Рейс налево

– У вас все в порядке? – поинтересовалась она грудным голосом.

– Да так себе, – призналась Липа. – Но до убийства, я думаю, не дойдет.

– Нелли Аркадьевна, – дама протянула руку из приоткрытой двери.

– Олимпиада, очень приятно. Нелли Аркадьевна, а это точно город Клин?!

– Если что, – ответила та, – срочно вызывайте неотложку! Массовый психоз вреден для здоровья.

И она закрыла свою дверь. Олимпиада, которую фактически обвинили в массовом психозе, вернулась в квартиру. И столкнулась с выбежавшей из кухни Верочкой.

– Негодняй! Развратник! Самец! – кричала она Максиму.

– Как-то она однообразна, – заметила Липа, когда за Верочкой с треском захлопнулась дверь.

– Да уж, – устало прислонился к косяку Кудрин, – она не может сыпать эпитетами и врать, как вы.

– Я нисколько не соврала, – обиделась на него Липа. – Кстати, тебе привет от Нелли Аркадьевны.

– Только этого мне не хватало! – возмутился Кудрин. – Она хорошая знакомая моей мамы. Боже! – он побежал к телефону. – Я же маму не поздравил!

Олимпиада всегда скептически относилась к маменькиным сыночкам. В прописную истину, которую придумали эти самые мамы, что любящий маму жених будет так же любить свою супругу, она не верила. А великовозрастный маменькин сыночек вызвал у нее полное презрение. Как только он вообще решился на женитьбу?! Скорее всего, невесту выбирала ему мама. Как же ее придется разочаровать сообщением о том, что невеста сбежала! Липа прислушалась, ничего про сбежавшую невесту Кудрин маме не сообщал. Странно, на что он надеется? Что Верочка вернется? Глупости, эта дуреха до конца жизни будет его обвинять, и сколько ей ни показывай «Иронию судьбы», никогда не поверит, что нечто подобное может случиться на самом деле. У таких, как Верочка, напрочь отсутствует фантазия. Они больше всего склонны доверять материальным благам, данным им в ощущении. Скорее всего, никаких чувств она к Герою не испытывает, просто молоденькая свистушка решила выскочить замуж. А почему бы и нет? Максим привлекателен, умен, интеллигентен. Он вполне может нравиться женщинам. Только не ей, у нее есть жених, который мыкается неизвестно где. Нужно ему позвонить, но лучше это сделать потом, когда она немного протрезвеет и придумает оправдание своему поступку. Нет, лучше про свой поступок ничего не говорить. Станислав, так же как и Верочка, начисто лишен фантазии. Ему лучше соврать. Герой прав, врать Олимпиада может. Но только в исключительных случаях, и сегодня случился один из них.

– Как мама? – Липа прошлась мимо разговаривающего по телефону Кудрина. Впрочем, разговор был весьма условный. Говорила мама, а Кудрин внимательно ее слушал. – Передавай ей привет от меня и поздравления с Новым годом, – и она подмигнула Максиму. Тот поперхнулся и закашлялся.

– Нет, мама, я не заболел, – ответил он наконец-то. – Да, мама, у нас все в порядке, с Верочкой тоже.

– А! Врешь родной мамочке, – прошипела ему на ухо Олимпиада. – Нехорошо.

– Да, мама, обязательно, мама, – продолжал соглашаться тот. Вдруг неожиданно он сказал «нет»: – Нет! Не нужно ко мне приходить утром! Я буду спать! Один или с Верочкой. Мама, утро наступит через пару часов, о каком визите ты говоришь?! – Кудрин с досадой положил трубку на место.

– Что? Ждем мамочку в гости? И как ты объяснишь отсутствие Верочки?! Вот мама-то расстроится.

– Никак не объясню, – пробурчал тот, борясь с нервным тиком. – Если Верочка не вернется, вместо нее будешь ты!

– Вот это номер, – пробормотала Липа. – Бунт на корабле? Мятеж на судне, терпящем бедствие. И что ты скажешь про меня маме?

– Ничего не скажу, – нагло заявил тот. – Скажу, что ты и есть Верочка!

