Дочки-матери

Это будет выглядеть как самоубийство. Как несчастный случай. Как авария. Но это только видимость. Они убьют их. Эти другие родители убьют твоих настоящих родителей, если ты им расскажешь о том, что происходит. Убьют тут же, в тот же день или на следующий. Чтобы они не увезли тебя отсюда. Чтобы ты навсегда оставалась их игрушкой. Поверь, я попробовал. И Давид, брат Александра, тоже попробовал. Теперь их отец мертв. И моя мама тоже. А Кир… Кир рассказал сразу обоим родителям, и на следующий день у них дома взорвался газ, и они оба погибли на месте. Они жили в доме рядом с тобой. Это случилось прямо у нас на глазах. А еще был такой парень Кай, мы его не знали, нам о нем рассказали старшие ребята. Он тоже рассказал обоим родокам, и… В общем, поверь мне. Это серьезно. Ни за что не рассказывай родителям, если они тебе дороги.

Лис откинулась на спинку стула и перелистала записи – она успела исписать почти пять страниц. Несколько раз она перечитала написанное. Потом встала и начала ходить по комнате, пытаясь все это обдумать. Определенно, все это было правдой. Как бы нелепо все это ни звучало, это правда. Это случилось с ней. Другая мама приходила к ней уже трижды. Впервые – той ночью, когда она щекотала ее ледяными пальцами до боли в ребрах. Второй раз – когда Лис одна возвращалась с вечеринки. Третий – этой ночью. Этот третий раз был самым ужасными из всех. И, со слов Марка, это только начало. Александр был в больнице после падения с лестницы, а на спине Марка были видны отчетливые следы ударов. Лис почувствовала, что ей не хватает воздуха.

В тот день, когда он закончил свою речь, она не сказала ни слова. Она просто вскочила и убежала, не оглядываясь. Никто не пытался ее остановить, но она чувствовала спиной их взгляды, пока не завернула за угол.

Сегодня она не будет молчать. Сегодня она должна собрать их всех на настоящий мозговой штурм. Нельзя же оставить все вот так, нельзя так жить, они должны что-то придумать. Она должна что-то придумать.

Лис взяла телефон, села на кровать и стала набирать сообщение. Закончив, она разослала его по номерам всех пяти детей, кроме Александра, у которого телефона не было. Нажав кнопку «отправить», Лиса стала думать об Александре. Она вспомнила его сбивчивый рассказ. Из него не было ясно, как именно умерла мама Марка, но теперь она уже знала, что она покончила с собой. Якобы покончила с собой, опять же, со слов Марка. Странно, что Александр ничего не сказал о своем отце, который тоже погиб. И о своем брате. Давид, кажется. Где, интересно, этот Давид сейчас? Живет здесь же в поселке? Тогда почему она никогда не встречала его в компании?

Девочка откинулась и легла на кровати. Так много вопросов. Ей нужны ответы. Интересно, сейчас, когда Александр в больнице, к нему могут приходить другие родители? Это они искалечили его? Что они с ним сделали? Марк не рассказал, наверное, он сам толком не знал. А если Александр сейчас расскажет маме, она поверит ему, и они не вернутся в поселок, тогда его мама останется в живых? Могут другие родители навредить им за пределами поселка? Они живут только тут или могут выходить за его пределы?

Снова одни вопросы. Лиса потерла лоб. У нее даже немного разболелась голова от этих напряженных размышлений. Раздался звук сообщения. Потом другой, третий. Все пятеро детей ответили, что придут в час на их место. Лис испытала небольшое облегчение и закрыла глаза. После ужасной ночи ей вдруг очень захотелось поспать. Она взглянула на часы, они показывали половину двенадцатого. Можно вздремнуть полчаса, подумала она. Но сон не шел. В голове крутились воспоминания о прошлой ночи, рассказ Марка, мысли о том, что будет дальше. Наконец, она забылась тревожным сном, полным отрывочных и бессмысленных сновидений. В начале первого ее разбудила заглянувшая в комнату мама.

– Идем обедать? Я приготовила рыбный пирог.

Несколько секунд Лиса, моргая, смотрела на нее, приподнявшись на локте, потом, окончательно проснувшись, кивнула и встала с кровати.

– Ты спала? – спросила мама. – Даже и не помню, когда ты в последний раз спала днем. Наверное, когда была совсем маленькая, – мама улыбнулась.

