Жестокие принципы

Глава 4

С трудом разлепив глаза, осматриваю непривычное помещение, которое кажется совсем иным при дневном свете. Приятная комната, светлая, ничего лишнего, и в то же время всё необходимое имеется. Спохватившись, соскакиваю с постели, стараясь не потревожить Тасю, которая сладко посапывает, свернувшись клубочком.

Лариса Петровна не сказала, во сколько и куда подойти, дав мне возможность отдышаться после двух дней на вокзале, но злоупотреблять своим положением не стоит, потому что сюда меня привезли работать. Тихо одеваюсь и ныряю за дверь, оставив дочку досматривать сны.

Длинный коридор, окутанный полумраком, усеян многочисленными дверями, за которыми, вероятно, скрывается своя история. Резные и тяжёлые, они создают своеобразную атмосферу таинственности. Нестерпимо хочется заглянуть за каждую, но сейчас я просто иду прямо в надежде найти хоть кого-нибудь живого. Не слышно голосов и звуков, лишь мои шаги разносятся эхом в пространстве. Понимаю, что в конце коридора развилка, и спешу, чтобы выбрать направление, но чья-то рука неожиданно хватает меня за локоть и, резко развернув, прижимает к стене.

Негромко вскрикиваю от неожиданности, а затем ещё раз, когда вижу перед собой лицо мужчины, изуродованное глубоким шрамом. Затаив дыхание, неотрывно смотрю в глаза, которые имеют необыкновенный цвет насыщенной синевы. Невероятные и необычные настолько, что хочется произнести «вау». Брюнет намного выше меня, и я даже приподнимаюсь на носочки, чтобы оказаться наравне с его лицом: волевым, напряжённым, с играющими желваками; короткая аккуратная борода, полные губы и прямой нос. Шрам, пересекающий правую сторону лица от виска до подбородка, подчёркивает устрашающий вид в сумме с бешеной аурой и жёсткой хваткой на моём локте. Увиденное не приводит в ужас, наоборот, притягивает, подчиняет, завлекает, и, несмотря на все составляющие, которые в любом другом случае оттолкнули бы от подобного человека, не могу отвести глаза, с придыханием рассматривая его.

– Тебя Петровна ночью привезла? – Низкий голос шелестит приятной хрипотцой.

– Да, – делаю усилие, чтобы выдавить два звука. – Меня зовут Лена.

– Гриша паспорт проверял?

Отрицательно верчу головой, вспоминая, что, кроме полицейских, документы никто не спрашивал, а Лариса Петровна поверила на слово, когда предложила работу.

– Паспорт, – требовательно, жёстко. Это не просьба – приказ.

– В комнате, – киваю туда, откуда пришла.

Убирает ладонь и делает шаг назад, показывая, что нужно вернуться и дать ему документ. Сейчас иного не предусмотрено. Иду, чувствуя его взгляд между лопаток, и слышу тяжёлые шаги, в эхе которых тонут мои. Почти дойдя до комнаты, обгоняет меня и рывком отворяет дверь, застыв на входе. Неожиданность в виде Таси, сидящей на кровати и потирающей заспанные глаза, на миг обездвиживает мужчину, и на лице просматривается едва заметная растерянность. Ему сказали обо мне, но не о ребёнке, вероятно.

– Здравствуйте, я Таисия, – дочка подходит к нему, остановившись в шаге.

– Константин Сергеевич.

– Приятно познакомиться, Константин Сергеевич, – протягивает маленькую ладошку, и я удивлена несвойственному для дочери поведению.

Как правило, она недоверчиво относится к новым людям, особенно мужчинам, к которым внимательно присматривается после посещения нашей квартиры друзей папы. Несколько секунд мужчина раздумывает, но всё же пожимает кончики пальцев Таси, скрепив знакомство.

– Вот, – протягиваю документы, – паспорт, свидетельство о рождении, браке, ИНН, – перечисляю.

– Давай всё. И телефон.

– Он разбился два дня назад, когда выпал из сумки, – протягиваю аппарат, крутит в ладони, рассматривая. – Другого у меня нет.

– Идём, – показывает на дверь.

Усаживаю дочку на кровать, укутав одеялом, и включаю телевизор.

– Тася, посиди здесь тихонько, ладно? Никуда не выходи, а то потеряешься в незнакомом месте. Я схожу к Ларисе Петровне, а потом вернусь к тебе. Жди меня.

