Легенда. Герои Урании

Очередная выходка весельчака-огра пришлась по вкусу товарищам.

– Бу-у-га! – заорали они.

Но Борикс меж тем не унимался:

– Хочешь немного заработать?

– А что я д-должна д-делать?

– Ничего особенного. Вчера у меня был плохой день: околела любимая сука, так я изволю очень тосковать. Надень-ка вот этот ошейник и ползай вокруг стола, да не забывай гавкать погромче! Ну? Чего ждёшь? Пошла! Ползи и лай!

Заливаясь слезами, официантка просунула голову в ошейник с шипами, позволяющий судить о размерах любимой собаки лорда (туда мог поместиться свиной окорок) и поползла на четвереньках.

– Лай! Давай, лай!

– Тяв, тяв, тяв! – пискнула девица.

Наверное, представление понравилось Бориксу, потому что он снял с груди массивную золотую цепь, разогнул звенья зубами и бросил одно обомлевшей служанке.

– Получай! И ещё эля на всю честную братию!

Татуированный орк с глазами-щёлочками притворился, что выискивает в своих косицах вшей и швыряется ими в девушек; те с визгами разбежались. Банда снова покатилась со смеху.

Когда огр заглотил новую порцию пива, способную свалить с ног дюжину гномов, в нём вторично проснулся аппетит, и голосом громким, как рёв камнепада, он потребовал кабанятины.

Скоро могучая выя его склонилась на не менее могучую грудь, и милорд слегка задремал. Ему даже уже начал сниться сон: будто бы служанка, скакавшая в ошейнике легавой суки Ратхи вокруг стола, вдруг начала обрастать перьями, а потом внезапно бросилась и клюнула его…

Борикс с проклятием проснулся. Он не сразу понял, что происходит. Под потолком метался обезумевший радужный голубь.

Огр шарахнул по столу пудовым кулачищем. Задрожала в носу золотая серьга.

– Отец Камней! – взревел он, вскакивая. – Коня мне! Коня!

«Теперь ему ещё и конины подавай! У, бездонная утроба, – трактирщик почесал подбородок. – А может, кошатина сойдёт? Нарезать помельче…»

«Весть застала принца Кса за игрой в панг-дан. Это была сложная игра для двух участников на магической доске в сто тысяч клеток. Доска, словно огромная живая карта, имела свой рельеф, который следовало выстроить заранее – горы, моря, болота и пустыни; корабли, геральдические животные и армии перемещались по ней, повинуясь командам игрока. Волшебные фигурки могли или ходить на клетку противника, убивая при этом стоящее на ней более слабое существо, или совершать некое свойственное им одним деяние на своей клетке. Захватывающая игра пользовалась огромной популярностью в среде аристократов.

Красивый мальчик на расстоянии девяти священных шагов равномерно взмахивал роскошным опахалом из перьев райской птицы. На низких лакированных столиках в золотых курильницах тлели благовонные палочки, где-то далеко звенели струны цитры.

Над соперниками парило блюдо с ритуальным отравленным персиком, который обязан был скушать проигравший; разумеется, игроки озаботились загодя принять противоядие, но от этого было не менее весело.

Кинули кости.

– 41:22, здесь, – прошелестел седобородый старик – профессиональный игрок в панг-дан, которого Кса держал специально для таких вот спокойных домашних вечеров.

Это значило, что фигура заданной координаты никуда не пойдёт, а совершит действие на месте. Тифон, стоглавое огнедышащее чудовище, контролирующее сразу восемь клеток вокруг себя, дохнул пламенем, и маленькие Гог с Магогом на сопредельных клетках съёжились, почернели и упали.

Кса выплюнул невнятное ругательство, старик улыбнулся. Он мог себе это позволить – жизнь давно потеряла для него всякую ценность.

– Мой ход – выпало пять! 36:23, вперёд направо на всё.

Аргус довольно далеко освещал закрытую территорию противника, и молодой человек азартно послал одну из самых сильных фигур на штурм цитадели старика. Рубиновый Дракон не имел крыльев и ходил на задних ногах как Годзилла.

Фигурка дракона карминного цвета шагнула по диагонали на пять клеток и разрушила укреплённый Форт, погубив при этом несколько вражеских Солдат-пешек, дисциплинированно умерших под руинами. «Ага!» – Кса радостно потёр узкие ладони.

Метнули костяные кубики ещё раз. Кса выпало только два, а старику удалось выбросить три.

