Не влюбляйтесь в Джонни Джека

Он, конечно, заметил мою реакцию. Слегка усмехнулся и поманил пальцем. А я и пошла, не отводя от него взгляда.

–Привет, красавица! Я –Вячеслав– произнес он с легкой хрипотцой.

–Алиса,– ответила я.

–Вот как…значит, тебе нужна Страна Чудес.

Я только улыбалась…

Наш роман протекал бурно и невероятно романтично, мы объездили полмира, в попытках поймать счастье за хвост. Вечно улыбались и жили в свое удовольствие. Слава занимался своими делами, а я в них не лезла. Дурость из головы постепенно выветрилась, героиней дурного боевика больше быть не хотелось. У него была отличная команда, и для меня они стали почти семьей. В тот период своей жизни я была, наверное, счастлива. И слепа.

Я была для Славки лишь одной из многих. Он не понимал меня, он любовался лишь прекрасной куклой, которую хотели заполучить его друзья. А я ему, по сути, не была нужна, и уж точно он меня не любил. Мне пытались открыть глаза на его многочисленные измены, но тут я еще оставалась наивным ребенком и верить отказывалась. Я уже тогда никому не верила, кроме него. Маленьких девочек так легко приручить. Наверное, одна из причин, по которой у нас вообще начался роман, с его стороны. Все рано или поздно заканчивается, и неприглядная правда выходит на свет. Слава научил меня этой правде самым действенным способом, лично. Дела, а не женщины, оказались гораздо важнее. И как только начало припекать в его славном мире, он просто подставил меня.

Несильно, конечно, подставил, он не был законченным мерзавцем, но милые ребята неплохо успели поразвлечься пару дней до приезда папы. И это были явно не самые приятные дни в моей жизни. Хорошо хоть честь моя не пострадала, только личико попортили, немного поправили ребра, разукрасили в новой палитре , да пытками пугали, если не расскажу, куда ж это пропал мой герой. А я может и ответила бы, да сама не знала. И ведь я не жаловалась.И как только папуля узнал? Ну что ж, в этот раз он был очень кстати, большое спасибо. Самое обидное, если бы Славка попросил, я бы итак все, как надо сказала, я для него все, что угодно могла сделать. Но он просто оставил меня, чтобы отвлечь своих противников и быстро решить свои проблемы. Вот и все. Я не обижалась. Я действительно тогда могла сделать для него все.

И после этого наступила развязка –наша последняя встреча.

Мы встретились в парке, в том самом, где я была сегодня. Славка стоял и нервно курил. Я никогда не видела его таким. Он был чрезмерно уверен в себе, в его глазах была какая-то злая насмешка. Как всегда, был изумительно одет. Не то, что я. Я прилетела к нему навстречу прямиком из временного «плена». А он смотрел на меня и морщился. Ему было неприятно смотреть на меня такую – забитую и испуганную.

– 

Я тебя не люблю. Не хочу, чтобы ты была рядом. Не хочу тебя вообще, ни в каких смыслах. И не хочу давать тебе никаких надежд, ты – прошлое. Будущее всегда интереснее.

А я стояла и молчала, глотая слезы и ненавидя себя за это.

– 

Уходи.

Он усмехался, ему явно доставляла удовольствие боль в моих глазах.

– Мы больше никогда не встретимся, не беспокойся. Мне здесь небезопасно и перестало нравиться. Я улетаю в Америку. Не грусти. Ты еще встретишь своего героя и отдашь за него жизнь.

Я не стала ничего говорить, хотя было видно, что несмотря на все сказанное, он ждал каких-то слов. А я слишком была ему благодарна в этот момент. За все. За то, что научил жить, научил любить, научил никому не доверять. И за то, что уезжает. В тот момент я отчетливо понимала, что если бы он остался, я бы все ему простила. Простила, потеряла гордость и начала бы преследовать его. Моя любовь была камнем у него на шее. И за это осознание ему тоже спасибо. И я молча отпустила. В американскую мечту.

Я не знала, было ли правдой то, что он сказал, или все было слишком сложно, а, может, слишком просто. Я просто жарилась на адском костре, когда думала о том, что все, что с нами было – было ложью.

Вот так рухнула моя банальная, но такая милая сердцу сказка, а я осталась жить с разбитыми мечтами и закрытым наглухо сердцем.

