Мёд и Лимон

– Завтра я отвезу вас на работу. Это комната Мэг. Можете переодеться. Пижама в шкафу.

– Мэг?

Черт, это звучит ужасно!

– Моя сестра. Она учится на первом курсе. Иногда остается у меня. Не волнуйтесь.

Его фигура будто вылита из тьмы и света.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо.

– И вы опять врете.

– Как ты разговариваешь, Дастин?

– Обычно. Не люблю, когда люди врут. А вы врете. Всегда. Каждый вторник и каждую нашу встречу. Почему?

– Ты сейчас переходишь границы, – мне нужно защитить себя. Он не может говорить со мной. Он похож на зеркало. Он говорит то, что видит? Что он видит?

– Вы знаете почему я не вызвал врача или не отвез вас в больницу?

– Не знаю.

– А я думаю, знаете.

Пуговица на рукаве все также расстегнута. Я бессильна. Я не могу сопротивляться. Я не могу ничего говорить. Он знает ответ на свой вопрос. И видит меня.

– Это ничего не значит. Ты ничего не знаешь.

– Не знаю. Но лучше останьтесь здесь. Вас никто не побеспокоит. Может принять душ. Утром я отвезу вас в университет.

Его тон заставляет меня подчиняться. Я снова становлюсь слабой. Я позволяю управлять собой и своими эмоциями.

– Хорошо.

Он исчезает, закрывая за собой дверь.

Я тону в мягкой пижаме. Видимо, Мэг крупнее меня. Но пижама приятно пахнет. Короткие рукава футболки только подчёркивают изрезанные руки, и я прячу их под одеялом. Здесь никого нет. Здесь только и неаккуратно приклеенные звезды на потолке. Кто их клеил? Дастин? Мэг? Почему они неровные и не похожи друг на друга. Свет ночника отбрасывает тень на светлой стене, и я закрываю глаза.

Глава 4

– Нам нужно выходить, если не хотите опоздать.

Фигура Дастина в этот раз не застывает дверном проеме, а медленно приближается. Его глаза не смотрят мне в лицо, а изучают то что находится ниже. Я слежу за его взглядом. Бледность рук выделяется на бледно-желтой ткани. Один из порезов выглядит неважно. Мне нужен крем! Дастин молчит и разглядывает мои руки. У меня нет сил их прятать. Он зеркало. Он уже видел это.

– Собирайтесь, позавтракаем по дороге. Буду ждать вас внизу.

– Хорошо.

Гостиная в пастельных тонах, диван с тремя подушками. И моя сумка на столике. Сумка застегнута. Кнопочная Нокиа в кармашке для мелочи. Отточенные карандаши в отделении для канцелярии, блокнот, ключи от дома и от машины.

– Я не копаюсь в сумках.

– Я ничего не сказала.

– Отлично. Поехали.

Дастин проходит мимо меня. На нем его темно-синяя футболка и джинсы. Все, как обычно. Но только сегодня не вторник и я Ханна Оуэн. Та самая Ханна Оуэн, которая ненавидит мед и любит порядок. И я нахожусь в доме у Дастина Кроссмана, чьи работы я никогда не читаю.

– Пристегнитесь.

– Нам далеко ехать?

– Прилично. Заедем за кофе.

– Спасибо, не нужно.

– Это не вопрос.

– Дастин, зачем все это? Я старше тебя, я твой преподаватель. Ты слишком много себе позволяешь.

– Вам только так кажется. Какой кофе пьете?

– Черный. Без сахара.

– Ничего непредсказуемого.

– Дастин, прекрати!

– Я сейчас, – стеклянные двери скрывают его из поля моего зрения. Волнение не покидает меня ни на секунду. Что с ним? Что со мной? Что за разговор? Я хочу выбраться из этого!

– Черный, без сахара.

Он умудряется действовать одновременно. В одну секунд он уже протягивает мне стакан, а уже в следующую мы аккуратно выезжаем на дорогу. Кофе невыносимо горяч и обжигает кончик языка.

– Вы считаете, что я перехожу границы?

– Да. И тебе лучше остановиться на этом. Ты видел то, что видел и это ничего не меняет.

– Вы думаете, что физическая боль лечит душевную?

– Что, прости?

– А если серьезно?

– Какая тебе разница?