Липа подумала о том, что не такой он уж и маменький сынок, если невесту решился выбрать сам. Его мать не видела Верочку! Скорее всего, она рассчитывала с ней познакомиться. Обычно молодые приходят к родителям в гости, но эти, видимо, радовать мамочку не спешили. И она вознамерилась прийти сама! Вот весело будет, если она застанет здесь сразу двух Верочек, одна из которых будет визжать, как недорезанный молочный поросенок. Нет, такие эксцессы Олимпиаде не по душе. Сейчас же нужно позвонить Викусе и поинтересоваться адресом ее клинской бабушки, у которой она собиралась остановиться. Липа полезла за мобильным телефоном и набрала номер подруги. Сухой голос автоответчика сообщил, что абонент находится в отключке. Автоответчик даже не подозревал, насколько он был прав.

– Что? Твой жених загулял с новой пассией? – кисло улыбнулся Кудрин.

– Кстати, о женихе, – Липа не собиралась сдаваться и, рискуя быть осмеянной и освистанной Станиславом, позвонила ему.

– Где ты, негодница?! – орал Станислав в трубку. – Я, как идиот, проторчал перед твоей дверью битый час! Пока меня не приютила твоя соседка! Олимпия, где ты?! Что случилось?!

– Понимаешь, – пробормотала Липа, неожиданно вспоминая, что ее новая соседка – молоденькая профурсетка с голубыми глазами. – Мне пришлось уехать в срочную командировку. Ты же знаешь нашего главреда. У него все всегда неожиданно и срочно. Но утром я вернусь! С Новым годом, Стасик!

– Как же, – зловеще произнес Кудрин, в упор глядя на Олимпиаду. – На чем это, интересно? На метле? И врать, к тому же, нехорошо! Впрочем, врать тебе придется, Липа! Как же ты объяснишь свой фингал под глазом? Ударилась о дверной косяк, вламываясь среди ночи в квартиру к холостому мужчине.

Станислав не дослушал Липу, бросил трубку, пообещав ее утром встретить. Он был так сердит, что даже не поинтересовался, в какую именно командировку отправилась его невеста накануне встречи Нового года. Он не поинтересовался и ее здоровьем, а мог бы спросить, не подбила ли она свой правый глаз…

Глава 2

С Новым годом! С новым счастьем!

Чем легче становилось голове, тем тяжелее было на душе. Осознавая всю тяжесть совершенного деяния, Олимпиада грустнела и задумчиво глядела в телевизор. На экране продолжала разворачиваться двухсерийная мелодрама с комедийным уклоном. Страдания главных героев настолько переплетались с ее собственной жизнью, что Липа вздохнула и налила себе водки. Лучше уж оставаться нетрезвой, чем думать о том, что случится, если она и в самом деле не приедет в Петушки этим утром. А ехать было страшно. Зеркало отразило такой сногсшибательный результат проведения новогодней ночи, что никаким образом перед Станиславом ей не оправдаться, и уж тем более собственной образиной.

– Это вы виноваты! – всхлипнула неожиданно Олимпиада. – Могли бы открывать дверь в квартиру осторожно! Мало ли какой человек под ней случайно оказался.

– Конечно, нужно было открывать аккуратно. Ведь пьяные девицы под дверью оказываются постоянно. Особенно под Новый год, этаким сюрпризом для холостяков, намеревающихся жениться. Не на них, между прочим, а на трезвых, разумных и не валяющихся под чужими дверями девушках. – Кудрин встал из-за стола. – А отчего, собственно, ты перешла со мной на «вы»?

– Не знаю, – призналась Липа, шмыгая носом. – Само собой получилось.

– Ага, значит, более трезвая ты более покладистая и воспитанная. – Кудрин распахнул дверь в спальню. – Нужно поспать. Сейчас четыре часа утра, в семь на Москву идет первая электричка. Так и быть, я провожу тебя на вокзал, ну, а встречать, как я понимаю, будет Стасик. Его также ожидает сюрприз. Можешь ему соврать, что командировка прошла не так удачно, как ты планировала. Задала вопрос про ремейки и получила ответ в глаз.

– Очень смешно, – пробурчала Липа и зашла в спальню.

– Не волнуйся, за барабашкой, которого стошнило, я убрал. Ложись на матрас и накройся пледом.