С тех пор прошло пять лет. С тех пор я потеряла друзей и осталась одна. Моя душа требовала полного покоя и забвения. Я не хотела его вспоминать, а с друзьями это было неизбежно. Мы не виделись. Ему, действительно, небезопасно приезжать. Даже те, кто были близки, теперь желают его смерти. Не знаю, какую именно аферу Слава провернул в последний раз. Мне не было до этого дела. Но этот мир не прощает предателей. Надеюсь, в Америке все-таки для него другой мир.

С этой оптимистичной мыслью, я, наконец, уснула.

А проснулась с дикой головной болью и ощущением фарса. Вся моя жизнь – это дешевая, банальная и сопливая мелодрама. Да и не только моя. И все, что я сейчас делаю, все идет по сценарию. Я не люблю существовать по запланированному списку. Значит, надо что-то менять.Но что? И как вообще на это решиться? Жизнь и без твоих указаний кидает тебя в разное дерьмо, оставляет с пустотой вокруг и совершает мистификации. А тут еще попробуй добровольно окунись в омут, брось привычный мир, поставь все, что имеешь, на красное и попробуй выиграй, обмани судьбу. Наверное, тогда обретаешь свободу и себя. Но пока я еще не была готова кинуть кости.

Примерно такие мысли вертелись у меня в голове, пока я варила кофе. Казалось бы, приятные запахи с утра должны навевать оптимистичные мысли, покой, опять же, уют. Однако я остро ощущала депрессию и одиночество. Покачиваясь на стуле, я просматривала старые фотографии и пыталась понять, кого же я хочу вновь увидеть. Кого мне не хватает в моей жизни? Увидела Соньку и поняла, что она – именно то, что мне сейчас необходимо.

Сонька – человек-зажигалка. С ней всегда весело, у нее всегда ветер в голове и в сердце, она всегда жизнерадостна, но, к несчастью, злопамятна. А расстались мы не очень хорошо. Она поссорилась со Славкой, а я не то что бы приняла его сторону. Просто мне приходилось с ним считаться. Так что Сонька испарилась из моей жизни раньше, чем мой герой. Но теперь, думаю, пора бы ей вновь появиться. Особенно сейчас, когда жизнь не радует красками, да еще и Маришкина история не давала покоя, а душа просила праздника.

И я отправилась искать Сонькин номер. Социальные сети – гениальное изобретение человечества, где можно найти даже тех, кого почти уже и не помнишь. Пока предавалась поискам, раздалась мелодия моего мобильного. Заботливый папуля дал о себе знать, пожурил за ночные гуляния, добавил строгости в голосе и перешел к своим делам. Настроения помогать человечеству второй день подряд у меня не нашлось, хоть и не чужой человек. Но папуля в состоянии справиться без меня. Боюсь, очередное поручение выдумано лишь для того, чтобы дочь не шлялась пьяной по улицам, страдая от безделья, и не гробила свою жизнь. Я вернулась к прежнему занятию, и наконец телефон Соньки нашелся у общих знакомых. Начало беседы было удручающим, подруга говорила сквозь зубы, но встретиться согласилась. Что само по себе было хорошим признаком. Настроение поднималось с каждой минутой, от предвкушения. Весело подмигнув отражению в зеркале, я кинулась собираться.

Встреча была назначена в старейшей забегаловке, и что здесь забыла Сонька, славившаяся своей любовью к пафосным местам, мне понять не дано. Наконец, она появилась, гордо вышагивая посреди зала, одетая, как обычно, не по погоде. Эпатажная, красивая, в невообразимых шмотках…глядя на нее, как-то остро начинаешь ощущать свою ущербность. Но так как знакомы мы давно, то к этому чувству я давно привыкла, поэтому наслаждалась ситуацией и широко улыбалась общественности.

–Привет, негодяйка,– поздоровалась, наконец, Сонька.

–Привет, привет, царица ты моя Савская,– я по-прежнему улыбалась во все 32 зуба. Я действительно до одури была рада ее видеть.

–Как там Слава? Что сбежал твой «прынц»?

–Ну давай, продолжай…Сироту каждый обидеть может…

–Ой, нашлась сирота…Ты на вопросы-то отвечай, не увиливай, раз позвала. Я теперь должна все знать,– ухмылялась подруга.

–А что отвечать-то? Он не «прынц», и даже не мой идеал, и вообще не мой. Как он там не знаю, но надеюсь, что хорошо и обратно не вернется. Лицезреть его здесь снова я не хочу. Прости меня за ошибки прошлого, раз уж мы об этом заговорили. Я дура была, да, наверное, и осталась. Не хотелось тебя терять, просто так вышло.

