Толмач, или Ментальные маги вне закона

А женщине становилась понятна вся картина. Вложенные деньги, никто ей отдавать не планирует. Квартира записана на Павлушу, ипотеку он оплачивал со своего счета, предварительно забрав всю наличность у нее. Они не в браке. Может какой-нибудь ушлый адвокат и смог бы, что-то отсудить у Баженова, но гонорар за адвокатские услуги будет наверное равен по стоимости компенсации. Да и нет у неё денег на адвоката. Так мерзко стало от того, что человек, которого она искренне любила столько лет, сейчас выставляет её, как бездомную собаку. И она озвучила последний аргумент.

–А как насчет того, что на первоначальный взнос деньги давала моя мама?

–Ой, ну если ты такая меркантильная, – начал раздраженно говорить Павел. – Я отдам тебе эти деньги, только не сейчас. Мы с Ларисой ждем ребенка. И сейчас у нас просто нет свободных денег.

–Вот как значит? Деньги на колечко с бриллиантом для Ларисы у тебя есть. На ребенка у тебя деньги есть? А когда я нуждалась точно в том же. Ты мне отказал?

–Вот давай сейчас только без истерик,– сказал Павел. – Я думаю, нам больше не о чем говорить. Квартира записана на меня, у тебя нет никаких прав на нее. Если тебе нужны деньги, я отдам, как только появится возможность. Но, я не могу сказать, когда это произойдет.

Это означало, что никогда.

–Но ты хотя бы позволишь мне забрать свои вещи?– спросила она.– Да конечно забирай! Хотя, Лариса уже тебе все сложила в коробку. Вон она, стоит у входа.

Вэл покосилась на коробку у входа. Вздохнув, на последние деньги, вызвала такси. Погрузив коробку в багажник подъехавшего седана, вздохнула. Коробка вещей вот и все, что и осталось после пятнадцати лет совместной жизни . Старомодные дешевые шмотки и её разбитое сердце.

И вот сейчас, спустя две недели после того самого разговора. Валентина шла после работы домой. Сегодня закончились экзамены у ее школьников. И она неспешно брела по цветущим улочкам ее любимого городка. В небе набухали тучи. В воздухе запахло озоном. Гроза обещалась быть знатной. И она поспешила домой. Дождя, ее старенькие туфли не переживут, и тогда еще неделю до аванса ей придется ходить либо в резиновых сапогах, либо в домашних тапочках.

Проходя мимо пустыря сразу за ее домом, на котором стояло одно единственное дерево, Валентина услышала жалобный писк. Подняв голову, она увидела, что на дереве сидит маленький, белый пушистый котенок. Который никак не мог спуститься. Вздохнув, она подошла к скамеечке у подъезда. Сложила цветы. Поставила свой портфель. И вернулась, чтобы помочь котенку слезть. Она уже решила, что оставит кроху себе, хоть кто-то буде ждать ее дома. Она всю жизнь хотела домашнего питомца, но у мамы была аллергия на шерсть животных. А Пашенька, просто не любил никакого зверья. Но, не успела она еще дойти до дерева, как крупные капли дождя упали ей на лицо. И спустя мгновение. Вода хлынула с неба неудержимым потоком. Мгновенно проникнув до нитки. Валентина ускорилась к дереву, чтоб снять котенка. Привстав на цыпочки, она потянулась, и подхватив пищащий комочек под живот , сняла с ветки. Прижав кроху к груди и она уже собиралась рывком домчаться до подъезда, где на скамейке лежали побитые ливнем цветы и промокший портфель. И в этот момент, небо разрезала яркая вспышка молнии. Которая ударила в единственно стоящее дерево. Женщина поняла, что для нее это конец. Из курса физики, она знала, что электрический заряд разливается от дерева по мокрой земле на несколько метров. Шансов выжить у нее нет. И отчаянная мысль пронзила её : « Боже! Я не хочу умирать. Дай мне шанс, я ведь так и не испытала простого человеческого счастья!» А дальше наступила темнота.

Придя в себя. Она боялась открыть глаза и раздумывала. После такого удара молнии, скорее всего, у нее обожжены все внутренние органы. Да и внешность, скорее всего, пострадала. Она и так то была не красавицей. А сейчас, наверное, и без слез не взглянуть. Она и лежала и раздумывала. Странно, почему она не слышит звуков медицинских приборов. Да и сама тишина какая то подозрительная. А еще в нос ударил нестерпимый, жуткий запах немытого тела, протухшей селёдки, и экскрементов.

