Штык ярости. Том 4. Пожар Парижа

– Казаки как раз проведут вас через разъезды французов, – кивнул император. – Вместе с ними как раз и осмотрите окрестности, чтобы потом показать его светлости самые лучшие места. Выезжайте поскорее.

Я еще раз заверил его, что скоро выеду и царь, наконец, отстал от меня. Продолжая держать прямую осанку даже под проливным дождем, он поехал дальше по лагерю. Чего он так прицепился, кто это так настроил его против Суворова? Я еще раз поклялся не уезжать, пока не узнаю всю правду.

Правда, выехать с казаками все равно пришлось, потому что почти тотчас же ко мне явился длинноусый есаул и сообщил, что они уже отправляются с отрядом в разведку.

Мысленно ругая чересчур исполнительного командира казаков, мне пришлось оставить Бабаху с конями и самому выехать вместе с казаками. Погода стояла самая мерзкая для того, чтобы разведать окрестности. Я испачкался в грязи еще на выезде из лагеря.

Казаки, казалось, совсем не замечали дождя и спокойно ехали по редколесью. Их было пять десятков и вскоре мы растянулись длинной цепочкой среди деревьев. В лесу, хоть и недостаточно густая, крона деревьев все равно защищала нас от дождя и ветра и я чуточку приободрился.

Ладно, мне и в самом деле нечего долго околачивался в этом лагере, превращенном в балаган. Расспрошу Кутузова и еще парочку знакомых военных об обстановке, незаметно понаблюдаю за царем и разобравшись, что к чему, поеду обратно к Суворову.

Мы отъехали от лагеря достаточно далеко. Был уже полдень, мой конь устал, несколько часов вспахивая грязную жижу копытами. За это время мы проехали несколько деревень, жители которых прятались при виде грозных казаков. Пару раз вдали, за пеленой дождя, показались группки всадников, но они всякий раз скрывались из виду, убегая в лес.

А затем мы наткнулись на французских военных.

Произошло это неожиданно. Лес закончился, впереди появились равнины с кустарниками и холмы с островками деревьев на вершинах и у подножий. Мы поехали напрямую через эти препятствия, а затем из-за холмов показались французские всадники.

Судя по яркости одежд и обилию красок, это были высокие чины, отправившиеся собственными глазами изучить местность. Их сопровождала по меньшей мере, сотня тяжелой кавалерии, все в кирасах и шлемах.

При виде этой процессии мне захотелось вернуться назад, тем более, что из-за дождя мои ружья и пистолеты намокли и были малопригодны для стрельбы. Однако у есаула, наоборот, загорелись глаза. Он, оказывается, давно мечтал потрепать французского генерала, неосторожно выехавшего на передовую.

– Но ведь их вдвое больше, – пытался я взывать к его благоразумию. – Они мигом поймают нас и перережут, как баранов.

Есаул, несмотря на молодость, был бесшабашным и опытным. Он упрямо покачал головой.

– Нет, они слишком тяжелые, чтобы догнать нас. Мы успеем убить их предводителя, а может, даже захватим его в плен, прежде чем они сообразят, что к чему.

Не слушая меня, он отдал распоряжения рядовым и вскоре вся полусотня рванулась в атаку. Мне пришлось последовать за ними, скрипя зубами от досады.

К тому времени дождь прекратился, но все равно стояла сырая и пасмурная погода. Мы быстро пересекли холм и овраг, отделявших нас от врагов. Французы тоже успели заметить нас и тут же начали перестраиваться для ответной атаки.

Когда мы оказались на расстоянии выстрела в нас полетели пули. Затем, когда мы оказались совсем рядом, враги достали пистолеты.

Я очутился в центре процессии, рядом с есаулом, потому что мы скакали цепью. Казачий командир кричал взахлеб, требуя атаковать и разогнать врагов к чертовой бабушке. Вскоре мы подъехали совсем близко и в это время пуля из пистолета попала есаулу в голову. Он захлебнулся криком и упал с коня.

Казалось бы, мы должны были отступить, но не тут-то было. Казаки продолжили атаку, все-таки мы и так оказались слишком близко.

Я к тому времени тоже не мог отменить атаку, потому что сосредоточил все внимание на генерале, возглавлявшем врагов. Он показался мне знакомым, хотя я никогда не думал что такое возможно. Я не мог поверить своим глазам, так как это оказался вовсе не обычный французский генерал.

Когда я летел на него, подняв руку с саблей, передо мной на великолепном жеребце, оказывается, сидел сам Наполеон Бонапарт!

Глава 7. Как загнанный заяц

В том, что это сам Бонапарт, у меня не было сомнений. Небольшая фигурка, сгорбившаяся на спине коня, сюртук с орденами и знаменитая треуголка. Бледное, худое лицо, но уже чуточку начавшее полнеть, гневный, решительный взгляд. Да, это император французов, собственной персоной.