–Просто ты, как всегда, выбрала его. И чего ты в нем нашла, я понять не могу? Ты ж умница-разумница, красотка с обложки…а он? Ну кто он?

–Я думала, он герой. А он оказался обычным,– улыбнулась я.

–Вечно ты сказки свои придумываешь…ну какие герои? Нет их, перевелись. Была у тебя сказка, хорошо кончилась? Найди ты себе нормального, адекватного. Интеллигента какого-нибудь найди.

–С интеллигентами скучно, а для меня скука– самая большая проблема. И потом, не хочу я. Перегорело все. И давай не будем продолжать. У тебя-то как? Завела себе интеллигента?

И разговор плавно потек в приятном, дружеском русле. Неловкость исчезла, стало так тепло и уютно, как будто не было всех этих лет отчуждения. Но они были. И при имени «Слава» меня все еще бросало в дрожь. В конце концов, и воспоминания отступили на второй план, уступив место новым событиям. И тут против собственной воли, мой язык бодро рассказал всю Маришкину историю.

По загоревшимся Сонькиным глазам и возгласам: «Офигеть!», я поняла, что дело – дрянь. Сонька, конечно, замечательный человек, но при этом, ужасная сплетница. Я с тоской подумала, что Маришка меня убьет. Чтобы как-то себя успокоить, я взяла с Соньки честное слово, что она не проболтается об этом ни одной живой душе.

Вечер продолжался, вино лилось рекой, а мой пьяный язык выбалтывал все секреты, известные мне класса с третьего. В общем, к утру я добралась домой. Помятая, но целая и даже стоящая на ногах.

Проснулась я от того, что Че кусал меня за нос и громко мяукал при этом. Мне было безумно плохо, голова не хотела соображать, и, в целом, я чувствовала себя так, как будто во мне произошел ядерный взрыв. Но Че продолжал выражать свои недовольство, и пришлось открыть один глаз(на большее я была просто неспособна).Мой кот был настолько зол и возмущен, что мне стало стыдно, и мозг начал медленно работать. Тут стало окончательно стыдно, потому что я вспомнила подробности вчерашнего вечера, и о том, что рассказала Соньке историю Маришки. Потом я вспомнила, что еще отправилась в клуб, где я немного повздорила с охранником, в результате чего вынуждена была сие место покинуть. Потом носилась по городу с бутылкой шампанского, которая периодически заменялась на новую, распевала песни старого доброго рока и просто старые добрые песни, включая «Черного ворона», и приставала к прохожим с вопросом: «А есть ли счастье на свете?». В конце концов нашла пристанище в гостях у нового знакомого – Бориса, у которого папа в городе большая шишка. Я уже просто стонала от собственной тупости. Надо ж было так напиться. На каком этапе своего разгула я потеряла Соньку, я не помнила. Пора взрослеть. Наверняка, опять будет звонить папуля и читать мораль.

Но на самом деле, все это мелочи, в нашем городе, после того, как Славка уехал, я часто устраивала подобные демарши, все привыкли. Но вот то, что я “протрепалась”…

Я занялась рутинной домашней работой, покормила Че, приготовила ужин и даже сделала пару физических упражнений, но моя совесть все никак не хотела успокаиваться. В общем, заключив с собой договор и побеседовав по душам, я пришла к выводу, что ни в чем не виновата.

Ну в самом деле, я тысячу лет ни с кем не общалась, мне все эти интриги не нужны. Опять же, молчать меня никто не просил. И я решила сразу сознаться в содеянном, а то как бы хуже не стало. Я подленько решила сделать это по телефону

–Привет, Мариш. Как дела?

–Как и было…ничего нового.

–Мариш, ты только не ругайся…Я тут Соньке случайно проболталась про эту ситуацию…

–Алиса, какого черта!? Знаешь, не было тебя в моей жизни, и никто свой нос не совал, куда не просят. Я тебе больше ничего рассказывать не буду.

Я минутку послушала телефонные гудки, оправдываться мне резко расхотелось. А смысл? Человеку бесполезно что-либо доказывать, когда он зол. Так что я решила дать Маришке время остыть. А сама тем временем все больше злилась.

Нет, ну действительно, какого черта? Почему, как только хочешь помочь, так всегда потом виноват окажешься? Зачем друзья, если они не могут тебя понять и простить? Я бесспорно была виновата, и от этого на душе становилась все паршивее.