– Да, что-то ночью совсем не выспалась, – пробормотала Лис.

– Да уж, та еще ночка была, – согласилась мама.

После обеда Лиса сказала родителям, что идет гулять с друзьями. В ответ те ошарашили ее новостью:

– Хорошо, иди, только возвращайся к четырем, к пяти часам нам нужно быть в питомнике, поедем выбирать тебе щенка!

Лис даже поперхнулась от неожиданности. Если бы не вся эта ситуация, она бы, наверное, плясала от восторга. Сейчас же она могла лишь испытывать сдержанную радость. На минуту ей стало даже очень обидно, ведь она почти всю свою жизнь мечтала о собаке, и вот эта мечта сбывается, а она даже не может этому как следует порадоваться, потому что все, о чем она может думать, это предстоящая ей ночь. Но она все же собралась с силами и выдавила улыбку, которая, она надеялась, лучилась радостью.

– Мама, папа, спасибо! Я так счастлива. Обязательно вернусь к четырем. Пока!

С этими словами она выбежала из дома. Мама с папой посмотрели ей вслед, потом молча переглянулись. От них не ускользнул тот факт, что их дочь, столько лет умолявшая купить ей собаку, только что симулировала радость.

Быстрым шагом Лиса дошла до места. Взглянула на часы, было без двадцати час. Другие ребята еще не пришли. Она опустилась на ящик, но не смогла сидеть, вскочила и стала измерять шагами расстояние от стены магазина до вагончика. Всего три шага. Немного. Тогда она измерила длину их прямоугольника – от края первого ящика до конца стены вагончика, где были навалены доски. Пять шагов. Итого закуток три на пять. Да уж, тесно. И почему ребята выбрали встречаться именно здесь? Неужели в поселке нет мест поприятнее и попросторнее? С видом на какой-нибудь ручей или лес? Если бы я планировала здесь остаться, подумала Лис, я бы построила шалаш где-нибудь в тайном месте, на лесной поляне или на берегу реки. Но она тут же одернула себя, вспомнив, с чем имеют дело дети в этом поселке.

Отмерив уже вторую сотню шагов, Лиса, наконец, заметила, что кто-то приближается к магазину. Это был Марк. Он шел неспеша, засунув руки глубоко в карманы джинсов и низко опустив голову, словно искал что-то на дороге. Лис напряженно ждала его приближения. Она в тайне надеялась, что первым придет не он, чтобы ей не пришлось оставаться с ним наедине. Его общество смущало ее, она была сама не своя.

Поравнявшись с Лис, Марк остановился, поднял голову и молча кивнул. Лицо его, как обычно, почти ничего не выражало. Лиса тоже кивнула. Не говоря ни слова, они сели – Марк на свой ящик, Лис – напротив него. Несколько минут они продолжали сидеть в тишине. Наконец, Марк сказал:

– Мне жаль. Правда.

Лис бросила на него быстрый взгляд и отвернулась. Пожала плечами. К счастью, ей не пришлось думать, что ответить, потому что в этот момент подошли девочки – Вики, Марго и Лила. Так же в полном безмолвии они заняли свои обычные места – Марго села рядом с Лис, Вики рядом с сестрой, а Лила вскарабкалась на груду досок сбоку. Марго взглянула на часы:

– Виктор опаздывает. Он вечно опаздывает.

Никто ей не ответил. Лиса молча оглядывала ребят, переходя взглядом от одного лица к другому. Только теперь она поняла, что так смущало ее в них с самого начала. Они выглядели так, словно кто-то медленно выкачивал из них жизнь. Говорили мало, медленно и тихо. Избегали смотреть в глаза. Двигались слегка заторможенно. Не проявляли ни к чему интереса. Не смеялись, не подкалывали друг друга. Могли подолгу сидеть на одном месте, ковыряя носком обуви дорожную пыль или разглядывая стену. Лис поежилась. Неужели ей тоже предстоит стать такой? Наверное, они тоже были обычными живыми ребятами до того, как попали в это странное место?

От этих мыслей ее отвлек подошедший, наконец, Виктор.

– Извиняюсь, отец задержал. Уроки. Никогда не отпускает, пока я дневную программу не выполню, – пояснил он Лисе.

– Ты сам учишься?

– Ага, в онлайн–школе. Там каждый день столько заданий, мама дорогая. Но на сегодня я с ними разделался, и вот я тут. Рассказывай, зачем звала, – сказал он и тут же осекся, поймав злой взгляд Марго. – Ну да, да, извини, я понял. У тебя тоже началось сегодня, да? Мне очень жаль, – быстро произнес он извиняющимся тоном. – Ты как?