И если я сейчас его зарублю, то изменю ход истории еще круче, чем тогда, когда исцелил Суворова от болезни.

Сжав покрепче саблю, я так и мчался на Наполеона, пылая желанием срубить ему голову и не обращая внимания на визг пуль и гневные крики его свиты. Ведь если это удастся сделать, война почти стопроцентно будет выиграна союзниками.

Краем глаза в самый последний миг я заметил, что рядом со мной не осталось никого из казаков. Отстали, кинули одного-одиношеньку в пасть льва. Только дальше, по правую и левую сторону от меня, в десятках шагов, остались несколько бойцов, сумевших вместе со мной добраться до вражеских рядов. Ладно, все это ничего сейчас не имеет значения, даже моя никчемная жизнь, главное, это прикончить Наполеона или хотя бы тяжело ранить его.

Но даже в мирное время французского императора прекрасно охраняли самые лучшие воины Франции, а уж теперь, во время войны, количество его телохранителей увеличилось в несколько раз. Одному человеку, вроде меня, даже подумать нельзя было о том, чтобы причинить вред властелину империи.

Из-за спины Наполеона и сбоку на меня бросились сразу трое солдат, все на конях. Тот, что был спереди, оттолкнул императора и принял мой удар на себя. Противник был смуглый до черноты, с белозубым оскалом и бешено вращающимися глазами. Да и остальные, что набросились на меня, тоже были непривычно черные.

Это же мамлюки императора, знаменитые бойцы из Африки, доставленные им из египетского похода. Говорят, весьма страшные в битве. Вот и поглядим сейчас, на что они способны.

От тех, что сбоку, я успел увернуться, причем тот, что слева, пребольно стукнул меня в раненую руку, только начавшую заживать. Тот, что спереди, оказался самый настырный. Верно, это и есть мамлюк Рустам, любимчик французского правителя.

Парировав мой удар и визжа от ярости, он пытался сам ткнуть меня острием сабли, но я тоже успел его отбить. Моя лошадь продолжала стремительное движение вперед и моя сабля после блока поднялась вверх и я вдруг умудрился стукнуть противника рукоятью сабли по лбу. Частью это вышло случайно, а частью намеренно.

Результат, однако, превзошел ожидания. Мамлюк закатил глаза, обмяк и свалился наземь. Я прорвался через пытавшихся остановить меня всадников, на удивление, без особых повреждений.

Чуточку оглянувшись, я увидел, что почти сразу следом за мной прорвались казаки, оказывается, немного отставшие от меня. Наполеона теперь обступили со всех сторон телохранители и императора почти не было видно за их напряженными фигурами.

Все, удобный момент упущен, покушение провалилось. Теперь надо сваливать отсюда, спасая свою глупую бесшабашную голову.

– Схватите их! – кричал император и ему вторили другие французские солдаты и командиры. – Возьмите их всех!

Ну уж нет, дальше уже, пожалуйста, без меня. Я увернулся от клинка другого солдата, метившего мне в голову, отбил саблю другого, припал к шее лошади, чудом избежав попадания от пистолетного выстрела и каким-то чудодейственным способом прорвался и через вторую линию вражеских всадников.

Левая рука горела огнем. Быстро глянув на нее, я не обнаружил каких-либо открытых ранений и понадеялся, что это просто последствия старых ранений, открывшихся после недавней повышенной физической активности.

Еще раз с сожалением обернувшись на Наполеона, я поскакал дальше к холму, пока мои противники сражались против казаков. Эх, надо было поступить совсем по-другому, дурья моя башка. Вернуться обратно в лагерь, взять ружья с оптическими прицелами, приехать сюда и устроить снайперскую охоту на императора.

Глядишь, что-нибудь и получилось. Хотя, с другой стороны, пока я ездил бы туда-сюда и терял время, Наполеон мог бы уже давно уехать отсюда. Он ведь сюда ненадолго прибыл, для рекогносцировки или просто побывать на передовой. Ладно, запишем это происшествие ты длинный список упущенных возможностей.

Из наших казаков, отчаянно пытавшихся повторить мой подвиг, сквозь вражеский строй смогла прорваться лишь половина отряда. Все они, очутившись за линией врага, поступили по-разному. Кто-то снова бросился в бой, атаковав вторые ряды, а кто-то, как и я, помчался наутек.

Бежать особо было некуда, только дальше на юго-запад, туда, откуда и пришли наши враги. В сторону Парижа. Хех, может быть, доберусь туда раньше Бабахи?

Быстро взобравшись на холм, я также быстро поскакал дальше. Вся равнина впереди состояла из таких высоких холмов, чередующихся с не менее глубокими оврагами. Позади раздался топот копыт и, оглянувшись, я увидел, что за мной скачет с десяток вражеских всадников.