Реквием по Эрику. Стихи, вдохновлённые Призраком Оперы

Я, связанный с вами судьбой,
За шарфиком вашим нырнувший в пучину
Мальчишка, ваш милый герой!

Хотел бы я рядом быть с вами, как прежде,
Как в детстве – вы помните, нет?»
И он целовал её руку в надежде,
Она – рассмеялась в ответ.

Её возмущённым он взглядом окинул,
И вспыхнул: «Не верите мне?!
Напрасно, мне есть что сказать вам, Кристина!
Но вам только – наедине,

А не при служанке и докторе…“ – „Может,
Сначала поправлюсь я, нет?
Нет, я не больна, но устала я всё же» —
Она прошептала в ответ.

Звучал её голос, до боли холодный:
«О, дайте побыть в тишине!
Уйдите вы все! Если вы благородны —
И вы уходите, мсье!

Ушёл он, в печаль своих дум погружённый,
И сердце болело в груди…
Прочёл он в глазах её синих, бездонных
Чужое: «Рауль, уходи!»…

Рауль. За дверью гримёрки Кристины

Как она пела! Без сомнения,
Я слышал ангела теперь,
Но не имел – увы! – терпения,
И был я выставлен за дверь.

Хотел уйти, печалью сломленный,
Не узнанный, забытый друг.
Но голос, нежности исполненный
– Мужской, мужской!!! – услышал вдруг.

Ах, моё сердце! Боль ужасная!
Любовь ли это?… Как же быть??
Я слышал требованье страстное:
«О, вы должны меня любить!»

Любить?! Кого? Кто там, за ширмою?
Кто сей чудак, соперник мой?
Я слушал их беседу мирную,
Забыв и счастье, и покой.

Она, сквозь слёзы: «Как вы можете?
Я лишь для вас, для вас пою!
Зачем же вы меня тревожите?!
И, мягко – он: «Благодарю!

Ах, вы устали? Тяжко дышите…»
«О, как кружится голова!
Я отдала вам душу, слышите?
И я мертва, мертва, мертва!»

О, горе мне! Она – бесчестная!
Она – там, с ним, наедине!
Зачем обманщица прелестная
Как божество явилась мне?

Врага звучала речь надменная:
(Ах, то мой личный был кошмар!)
«Душа прекрасна, несравненная!
Я принимаю этот дар!»

Не слушал дальше… О, страдания!…
Сковала сердце мне печаль…
Застыл я в мрачном ожидании…
Вот – вышла… Тёмная вуаль

Её лицо скрывала нежное…
Она одна… А он-то – где?
И мысли тёмные, мятежные
Вели, вели меня к беде!

Она ушла. Скорей, в гримёрную!
Сейчас настигну я его,
Раскрою душу эту чёрную!
Но – тишина. И – никого…

Эрик. У фонтанчика

Все чувства во мне как-то странно изменчивы —
То ужас, смятенье, то счастье безбрежное…
А рядом совсем – драгоценная женщина,
В руках моих – тёплая, лёгкая, нежная.

Вся жизнь – позади, только что в ней хорошего,
Когда от неё я хочу невозможного?
Но руки дрожат под небесною ношею,
Холодные руки безумца ничтожного.

Что дать ей смогу, кроме мёртвого холода,
Дыханья могилы да райского пения?