А эта девушка просто очень похожа на меня!

«А девушка начитана… – подумала я, – или уж как минимум интересовалась полицейскими хрониками позапрошлого века.»

– Ино… что? – растерялась ее мать.

– Изольда Альбертовна, – инициативу властно перехватила Рита и, стараясь говорить миролюбиво, предложила: – Если вам это нужно, мы можем проверить…

– Проверить? Что проверить?.. – пробормотала она в недоумении, но через мгновенье воскликнула: – Но как?!

– Сейчас нет и десяти – кафе будет открыто еще не меньше трех часов. По пустой дороге ехать до центра не больше часа, а в любом приличном заведении сейчас установлены камеры. Надеюсь, вы были в приличном заведении? – Рита обернулась к Лере.

– Спрашиваете! – не очень вежливо откликнулась девушка. – Мы были в «Венеции» на Невском. Потом Витольд довез меня до Финляндского и посадил в электричку, и я поехала домой, хотя он меня оч-чень уговаривал не уезжать так быстро! – язвительно, с нажимом на последних словах, разъяснила Лера. – Но я уехала! Чтобы ты не беспокоилась!!! – все с бо?льшим раздражением продолжала она, обернувшись к матери. – И если…

– Это совсем недалеко от нашего офиса, – не отреагировав на резкий тон, спокойно прервала ее Данилова. И обернулась к племяннику: – Митя, дорогой, а не прокатиться ли тебе до офиса? Ты же все равно завтра собирался документы везти для бухгалтерии… Может, тебе сэкономить день и съездить сегодня? Оставишь документы, в кафе зайдешь; доброе дело сделаешь – и разомнешься заодно!

Бедный Митя, на которого свалились сии нерадужные перспективы, тем не менее недовольства не выказал и уговаривать себя не заставил. У меня даже мелькнуло подозрение, что он обрадовался этой официальной возможности покинуть эту сумятицу…

– Данилова! – усомнилась я. – Но кто же ему за просто так предоставит записи с камер! Он сможет только расспросить официантов.

– Ну зачем за просто так… – спокойно улыбнулась Рита, – да и расспросит, конечно, тоже. Кроме того, ты слабо представляешь себе Митины возможности.

– В каком смысле?.. – оторопела я.

Митя ухмыльнулся в ответ и со словами: «Ну, тогда я пошел…» направился к выходу.

– Нет-нет, мы все тоже уходим, нечего в доме больного торчать такой оравой, – заторопила всех Рита.

– Да и вам лучше с нами пойти, Изольда Альбертовна. Будем Митю у нас ждать! – решительно руководила Данилова. – А ты, Лерочка, не дуйся! Пойми, каково маме сейчас. Сама ты во всем уверена – отлично! – теперь вот еще маму успокоим… А уж потом будем думать, что делать дальше.

Разумность Даниловой, как всегда, была безупречна, и вроде как всё наладилось… ну почти… Стараясь не шуметь, мы оделись и выползли на улицу.

Вернувшись, Рита устремилась к матери, Вадим рванул в кабинет, я поспешила к заскучавшему без меня Мартину, а Митя скрылся переодеваться. Изольда Альбертовна осталась на попечении Маши, которая пыталась напоить ее чаем с тортом, громадные остатки которого не умещались в холодильник.