Тайфун в закрытом секторе

– Заткнись! – рявкнул Клодт. – Идиот!

Несколько мгновений они со Стэпеном мерили друг друга гневными взглядами, потом Клодт сказал совершенно ровным голосом:

– Дядя шутит. Очень шутливый дядя. Тебя пальцем никто не тронет.

То ли Светлана поверила в собственную неприкосновенность, на которую вроде бы намекали, то ли просто утратила последние остатки благоразумия, во всяком случае она вскинула голову и отчеканила прямо в лицо Стэпену:

– Не больно-то я тебя боюсь… пузанчик!

Стэпен взревел и кинулся вперед, но Клодт отшвырнул его, как котенка:

– Остынь! Или тебе мало было одного душа?

Антель снова хихикнул. Стэпен ударился о стену, застыл на несколько секунд с перекошенным злобой лицом, потом вдруг улыбнулся, отчего щеки его поползли к ушам, и выдавил из себя:

– Я пошутил, кошечка…

– Пораскинь-ка лучше мозгами! – перебил его Клодт. – Где в нормальных замках клады прячут?

Стэпен пожал плечами. Клодт повернулся к Светлане:

– А ты что скажешь?

Светлана думала недолго:

– Закапывают или замуровывают в подвале, прячут в стенах, во дворе…

– Отлично! Здесь наверняка должен быть подвал. Идем!

Светлане очень не хотелось оставлять Тайфуна одного ради каких-то дурацких поисков.

– Я все равно ничего не знаю!

Она в отчаянии посмотрела на Антеля, но тот поспешно уставился в окно. Окно выходило на центральную аллею, и за деревьями можно было различить ворота с чугунной решеткой и двумя колоннами, увенчанными каменными шарами.

– Тебе придется идти, у тебя просто нет выбора, – терпеливо пояснил Клодт. – Проводник должен указывать дорогу!

– Но я ее не знаю!

– В таком случае мы загнемся все здесь. И он тоже! – Клодт кивнул на Тайфуна.

– Но почему не вернуться в город?

– Потому что это невозможно. Проход закрылся. Попробуй.

Светлана не стала пробовать, она стиснула голову руками, закрыла глаза и мысленно застонала: «Так тебе и надо, дуреха! Доигралась в сказочки со снами!»

– Хорошо, – наконец сказала она бесцветным голосом, открыла глаза, зачем-то пригладила волосы и направилась к двери.

– Куда? – Стэпен мигом преградил дорогу.

– Искать.

– Одной нельзя! Тут нельзя в одиночку. Вот что бывает, если один, как твой дружок, – забормотал Стэпен. – Здесь надо только вместе, чтобы можно было прикрыть друг друга…

Светлана судорожно вздохнула, потому что от вида сверкающей лысины ей вдруг стало не по себе.

– Тогда зачем вы Тая?.. Ладно, с ним ясно, а своего зачем, Антеля, одного посылаете?

Стэпен удивленно приподнял брови и покосился в сторону Антеля с подозрением:

– Шустрые ребятишки пошли, однако!

Антель почему-то покраснел так, что уши стали цвета розы, и еще пристальнее уставился в окно.

– Раз ты так за него переживаешь, вот он-то и будет здесь сидеть… в тепле. С Тайфуном. Угодил?! – хохотнул Стэпен.

Светлана забыла о своем головокружении.

– У вас удивительно глупое лицо! – сообщила она с мстительным наслаждением.

Стэпен поперхнулся, смех застрял у него в горле.

– Это верно, Стэп, – спокойно подтвердил Клодт, подходя ближе к своему собрату и предостерегающе кладя руку ему на плечо. – Ничего не поделаешь.

Пришлось немного поразбросать мебели, чтобы пробраться в коридор первого этажа, ведущий в столовую, а затем в хозяйственные помещения. Минут через пятнадцать удалось проникнуть на кухню и отыскать вход в подвал.

По винтовой каменной лестнице искатели Могущества спустились вниз. Клодт включил фонарь и осветил ряды бочек и наваленную почти до потолка груду корзин. В самых больших бочках, видимо, когда-то хранилось вино, потому что все они были снабжены кранами. Стэпен, проходя, стукнул одну по боку, бочка загудела, как колокол.

– Пустые, – с сожалением отметил Стэпен.

Светлана шла боязливо, ей казалось почему-то, что их шаги встревожат крыс, они ринутся со всех сторон и затопят подвал серой массой шевелящихся тел. Но ничего не произошло.

Клодт положил фонарь на бочку, присел на корточки и постучал по каменному полу черенком саперной лопатки.

– Этак придется весь пол выстучать, – проворчал Стэпен.

Он провел лучом по стенам, осветил камин в белесых пятнах плесени, целый букет поганок, выросших на деревянной балке, ниши, заполненные запыленными бутылками темного стекла. Клодт тем временем продолжал неторопливо простукивать каменные плиты.

– Бочки придется двигать, – сказал он Стэпену.

Тот кивнул, продолжая осматривать подвал и прикидывая, сколько добра здесь могло храниться.

От стен явственно тянуло холодом, Светлана упрятала руки в карманы куртки, немного постояла, потом решила пройтись. Она дошла до конца бочкового ряда и посмотрела вверх: откуда-то пробивался слабый лучик света, должно быть, под самым потолком находилось заложенное когда-то окошко.

В углу серебристыми прядями висела паутина. Многие годы никто не тревожил ее, пыль осела на нитях и создала причудливое сплетение ажурных конструкций. В паутине болталась мертвая бабочка. Большие, чуть ли не с ладонь, крылья были полураскрыты, сквозь пыль на них проступал какой-то удивительный рисунок. Светлана вытянула шею, пытаясь его разглядеть, но свет от фонаря Клодта почти не доходил сюда, а щель оконца была слишком узкой, Светлана отвернулась от бабочки и некоторое время наблюдала, как обследует территорию Стэпен, уделяя особое внимание нишам с бутылками. Дело продвигалось чрезвычайно медленно, потому что одна рука была занята фонарем, вторая карабином, а рассмотреть хотелось каждую бутылку.

Наконец Светлана вновь обратилась к бабочке, однако как ни напрягала зрение, разобрала только, что рисунок напоминает человеческий профиль. Светлана встречала насекомых с «глазами» на крыльях, но вот с целыми портретами не доводилось, поэтому она привстала на цыпочки, дотянулась до бабочки и попыталась оторвать ее от паутины, чтобы разглядеть поближе. Хрупкое тельце насекомого могло рассыпаться в пальцах, поэтому Светлана постаралась проделать процедуру поаккуратнее.