– Я поняла, мам. Жду, – соглашается ребёнок и переключает каналы в поисках мультиков.

Выхожу и следую за Константином Сергеевичем, рассматривая фигуру мужчины в костюме угольного цвета. Его шаги, размашистые, гулкие и уверенные, ведут меня к той самой развилке, до которой я не добралась. Сворачиваем налево, поднимаемся по нескольким ступенькам и оказываемся в светлом коридорчике, из которого слышатся голоса.

– Доброе утро, Лена, – как только попадаем на огромную кухню, меня приветствует Лариса Петровна.

– Доброе утро.

– И вам, Константин Сергеевич.

Мужчина молча занимает стул, и перед ним оказывается тарелка с десертом и кружка кофе. Петровна подхватывает меня и тащит к выходу на другой стороне, закрывая за собой дверь.

– Он всегда завтракает в одиночестве. В этот момент находиться рядом, разговаривать и отвлекать нельзя.

– Поняла, – уверенно киваю.

– Итак, – Петровна направляется вперёд, – кухню ты видела. Здесь у нас склад с продуктами, – открывает дверь, – здесь бельевая и прачечная, тут моя комната, затем комната горничных. Они в доме не живут, приезжают раз в неделю и делают уборку. Работники по найму. Далее кладовая со всякими принадлежностями.

– А там? – указываю на массивную дверь в конце.

– Это выход в дом, там уже территория хозяина.

– А кто хозяин?

– Аронов Альберт Витальевич. Слышала о таком?

– Нет. Я телевизор редко смотрела, много работала, некогда было.

Умалчиваю, что телевизор, микроволновку и холодильник Рома продал в первую очередь, когда возникла потребность в деньгах на алкоголь. Я просто приходила с работы и недосчитывалась очередной техники.

– Бывший депутат. Сейчас общественный деятель, меценат, имеющий несколько благотворительных фондов и прибыльный бизнес в некоторых городах страны. Влиятельный и богатый человек.

– А кто Константин Сергеевич?

– Он…

Неожиданно дверь кухни отворяется, и мужчина проходит мимо нас, не удостоив взгляда. Петровна кивает, даёт понять, что мы можем вернуться.

– Так кто?

– Не хотела я, чтобы он был первым, с кем ты столкнёшься в этом доме, но если так случилось… Не понравилось, – вздыхая, указывает на тарелку с оставшимся десертом и почти полную кружку кофе. – Каждое утро в семь тридцать он приходит на кухню и завтракает в полном одиночестве панна-коттой фламбе с цельной вишней и кофе по-турецки. Я ещё ни разу не видела пустой посуды. С наслаждением он ел только то, что готовил Рудольфо…

– Рудольфо? – Много действующих лиц, и пока я ничего ни о ком не узнала. – Расскажите о Константине Сергеевиче.

Прежде чем приступить к рассказу, Петровна наливает кофе и выставляет передо мной ароматные булочки, на запах которых мой желудок реагирует звонкой трелью. Я не ела больше двух дней и сейчас боюсь накинуться на пищу и опустошить тарелку за пару минут. Нужно покормить Тасю, но только тогда, когда мне это будет позволено. В противном случае отнести завтрак в комнату.

– Это человек, которого нужно обходить десятой дорогой, максимально ограничить контакты и не попадаться на глаза. Островский Константин Сергеевич – начальник службы безопасности, правая рука Аронова и его друг. Три в одном, и по этой причине в доме главный скорее он, чем сам владелец. Жёсткий, принципиальный, несгибаемый. Провинишься – уверяю, проступок будет записан и учтён, а наказание непременно последует. – Сглатываю, прикидывая, каким может быть это самое наказание. – Не спорь, не доказывай, не повышай голос – слушай и выполняй. Называть исключительно по имени-отчеству, в глаза не смотреть.

– Ох, а я так его внимательно рассматривала…

– Согласна – страшный.

– Не страшный. Пугает, но не внешне, к шраму на лице это никак не относится. Я говорю скорее о той силе, что исходит от него, – молчаливой, парализующей, перепрошивающей под себя.

– Мне кажется или я слышу в твоём голосе восхищение? – Петровна удивлена настолько, что кружка застывает в неоконченном движении, пока я формулирую ответ.