Но тут сбоку раздался шорох. А затем и чей то разговор.

–Ох бедная, ну отмучилась ты уже. К лучшему, что богиня прибрала тебя к себе,– тихо приговаривал старушечий голос. – А так глядишь, пришлось бы тебе капли белладонны капать. Устала уже настоятельница ждать, когда ты богам душу то отдашь. Деньги то, за твою кончину она уже получила.

И тут же громче женщина крикнула кому-то:

– Гавр, у тебя сегодня много работы?

–Да, просто не продохнуть! Кликни мне кого, на помощь! Вырытых могил больше нет, придется всех в одну скидывать! – пробасил откуда то издалека мужской голос.

– А то, тут юродивая померла, скинь тело потом вместе со всеми в могилу,– прокричала снова старуха. В ответ ей что-то ответили, но она уже вышла из комнаты.

Вэл прислушалась, какой странный диалог. Да и сам язык. Язык показался ей незнакомым. Она, как специалист романо-германской филологии, легко могла, если не свободно говорить, то хотя бы относительно понимать большинство языков этой группы. А здесь она понимала абсолютно все, но не могла идентифицировать принадлежность языка. «Чудны дела твои Господи», – подумала она. «Неужели это так удар молнии сказался на моих умственных способностях?»

Она уже было хотела, открыть глаза и потребовать врача, но тут она почувствовала на груди что-то мягкое и пушистое. Приоткрыв один глаз, она увидела перед собой мордочку того самого котенка, которого она сняла с дерева. И не успела еще мысль оформиться, откуда здесь котенок, как в ее мозгу стали пролетать видения-воспоминания. Это были точно не ее воспоминания, а девушки Вэлентейн Амброуз. Но, почему то в этих видениях Валентина себя ощущала этой самой Вэлентейн.

«Может я вижу, свои прошлые жизни? Есть ведь такая наука реинкарнационика?», – размышляла Валя. Периодически выплывая из видений и погружаясь в них вновь.

Глава 2.

Вэлентейн Амброуз.

По комнате счастливо порхала девушка. Ах, как все замечательно. Она молода, красива, богата. Она аристократка. Она – баронесса Вэлентейн Амброуз. А еще, в неё влюблен наследный принц их государства Артании. И скоро у них свадьба!

А в углу, на небольшой софе, сидела рыжеволосая девушка. Которая пристально наблюдала за Вэлентейн. Девушка была воспитанницей барона Амброуза. И приходилась самой близкой подругой Вэлентэйн, по крайней мере, так считала сама баронесса. Только не видела счастливая девушка, угрюмого и злобного взгляда подруги.

Лерису, подобрал барон Амброуз вместе со своей супругой, когда проезжал мимо одной из деревушек. Девочка сидела на окраине, и горько плакала. Покойная баронесса Вивиан Амброуз, мать Вэлентейн, была мягкосердечной и жалостливой женщиной. Она приказала кучеру остановится и вызвать старосту деревни.

Когда, к экипажу подошел, мужик в простой холщовой рубахе. Баронесса гневно спросила.

– Любезный поясните мне, что это все значит. Почему этот ребенок сидит один и горько рыдает?

–Так, это гнилое семя. Кто ж её к себе в дом, то возьмет?– бесхитростно ответил староста.

– Что значит гнилое семя?– переспросила баронесса.

–Так, мать ее черной ведьмой была, много зла и горя людям принесла. А как поймали с поличным, так и сожгли на центральной площади давеча. А эту вот как выкинули, так никто в свой дом брать не хочет.

Баронесса возмутилась такой жестокости.

–Но, ребенок не отвечает за своих родителей.

–Ну не знаю, отвечает, не отвечает, но в этой деревне ее никто в свой дом не возьмет,-пробурчал староста.

Вивиан Амброуз нахмурилась на минуту, а потом, обратившись к мужу, с милой улыбкой спросила.

– Дорогой было бы так чудесно, если бы у нашей Вэлентейн появилась подруга и компаньонка.

Барон ни в чем не мог отказать своей жене, хоть и причуда эта ему показалась странной, но своё согласие он дал.

