Будь моей судьбой

Он замолчал, но былой легкости, иллюзии, что все как раньше, уже не осталось. Недосказанность повисла темным облаком. Укоризненное молчание оборотня ужасно раздражало. Дженни не обязана оправдываться перед Чарли и неважно, что он там себе надумал!

И все же от того, что друг поверил, будто она просто нашла покровителя, который согласился оплачивать ее счета в обмен на секс, на душе было горько. Когда Вэл задавала вопросы, что у них с Раумом, Дженни тоже не вдавалась в детали, но подруга не стала думать о ней хуже или говорить гадости в лицо.

От обиды она даже передумала расспрашивать Чарли о методах контроля своего волка. Хоть и собиралась. Нет уж: и безо всяких любителей судить не разобравшись обойдется! У шамана спросит – кто еще должен понимать в таких вещах, если не Говорящая-с-Луной?

Было уже за полночь, когда они добрались до развилки. От федеральной трассы отходила узкая дорога, в горы. “Земли клана Маккуин, 50 миль” извещала надпись на указателе.

Мотель “Последний приют” на развилке оправдывал свое название. Дальше были только горы.

– Ничейной землицы там много, – рассуждал хозяин мотеля, готовя постояльцам ужин. – Да только селиться народец не спешит. Необжитые места и трясет сильно. Красный великан дремлет чутко, то и дело поплевывает дымком. Проснется и поминай с музыкой. Давеча к нам даже имперская комиссия приезжала. Замеряли что-то, считали. Вышло, что поставить чары, чтобы держать вулкан, надо сотню лучших магов приглашать. Не-ра-цио-наль-но!

– А как же волки? – спросила Дженни.

Если память ее не подводит, клан Маккуин жил в горах Маррейстоун уже сотни, если не тысячи лет.

– Так то волки. У них шаман есть, – мужчина завистливо вздохнул, заставив Дженни улыбнуться. Наивная вера в силы шамана была такой трогательной, что девушка не стала разбивать ее.

На самом деле шаман – это маг-недоучка. Ему уж точно не по зубам то, на что нужны силы сотни дипломированных специалистов по стационарным чарам. А долина Маккуин, скорее всего, просто находится в более сейсмоустойчивой местности, дальше от вулканов.

Чарли в ее беседу с хозяином не лез – все еще дулся после отповеди. Да Дженни и сама не хотела с ним разговаривать.

***

Неловкость, рожденная вчерашней ссорой, никуда не делась и на следующий день. После завтрака они в угрюмом молчании погрузились в машину и свернули с трассы. А потом Дженни стало не до обид. Предчувствие встречи с чем-то очень важным, значимым заставило ее позабыть о размолвке. Девушка жадно вглядывалась в проплывающие за окном горы, вслушивалась в шепот камня и пыталась понять почему эта местность кажется такой знакомой, почти родной.

Дорога извивалась змеей на теле горы, уводя вверх. В опущенное окно врывался запах хвои, прелой листвы и сырого камня. Дженни, почти высунув наружу голову, завороженно разглядывала красный, словно облитые закатными лучами склон по ту сторону каньона. Где-то далеко на дне шумела река.

Странно. Она готова была поклясться, что никогда не ступала на глинистую землю Маррейстоуна, не видела этого разлома, подобного свежей ране на теле земли. Но зрелище багряных и белых обрывистых скал в брызгах водопадов будило в душе странное чувство узнавания. Словно Дженни вернулась домой после долгих лет отсутствия. Порой ей казалось, что она помнит, что ждет их за очередным поворотом – скала, нависшая козырьком над пропастью, пешеходный мостик или площадка, на которой можно припарковаться, чтобы выйти, окинуть взглядом этот завораживающе суровый и прекрасный край.

И когда дорога сворачивала, открывая вид на скалу, мостик или площадку, Дженни вздрагивала и щипала себя за руку. Что это? Сон? Удача? Интуиция?

Она никогда не видела знаменитых горячих источников даже на снимках, но знала, как они должны выглядеть. В воображении сами собой вставали белоснежные травертины, уходящие вверх по склону, плюющийся паром гейзер и скрытое в кальдере озеро, воды которого отливают всеми цветами радуги.

