Реквием по Эрику. Стихи, вдохновлённые Призраком Оперы

И царит в нём безмерный покой.

Крошка Лотта во сне – летает,
Только тень облаков – вокруг,
Ведь всегда её сон охраняет
Ангел Музыки – вечный друг.

Как всегда он поёт ей песни,
Её добрый хранитель грёз.
В нём – источник святой, небесной
Чистой музыки, сладких слёз.

Ей так нравится слушать пенье,
И сама поднебесная гладь
Дарит Лотте своё вдохновеннье,
Учит Лотту на скрипке играть.

И так сладко становится крошке —
Не до кукол, не до башмачков.
Ведь земли не касаются ножки,
И парит она средь облаков,

И звучит её скрипка в полёте,
В вихре звуков, в объятьях мечты…
Как обычно малышке Лотте
Снятся сны неземной красоты.

Кристина. Мысли об отце

Живший, полагаясь на Создателя,
От своей судьбы бежавший прочь,
Жил-был человек с душой мечтателя.
Он любил лишь музыку и дочь.

Всё, чем он владел – лохмотья чёрные.
Не был он успешен и богат,
Но в руках волшебника, покорная,
Оживала скрипка, говорят.

И как из священного источника,
Лился голос в солнечных лучах —
Пела его маленькая доченька,
Словно нежный ангел в небесах.

И взмывали звуки вереницею,
Сладостной гармонией дыша,
Будто бы у скрипочки с певицею
На двоих одна была душа.

Как был тот дуэт очарователен!..
Годы шли – того не превозмочь…
Где же человек с душой мечтателя,
Что любил лишь музыку и дочь?

Он ушёл, но молвил на прощание,
Дочери, что Ангел будет с ней..
Сбудется ли это обещание?
Если суждено – то поскорей…

Кладбище на Перросе. Экстаз Кристины

В мрачном царстве покоя и тления
В эту ночь всё дышало, жило.
Тишина… Как остры ощущения!
Слишком холодно, слишком светло,

И могила, где он, мой единственный,
Мой отец, друг, которого нет —
Излучала какой-то таинственный,
Слишком мягкий и трепетный свет.

И, упав на колени, тревожная,
Я читала молитву, как вдруг
Прикоснулась к душе осторожная
Тема скрипки… Пленительный звук,

Наполняя безмерной истомою,
Усыпляя мой ум, воспарил,
И мелодия, с детства знакомая,
Возносилась над сомном могил.

Я внимала, безумная, жадная —
Сердце музыке подчинено…
О, я знала – всё ложь беспощадная!
Но в тот миг было мне всё равно.

Скрипка пела – так горько, так сладостно,
Словно Лазарь, познавший покой,
Вдруг с безмерною болью, но радостно
Голос Бога воспринял живой!

Скрипка пела – темно и отчаянно,
Словно сердца касаясь смычком,
Словно горестный дух неприкаянный
Затаился в беззвучье ночном.

И металась душа моя бедная,
В этой музыке, в этом огне…
Скрипка пела. А я свои бледные
Руки робко простёрла к луне,