Так, Лериса, поселилась в доме барона. В доме ее не обижали. И, можно сказать, она жила себе припеваючи. Ей доставалось одежда от Вэлентейн. Она ела за баронским столом. Но, слуги все же относились к ней, как к приживалке и к прислуге. И это девушку очень раздражало и злило.

Барон старался не обращать на воспитанницу внимания, но после трагического случая, стал избегать её. Не уютно ему было, под обжигающе черным взглядом Лерисы. Обычно к девушке не придирались. Но в тот раз, даже мягкая баронесса не сдержалась и наказала Лерису. А случилось это перед самым дебютным балом Вэлентейн. Ее наряд отшивали месяц и он был расшит тысячами драгоценных бусин. Про цену уж и говорить нечего. И когда служанка пришла за нарядом, то увидела над ним Лерису, с чернильницей в руке и огромное чернильное пятно на платье.

–Я не виновата,– всхлипывала Лериса, – я шла в кабинет, пополнить запас чернил, и проходила мимо гардеробной, и мне так захотелось глянуть на платье Вэлентейн, что я решила заскочить на минутку, и видимо запнулась об ковер, и чернила пролились. Да еще так неудачно! Прямо на платье!

Она неделю просидела в чулане на хлебе и воде. А выйдя так зыркнула на баронессу, что та оступилась и полетела с лестницы вниз. Она сломала себе шейку бедра, и та никак не хотела срастаться. Она долго пролежала в постели, а потом к ней начали цепляться различные болезни. Одна за другой. И вскоре милой баронессы Вивиан Амброуз не стало.

Теперь же, видя как радуется Валентейн предстоящей свадьбе, в душе Лерисы поднялась черная лютая зависть.

Когда до свадьбы Вэлентейн и наследного принца оставалось меньше недели. Лериса позвала подругу погулять по городской ярмарке. С краю площади стояла кибитка гадалки. -Ах, Вэлентейн, это же так интересно, пойдем, погадаем на твою будущую судьбу, – вцепилась она в подругу.

Вэлентейн побаивалась всяких гадалок. И уже хотела было отказаться, но любопытство победило. Она уже много раз, в уме, придумывала имена их с Паоло детям. И теперь ей точно надо было знать, сколько их будет.

И вот они уже заглядывают в палатку. За столом сидела седая старуха. Её черные глаза буравили девушку и она махнув девушке на стул напротив, произнесла:

–Вижу, вижу, всю судьбу твою вижу, – и схватила Вэлентейн за руку.

–Совсем скоро, потеряешь всё, что имеешь и подохнешь как собака,– продолжала каркать свои страшные проклятия старуха. И не дав девушке опомниться дунула каким-то порошком ей в лицо. Тело Вэлентейн словно окаменело, она хотела закричать и позвать на помощь, но язык словно присох к небу. Она с мольбой посмотрела на Лерису, но та лишь злорадно улыбнулась ей. А дальше ведьма начала своими корявыми пальцами выводить какие-то знаки на её теле, параллельно читая какие-то заклинания. А дальше сознание Вэлентейн погрузилось в какую-то мрачную комнату-темницу. Она могла лишь в маленькое отверстие в стене подглядывать и подслушивать, что происходит снаружи. Видела она, как Лериса, кинулась с благодарностями к ведьме.

–Спасибо тетушка!

–Не за спасибо работала, – произнесла старуха, – когда позову, придешь, мои силу примешь. А теперь веди ее домой, скажешь, что в обморок на площади упала. И на вот, держи, приворотное зелье. Подольешь в питье своему принцу,– и она протянула Лерисе маленький бутылек.

Вэлентэйн хотела возразить, но тело ее не слушалась. Она кричала и билась об стены своей камеры, когда видела, как её любимый Паоло, начал смотреть влюбленным взглядом на бывшую подругу, когда видела, как её отец спивается от горя, что не в силах излечить дочь. Которая сейчас целыми днями сидела и молча смотрела куда то вдаль. Но с ее губ срывалось лишь тихое мычание.

А дальше ей уже было все равно. Паоло женился на Лерисе, отец умер, баронство досталось троюродному дяде, который не захотел возится с юродивой. И отправил ее в монастырь, щедро вознаграждая настоятельницу монастыря со словами: – Ах, моя милая племянница так слаба здоровьем, что я уж и не надеюсь, что она проживет больше года.