Дженни всегда любила горы. Она полжизни провела в горах. В Синих горах, на землях Маккензи. Но эти горы были иными… Не спящими, живыми. Дженни слышала тихий шепот камня, чувствовала, как под багряной плотью скал течет и струится, ищет выхода кипящая вода. А где-то еще ниже, совсем глубоко в недрах дремлет раскаленная лава – кровь земли…

Эти горы были… Домом?

“Мне здесь нравится, – поняла она, снова втягивая запах осеннего леса, сырой почвы и сернистой воды. – Моя земля”.

Вот так: моя земля и все. И плевать, что она никогда не жила в этих местах.

– Закрыла бы ты окно, – Чарли поморщился и переключил передачу. – Воняет же!

Дженни послушалась со вздохом.

– Далеко еще?

– Примерно полчаса. А потом около двух часов пешком в гору – эта колымага не осилит подъем, там крутой склон и плохая дорога. Справишься?

Она фыркнула. Чего тут справляться-то? Чай не старуха и не калека. Два часа пешком в гору – отличная прогулка.

Дорога резко пошла вверх, и движитель автомобиля взревел от натуги, штурмуя очередной склон. Дженни даже испугалась, что старушке-”Баньши” не хватит мощи, но машина мужественно преодолела последние ярды и на совсем черепашьей скорости взобралась на вершину перевала.

– Привет, детка. Что-то вы долго.

Ярко-красная “Мантикора” стояла поперек трассы, полностью перекрывая дорогу. Раум ди Форкалонен с зажженной сигарой в руках опирался о лакированный бок и зло щурил глаза.

***

Тоскливое предчувствие потери ударило под дых, кожу продрало обреченным холодком. Дженни вцепилась в панель перед собой. Ей хотелось кричать от несправедливости происходящего.

Как же так! У них же почти получилось! Оставалось совсем немного…

Раум широко улыбнулся.

– Ну же, детка, – голос демона звучал ласково, даже задушевно, но за этой притворной лаской таилась жуть. – Иди к папочке.

Дженни молчала.

– Или папочке придется обидеть щеночка, – просюсюкал беловолосый все с теми же дебильными интонациями. Словно разговаривал с ребенком или умственно отсталым. – А папочке да-а-авно этого хочется.

Негнущимися руками Дженни отстегнула ремень безопасности и потянулась к двери.

– Дженни, – вскинулся было оборотень рядом. – Подожди! Ты что же – пойдешь к нему?

Девушка усмехнулась. Можно подумать, есть выбор. Если она сейчас не выйдет, демон сам ее вытащит, предварительно отыгравшись на Чарли за ее побег. А Дженни не простит себе, если кто-то из ее друзей пострадает по ее вине.

– Дженни, подожди! Я разберусь с ним!

– Сиди, Чарли, – устало ответила девушка.

Она подхватила сумку и шагнула из машины навстречу демону.

– Умничка, – пробормотал Раум. Его пальцы с такой силой впились в ее руку чуть повыше локтя, что Дженни еле удержалась от крика. – А теперь быстро в машину, непослушная девчонка. О твоем поведении поговорим позже.

Она подчинилась. Хлопнула дверь. “Мантикора” взревела движителем, непостижимым образом умудрившись развернуться на дороге, где с одной стороны возвышалась скала, а с другой начиналась пропасть, и рванула вниз по склону, едва не зацепив старушку-”Баньши”.

Несколько минут в кабине стояла предгрозовая тишина. Дорога то и дело расплывалась, приходилось моргать и тереть глаза. Горы Маррейстоуна глядели в спину с недоумением – ну что же ты, волчица? Почти ведь добралась. Куда ты?

Чувство утраты было таким острым, что Дженни рискнула нарушить молчание.

– Раум, пожалуйста! Мы же почти доехали до шамана! Отпусти меня, я только сниму клеймо и вернусь к тебе. Буду с тобой эти пять месяцев, как и обещала…

– Хорошая попытка, Дженни-беглянка, – демон оскалился и Дженни почти физически ощутила клокотавшую в нем ярость. – Пожалуй, я даже готов пойти навстречу.

– Правда? – она с надеждой взглянула на него. Может, еще получится все исправить?

– Конечно, детка. Но компромисс – вещь взаимная. Ты тоже должна кое в чем уступить.