Лис пожала плечами, поймав себя на мысли, что уже начинает походить на них, слишком часто вместо ответа она стала просто пожимать плечами. Отогнав эту мысль как контрпродуктивную, она встала, обвела присутствующих взглядом и сказала:

– То, что случилось со мной сегодня ночью, мне категорически не понравилось. Впрочем, это было уже не в первый раз, как я теперь понимаю. Впервые это случилось уже на мою первую ночь здесь.

Глаза Вики расширились, Виктор присвистнул, Марк удивленно вскинул брови, потом бросил торжествующий взгляд на Марго, в нем читалось «Ну, что я тебе говорил?!». Та плотно сжала губы и отвернулась. Лила сохраняла отсутствующий вид.

Понаблюдав за их реакцией, Лис продолжила:

– То, что произошло, не лезет ни в какие рамки, сейчас, при свете дня мне уже снова сложно поверить, что это было на самом деле, мне хочется убедить себя, что было сон или что я вообще все это выдумала под воздействием ваших бредовых историй. Но я помню свои ощущения, помню их четко и понимаю, что это был не сон. Это было по-настоящему. И я понимаю, что это происходит и с вами, и происходит уже давно. И я хочу вас всех спросить, почему вы все еще здесь? Почему вы это терпите? Почему позволяете этому с вами происходить?

Она стояла посреди этого крошечно прямоугольника, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, словно она только что пробежала стометровку, и ждала их реакции. Сначала все, конечно же, молчали. Она и не ожидала, что они бросятся наперебой отвечать на ее вопрос, поэтому набралась терпения и ждала.

Наконец, оглядев остальных и убедившись, что никто не собирается говорить, Марк потер лоб и сказал:

– Мы все это терпим, потому что у нас нет другого выбора.

– Что значит нет выбора? – Лис смотрела ему в глаза, превозмогая свое смущение.

– То и значит. Куда мы уедем без родителей? Мы несовершеннолетние, это раз. Становиться бродягами и скрываться от полиции? Мы любим своих родителей, это два. Мы не можем просто сбежать от них.

– Тогда нужно уезжать вместе с родителями!

На этих словах все ребята хором хмыкнули.

– Скажи, ты пробовала уговорить своих родителей уехать отсюда? – Марк смотрела на ее, склонив голову набок.

Лис стушевалась. Конечно, она пробовала. И не раз. Ничего из этого не вышло. Тогда она сказала:

– Я сразу не хотела здесь жить, и говорила об этом родителям, но они меня не слушали. Но теперь, когда такое тут происходит, я точно уговорю их уехать! Теперь я приложу к этому все усилия и смогу их убедить.

– Удачи, – наконец, подала голос Марго. – Мы все тут старались, поверь. Никому еще не удалось. Может быть, ты не в курсе, но, когда родители принимают какое-нибудь судьбоносное для всей семьи решение, они не очень-то советуются со своими детьми. И уж точно они не передумывают лишь оттого, что их сын или дочь вдруг внезапно этим решением недовольны.

– Но здесь совсем другое дело! Тут ведь не о недовольстве – нам грозит опасность, вы видели, что случилось с Александром?

– Думаешь, мы этого не знаем? Я живу тут второй год, на минуточку, – Марго повысила голос, но тут же взяла себя в руки. – Мы не смогли убедить своих родителей уехать, никто еще не смог, но, если тебе удастся, мы будем лишь за тебя рады. Только не забывай, что тебе нельзя рассказать им правду.

– Да, как раз на счет этого… Я хотела вас спросить, а вы уверены, что это так? Ну, я помню, Марк сказал, что родители погибают, но это точно? Не может быть совпадением, то, что папа Александра и… – она споткнулась, быстро взглянув на Марка, – мама Марка погибли после того, как им рассказали? Просто, понимаете, после – не всегда значит впоследствии. То, что они умерли после того, как им рассказали, вовсе не обязательно означает, что между этими двумя событиями есть связь.

Лиса увидела, как напряглись все мышцы на лице Марка и как сверкнули глаза Марго.

– Ты забыла, были еще родители Кира, – тихо произнесла Лила.

– Четыре мертвых родителя – это достаточная доказательная база для тебя? – спросила Марго.