– 45:130, здесь.

Из мутных вод стоячего болота показались щупальца чудовищной Лернейской Гидры – проклятье, Кса совсем забыл о ней! Монстр обхватил ими упирающуюся визжащую Сфинкс и утащил на дно, только пузыри пошли.

Мужчина застонал, но на этом неприятности не закончились. Направленная им вглубь чужой территории на две клетки Химера, вместо того чтобы захватить необходимый плацдарм, позорно пала от ядовитого укуса маленькой, но вредной Ехидны.

Тем временем последовал ответ: чужим ходом тяжело вооружённый отряд неприятельских Рейтаров под командованием пары сильных Капитанов атаковал его Алькасар, круша отряды Янычар-пешек…

В игре наметился перелом, если не сказать хуже.

– Прошу прощения, Кса-гази, я имею честь объявить вашему Красному Властителю панг, – старичок сложил руки в жесте безмерного почтения и с кряхтением опустился на колени.

«Панг» это ещё не проигрыш, но ситуация, безусловно, неприятная, сродни шаху в шахматах. Поистине, фортуна переменчива: плохие дни чередуются с очень плохими… Эмир смотрел сверху вниз на блестящую жёлтую лысину старика, похожую на дыню, и внезапное нестерпимое желание трахнуть по ней изо всех сил охватило его. Просто так. Чтобы увидеть, как череп треснет и расколется, будто спелый орех, и мозг брызнет во все стороны. Но он остановил себя. Где найдёшь ещё столь искусного партнёра?

Он удовольствовался тем, что одним взглядом свернул шею мальчику с опахалом.

Только Кса протянул руку, чтобы положить Красного Властителя и признать поражение, как над ним стрелой пронеслась радужная птица и скрылась в саду.

– Не ваш ли это любимый попугай улетел из клетки? Скажите слово желания, о владыка, и упустившие его будут наказаны.

– Это не попугай, – медленно произнёс эмир, – это… Извините и вы, эфенди, но неотложные дела призывают меня.

Старик поднялся с пола и, поклонившись, сложил доску.

– Пусть сердце ваше на тропах судьбы будет лёгким, а карман тяжёлым, Кса-гази, и да избегнете Зла.

Персик остался не скушанным, однако фрукт не пропал даром: им накормили смертника, томящегося в зиндане, и это было большой милостью».

– Панг-дан, ах, панг-дан! Великая игра! Король игр, игра королей! Под разными названиями появляешься ты во множестве книг, и недаром тебя так любят писатели-фантасты. Тут и там на волшебных досках сражаются самые разные армии, потому что границы установлены для того, чтобы было из-за чего воевать. Правда, самым первым сделал шахматы «живыми» незабвенной памяти инквизитор Педро Арбуэс. Вот затейник был, ей же ей! Говорят всё же, что он плохо кончил. М-да…

«Заслышав гневный голос мужа, распекающего челядь, леди Ловена съёжилась за своим рукоделием. «Опять ему чем-то не угодили, – подумала она, от волнения уколов палец иголкой. – А виновата буду я – почему не заметила, почему не досмотрела, не приказала… И опять он станет кричать. А я боюсь, когда на меня кричат, я сразу делаюсь глупой гусыней. Ах, как же я несчастна! Куда как лучше было дома, при маменьке с папенькой. Там никто меня не ругал, там меня на руках носили. А здесь…» На самом деле жизнь в отчем доме вовсе не была такой уж радостной: отец пропадал на охоте или на войне, мать молилась, а незамужняя тётка вечно шпыняла и заставляла зубрить псалтырь наизусть, но сейчас, отсюда, родной замок виделся злополучной Ловене райским приделом.

«Вот он войдёт сейчас, и посмотрит так мрачно, и шрам на его щеке сделается багровым. А я увижу это и превращусь в косноязычную дурочку, и мои сбивчивые речи только ещё больше разозлят его».

Всхлипнув, она пососала уколотый палец.

Хлопнула дверь, и в залу с бряцанием железа вошёл рыцарь. Громыхая, подошёл к окну и выглянул в него. Побарабанил пальцами по стеклу. Повернулся.

Сбывались самые тяжёлые предчувствия Ловены – супруг её и повелитель был хмур, как ненастное утро квадра окта, который крестьяне зовут дождяем.

Леди Ловена молчала, молчал и рыцарь. Наконец это безмолвие, полное угрозы, настолько измучило бедняжку, что она не выдержала: