Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника

Я попыталась успокоить ее:

– Да я не стою в очереди, мне бы пройти!

Но бабулю было уже не унять, такая возможность пообщаться! Она раскричалась, стала размахивать во все стороны руками и все же ткнуть меня своими острыми локтями, когда еще раз попыталась протиснуться в узенький перешеек ворот, ведущих к автостоянке. Я на секунду отвлеклась, и противница неожиданно снова и снова атаковала. После очередного резкого рывка мои кульки прорвались, апельсины и яблоки врассыпную покатились к воротам.

«Наверно, здесь горка», – делала я неожиданный вывод, глядя, как бодренько и с одинаковой скоростью мои фрукты кубарем несутся по асфальту к машинам. Невысокий паренек в модной майке и джинсах, стоявший рядом, присел и стал проворно, словно фокусник, собирать все раскатившиеся покупки. Когда я подошла к нему с новым пакетом, мне оставалось только сложить их в новую целлофановую емкость.

– Я даже не знаю, как вас благодарить!

– Перестаньте. Это совсем не трудно. Бабуля какая-интересная-то попалась!

– Да уж, сидит, наверное, целыми днями дома с кошкой, поговорить не с кем. Вот и выходит посвариться в люди.

– И то верно, могли бы и в будний день за покупками ходить, к работе же не привязаны, – после этих слов своего неожиданного помощника даже зауважала.

– Меня зовут Сергей. Подвезти вас к дому?

– Меня зовут Алена. Спасибо, на машине, – я нажала брелок и Шевроле дважды моргнула фарами.

Забрав многочисленные пакеты и пару тяжелых сумок у нежданного спутника, я протиснулась между машинами в надежде уместить увесистые сумки в багажник. Нажала еще одну нужную кнопочку на брелоке замок багажника распахнулся и… о, ужас! пальцы сами собой разжались от неожиданности. Куда-то снова покатились мои яблоки и апельсины, но этого я уже не видела – в багажнике, небрежно замотанные в обрывки полиэтиленовой пленки с крупными прорехами и просветами, лежали останки человека. Даже издалека четко проглядывались темные, полуистлевшие кости. На черепе с остатками того, что при жизни называлось лицом, в районе левого виска четко виднелась дырка.

Рядышком небрежно брошено качественно, крепко-накрепко сшитое дело с затертой обложкой, покрытой бурыми пятнами и отпечатанной на качественном принтере надписью: «Уголовное дело по раскрытию убийства Юли Банщиковой».

***

Эксперт Апельсинов травил анекдоты в дежурке. Серега давно работал в милиции-полиции, а уж эксперт – просто от бога. Я всегда была в восторге, когда в графике дежурств на месяц видела, что мы дежурим вместе на сутках. С ярко-рыжими, почти огненными кудрявыми волосами, завивавшимися мелким бесом на его беспокойной голове, которые не желали лежать в каком-то определенном порядке. Завитки, как острые пружинки, торчали в разные сторону, придавая облику Апельсинова взъерошенный, одуванчиковоподобный вид, что ансамбле с форменной одеждой, тяжеленным экспертным чемоданом и пистолетом в кобуре было забавным.

Во всяком случае, никогда еще наш Сережка не оставался незамеченным. Забудут следователя, не говоря уже об оперативниках, часто потерпевшие говорят в дежурной части на вопрос "Вы к какому следователю?", отвечают: Деточка, я не помню, с ним еще такой рыжий был". Не раз и не два дежурка связывалась с экспертами, уточняя, кто с Апельсиновым был в составе следственно-оперативной группы. Следует прибавить к этому облику невероятную улыбчивость и добрый характер, не испортившийся от немалых годов службы, переросший в возрастную мудрость, чем черствость восприятия чужого горя, вот это и есть наш доблестный Апельсинов.

Утренний инструктаж перед заступлением на очередное суточное дежурство еще не начался, заместитель начальника полиции по охране общественного порядка где-то замешкался, и мы в окружении начальника дежурной смены и оперативного дежурного, развесив уши, слушали балагура Серегу.

– А вот еще. Объявление в газете: «Чрезвычайное происшествие! Сегодня в Эрмитаже неизвестный облил кислотой картину Малевича «Черный квадрат». По мнению экспертов, на восстановление картины уйдет не менее двух лет.

Дружный мужской хохот. Вот уж и не предполагала, что у нас собрались настолько художественно подкованные коллеги и решила тоже поучаствовать:

– Я тоже вспомнила. Передача по телику: «Добрый день. Это Первый канал, программа Контрольная закупка» и я ее ведущий Антон Привольнов. Сегодня нам предстоит продегустировать два килограмма черной икры, и мы как-нибудь обойдемся без покупателей и экспертов».

Сквозь гоготание я снова взяла слово:

– А вот еще вспомнила! Камешек в огород экспертов: "По отпечатку ладони преступника криминалистам удалось установить, что жить он будет долго и счастливо, но большой и светлой любви так и не встретит", – шутливо толкнула Апельсинова в бок.

– Зря, между прочим, смеетесь, -стараясь перекричать смех, заметно насупившись, вмешался Сережка, -и определим, и даже запросто! Это и не смешно. Следователи и оперативники тоже мудрят, между прочим. Недавно мне показали наши коллеги постановление следователя о назначении экспертизы, смеялись всем отделом: "На экспертизу представлена деревянная щепка со следами жидкости темного цвета. На разрешение экспертов поставлены следующие вопросы: 1. Не является ли пятно на щепке кровью гр. Иванова А.И. 2. А не является ли щепка, представленная на исследование, табуреткой". Вот где смех!

Широким шагом, чуть не сбивая нас с ног, в дежурку влетел Леша Звонарев, опер по особо важным делам отдела уголовного розыска:

– Начальник, принимай рапорт. Александров! Где ты?

– Чего кричишь, на месте я. Нарисовал?

– Да, держи, – и тут он разглядел нашу теплую компанию, сгрудившуюся около второго входа. – Привет, привет, – он протягивал всем поочередно ладонь. – Аленка, а ты что, сегодня дежуришь?

– Да, Рулетов поменял. Звонил начальнику дежурной части, топал ногами, когда увидел, что в этом месяце меня нет в графике. Пришлось срочно-обморочно втискивать меня в узенькие строчки, подвигая остальных. Ладно, какая разница. Ты – то как отдежурил?

– Мне, как всегда, везет. Утречком, как только заступил на сутки, наколотил полулитровую кружку вкуснющего кофе. Но тут как назло, именно сегодня острому желанию откушать легального горячительного не суждено сбыться. Звоня из дежурки: «На машине? Поехали, на железнодорожной станции Усть-Лабинск убой» и все, вперед и песней».

– И что, кому не повезло-то? – мы насторожились.

– Потерпевший – молодой паренек, довольно крепкий. Лежал около вагончика-бытовки навзничь, как будто его толкнули. Когда я приехал, его уже осматривал медэксперт. Знаете, что потрясло нас? Тридцать колото-резаных ран и половина из них на лице. Сразу мысли о чьей-то личной неприязни.

– Дым с вами выезжал?

– Да, он быстренько распределил нас, все кто куда разбежались делать обход, Мочалкин и его кинологи тоже не остались без внимания и быстренько отправлены искать следы.

– Личность установили? Что за парень?

– Нам повезло, его сразу опознали станционники. Оказалось, что это был Сергей, работник станции, какой-то небольшой начальник, имел в подчинении небольшую бригаду путейцев – ремонтников. Распределил с утра их на работы, никого поблизости не оказалось.

–А кто вчера на сутках от экспертов был? – я стала огладываться, припоминая, кого из их толковой гвардии видела спозаранку.

– Пока Светочка, она от экспертного центра вчера дежурила, раскладывала свои мудреные приборы, обследовала с лупой их вагончик-бытовку, а потом осматривала ультрафиолетовой лампой каждого путейца, я стою, наблюдаю. Я и Дым присматриваемся к путейцам… Вроде ничего особенного, курят, обсуждают, нервничают.

– Неужели собаки след так и не взяли? У них новые молодые псы, только вернулись с обучения, – Александров пожимал плечами.

– Нет, не взяла. Мочалкин доложил, что его красивая служебная собака след потеряла возле дороги, скорее всего, злодей уехал на машине или рейсовой автобусе. Мы опросили, наверное, полсотни граждан, а уж выслушали от них тысячи версий, голова шла кругом. Сами знаете, предположений – целая куча, кто на кого обижен, кто кому денег должен. А кто и просто-напросто сволочь редкостная. Я уже ни на что и не надеялся новое услышать, как мне один гражданин потихоньку шепнул, что он в восемь утра ехал на машине на работу, видел около этого вагончика борьбу, при этом убивец был в желтовке, знаете, таком желтом рабочем жилете путейца.

– Послушай, откуда он мог там появится? Все на работу топали, срисовать его могли запросто. Что, он не знал, что рискует. Тем более путеец, наверняка все друг друга знают! – я в некотором азарте даже повысила голос.

– Хорошо вам сидючи на ровном месте рассуждать! -Лешка заметно стал раздражаться. – Мы с Дымом и схемы места происшествия рисовали на карте, и возможные пути прибытия и отхода жулика. Крутили и так, и сяк. И следователь наша и следственного комитета переживает, волнуется. Главное, все понимаем, что где-то рядом зацепка, но найти не можем. Вот вроде есть какая-то важная мелочь, но без конца ускользает. Вроде все мероприятия проведены, все проверено.

– А что путецы поясняли?

– Когда Дым дал команду, мы повторно опросили всех путейцев. Ничего нового, их показания практически одинаковые, один в один: приехали в бытовку, Сергей нарезал всем задач, побухтел – повыступал – покричал по поводу вчерашнего происшествия, а недоволен он был частенько, поэтому никто внимания особого не придавал, а уж обидеться вовсе в мыслях не было. Отправил на ремонт очередного участка и как всегда, все отправились загружать оборудование в автобус.

– Главное, заметьте, здесь моя особая гордость. Стою, слушаю их как бы вполуха, а знаете, так бывает, мой взгляд невольно притягивает уже опрошенный путеец. Такое же молодой парень, как терпила, высоченный, как говорится, косая сажень в плечах, светловолосый, а лицо такое необыкновенно простецкое, даже крестьянское. Наблюдаю за ним, вроде снова ничего подозрительного. Но чуйка, ее- то не обманешь. Главное, так спокойного стоит, курит медленно… Морщится, когда подносит забинтованной рукой сигарету ко рту… Затягивается неторопливо… А меня прямо как разрывает, ну что, не так? Что цепляет? Что? Морщится, а почему? Я присмотрелся, на бинте такое небольшое пятнышко крови, крохотное, прямо еле заметное. И пока Дым разговаривал со следователем, смотрю, что занят, я подхожу к этому Илье Муромцу и спрашиваю, что да где травму получил. Не рельсами ли, случайно, задел, может страховой случай? «А он мне, мол, собака», – говорит, – покусала. Я ему между делом, покажи, вроде как даже посочувствовать хочу. Он разворачивает свои бинты, а там развороченная рана! Жутко смотреть. И мало, скажу вам, похоже на собачий укус. Я предлагаю, давай медику покажу, укус-то свежий, надо бы и прививку сделать, и обработать. Вон медик наш, идем. И тут наш медэксперт четко устанавливает колото-резанную рану с каким-то хитрым разворотом, прямо указывающим на идентичность с ранами на лице потерпевшего.

– И что, неужели раскололся? – я приготовилась захлопать.

– Нет, говорит, собака покусала и все тут. Большая. Не колется и точка! А я так взглянул на Дыма молча, а он мне тоже глазами отвечает, мол, мы парни редкой в наше непростое время доброты и ласки. Я его так осторожненько приглашаю проехать этого доброго молодца со сказочным именем Иван в служебную карету о ста лошадей прокатиться с ветерком до сказочного терема с зазывной надписью «Полиция», – девчонки – эксперты, стоящие рядом, тихо захихикали. – Что я могу вам сказать? Нельзя сказать, что молодец не возражал проехать, так из вежливости скромничал, мол, на работу очень надо, любит он работу и жить без нее совсем не может. Горячо пообещали ему по возвращению пару смен без выходных, чтоб угасил тоску по работе, пригласили в оперативные апартаменты.

– Звонарев, ох и хорош ты сказки девчонка рассказывать! – Александров махнул в сторону Лешки рукой.

– Ничего не сказки, а суровая правда жизни! Я вам намеренно не вспоминаю, чтобы снова не травить душу, про чашку горячего кофе, такого желанного еще с утра, – Звонарев сделал тоскливый взгляд и хитро стал смотреть рядом стоящих на девчонок-экспертов. – Уже под утро после длинного ночного обстоятельного разговора с цитированием новелл Уголовного кодекса и постатейных комментариев к Ивану пришло долгожданное раскаяние.

– Так это он, Муромец этот хлопнул его? За что? – видно, что Александрова, несмотря саркастический вид, история и впрямь увлекла. Рапортом – то доложили, но живые подробности никуда не вписывались.

– Как мы позднее выяснили, убитый Сидоркин был почти на два года старше нашего негодяя. Вырос сиротой, воспитывался с рождения в детском доме, мать отказалась от него при рождении, потому что родился с «заячьей губой».

– Да ладно! – не поверила я своим ушам. – В наше время отказаться от ребенка из-за такого заболевания невозможно. Операции делают сейчас запросто. Пусть не в деревне, пускай, но можно было бы поехать в город, взять направление, в конце концов, в городскую больницу!