Сам Кудрин устроился на диване в комнате, где сиротливо мигала разноцветными огнями искусственная елка за три тысячи сто рублей. Он выключил свет, оставив только мигающие огоньки, и закрыл глаза. Дом был новый, соседей в нем встречало Новый год не так уж и много. К четырем часам утра все стихло. Лишь отдаленные петарды в соседнем дворе разрывались взрывами гранат и напоминали ему о битве, которую еще предстоит провести для того, чтобы вновь завоевать расположение Верочки. Он прислушался к шороху из спальни, который вскоре стих. И оба неудачника погрузились в глубокий сон.

Их одновременно разбудил требовательный звонок в дверь. Кудрин протер глаза и уставился на часы. Они показывали три часа дня, об этом красноречиво свидетельствовали солнечные лучи морозного января наступившего Нового года.

– Олимпиада! – закричал Максим и распахнул дверь в спальню. – Какого черта ты, вы, не завела будильник?! – Полуголая Олимпиада сидела на матрасе и моргала глазищами. – Что за дурацкая привычка раздеваться перед сном?! – ревел Кудрин, на ходу натягивая на себя брюки. – Прикройся! Только не Верочкиным халатом. Если это пришла она, то мне конец. Сиди тихо и не высовывайся. – Кудрин проскакал в одной брючине к двери и открыл ее.

Олимпиада подскочила и попыталась найти свою одежду, разбросанную по спальне. Джинсы она нашла сразу вместе с шубой, а вот «пищащая» блузочка, купленная за бешеные деньги и оттого весившая не больше ста граммов, затерялась среди нераспакованных коробок. Она с отчаянием глянула на халат и передернула плечами. Уж лучше голой, чем в ее халате. Эта истеричка устроит очередной скандал.

В комнате тем временем раздавался женский голос. Липа прислушалась, но гостья говорила тихо, ругаться не собиралась, Кудрина не била. Возможно, это была не Верочка. Или все же она, но уже простившая своего ветреного жениха и вновь воспылавшая к нему прежними чувствами. Голос раздавался все ближе и ближе со спальней, Олимпиада напряглась и попыталась подобрать себе более-менее подходящее алиби, если все же Верочка ворвется сюда и застанет ее сонной. Неадекватные ревнивые особы порой способны на страшные кровавые дела. Уж Липа-то знает, она беседовала с парочкой уголовниц, которые укокошили своих соперниц только из-за одного подозрения. Ничего хорошего в ее светлую голову не пришло. Потому, как только дверь спальни распахнулась, Липа заорала на всякий случай:

– Не виноватая я! Он сам… – И осеклась. На пороге стояла пожилая дама в бархатном старомодном костюме с большим шифоновым бантом под горлом и таращилась на нее, как на кенгуру в зоопарке.

– И как, сынок, ты объяснишь это? – Дама ткнула пальцем в Липу, обращаясь к Кудрину, который возник в дверном проеме из-за ее плеча.

– Это? – пролепетал Максим, судорожно сглатывая слюну. – А это, мама, хм, – он подавился и закашлялся: – Это, мама, Верочка!

– Что?! – вскричала Липа, испуганно заметавшись по спальне. – Верочка?! Где?

– Да ладно, – нарочито расхлябанной походкой Максим подошел и обнял Липу за голые плечи. – Я давно хотел вас познакомить. Знакомьтесь! – И он сделал широкий жест в сторону праздничного стола.

Разговор среди вчерашних объедков не получался. Хотя Липа, прикрытая полотенцем, въезжала в обстановку не так мучительно долго, как пожилая дама, для которой появление в квартире сына незнакомой девицы с подбитым глазом в раздетом виде стало настоящим шоком. Кудрин достал их холодильника бутылку шампанского и торжественно поставил ее на стол, сообщив дамам, что они будут пить исключительно за дружбу. Олимпиада вздохнула и отказалась.

– Я больше не могу, – призналась она, – голова и так чугунная. Вообще-то я совсем не пью! – Она спохватилась, поймав на себе пристальный взгляд Серафимы Павловны, как ей представилась сама дама. – Нисколько и никогда. У меня аллергия на спиртное, – соврала Липа, не краснея.

– Да, – тут же поддержал ее Кудрин, – ей нельзя. И вообще, Верочке пора на вокзал! Ты знаешь, мама, она настоящий трудоголик. У нее сегодня рабочий день. – И он подмигнул Липе.

– У меня? – Та, естественно, не поняла, было ли это настоящим подмигиванием или просто нервным тиком, и на всякий случай переспросила, уточнив: – Рабочий вечер? Я работаю…