Жизнь после смерти, или Восстав из пепла. Апокалипсис

Они остались на месте, а я уверенно пошла вперёд, игнорируя это давление. Но это чувство нарастало по движению к центру и вместо желания обойти это место стороной, появилось желание развернуться и пойти обратно. Вокруг руины становились темнее и тише. Появлялось желание бежать прочь, но это только придавало мне уверенности, и я шла вперёд, желая узнать причину этой аномалии.

Вскоре среди чёрных руин упавших домов промелькнул свет, и я ускорила шаг, чувствуя, что там центр и что там не будет налегать на нервы.

Рубеж. И психологическое давление исчезло, словно гора с плеч. Моему взору предстал небольшой дворик среди безнадёжно сваленных взрывами домов, из-за которых и появился этот тёмный эффект. Ох уж эта плотная застройка Москвы. Дворик был освещен дневными лучами сверху, где эти дома не закрывали небо. Посреди тёмного дворика стоял какой-то столб с прибором, который и создавал это пси-поле. Рядом лежал разбитый грузовой вертолёт, который потерпел не самую мягкую посадку, оставив один из своих винтов на здании. Вертолёт не имел никаких опознавательных знаков, только похожий логотип, что и на контейнере, который тоже нельзя было разобрать, но по модели вертолёта понятно, что это не наш. Рядом с ним было несколько могил, а сама машина была оборудована под жилище. Кто-то смог выжить после такой жёсткой посадки?

Вдруг из вертолёта вышел кто-то в грязном разодранном медицинском халате. Мужчина был средних лет, но весьма потрёпанный и заросший. Похоже он здесь давно. Он похромал к столбу и проверил прибор, не замечая меня. Этот выживший казался мне знакомым, но я не спешила заглядывать ему в голову. Незаметно спустившись, я встала, надевая очки и пряча крылья за спиной. В это время мужчина развернулся и хотел пойти обратно в вертолёт.

– Здравствуйте, – я спокойно пошла в его сторону, и он подпрыгнул от неожиданности, оборачиваясь. – Я заблудилась. Не подскажите как выйти к центру?

– Здравствуйте… – хрипло ответил он, замерев на месте и рассматривая меня, словно галлюцинацию. Я чувствовала, что казалась ему знакомой, но держалась от раскрытия всех карт.

Внезапно я услышала шаги и повернула голову в их сторону, выживший тоже посмотрел туда. Через несколько секунд из мрака появились солдаты в странных шлемах под руководством Генерала.

– Вы тут каким раком? – я наклонила голову в бок, осматривая их.

– Аликис, у меня к тебе тот же вопрос, – ответил Генерал, поднимая автомат и целясь в мужчину напротив меня, – И это кто такой?

– Аликис…? Аликис! – выживший подбежал ко мне, хватая за плечи, – Не может быть! Я думал, ты погибла! Я думал, ты не смогла приспособиться!

Я вырвалась, отскакивая назад, и зарычала, показывая иглы и крыльями. Мужчина замер, смотря на меня, но он не был столько испуган, сколько рад. За моей спиной ещё кто-то зарычал, обернувшись, я увидела Эндера и Визера, которые, скорее всего, пошли за мной. Они недоверчиво смотрели на выжившего и на военных. Я рыкнула на них, чтобы замолчали, и рыкнула на солдат, чтобы те опустили пушки, потом посмотрела на этого мужчину, который смотрел на нас и не мог поверить собственным глазам.

– Как я рад, что вы в порядке! – он развёл руки, словно готовился нас обнять, – Я знаю, что вы меня вряд ли вспомните. Но я так рад, что вы живы!

– Кто вы? – я зарычала громче.

– А это вы расскажите на допросе, – Генерал завёл руки выжившего ему за спину и хотел защёлкнуть наручники, – Мы имеем право вас арестовать.

– Да-да… – он непонимающе обернулся, но не сопротивлялся, – Можно я отключу прибор, создающий поле?

– Сами отключим, – сухо сказал Генерал, не доверяя ему.

– Но это очень хрупкое оборудование…

– Он действительно хочет отключить эту штуку, – я сделала шаг к ним, опуская шипы, а другие мутанты остались сидеть на руинах и наблюдать.

Генерал отпустил выжившего, доверяя мне, и мужчина удивлённо посмотрел на меня, но подошёл к столбу и начал нажимать какие-то кнопки, потом выдернул несколько проводов и поле исчезло. Подошли несколько солдат, которые собирались забрать это устройство, и тогда мужчина отцепил крепления.

– Только, пожалуйста, поосторожнее, это единственный экземпляр, – мужчина помог опустить прибор на произвольные носилки и потом подошёл к Генералу, выставляя руки вперёд под наручники, и Генерал защёлкнул замок.

Глава 44

Допрос

– Как зовут? – спросил Генерал, когда выживший уселся в допросной комнате, а я встала у стены.

– Аркадий Валерьевич Каштанов, – ответил мужчина, поглядывая на меня.

– Кем являешься?

– Учёным. До крушения вертолёта работал на неизвестную корпорацию, где проводились опыты на живых организмах, в том числе и на людях, с целью создания лучших видов, – честно ответил он, склонив голову, и я зарычала, – меня заставляли это делать.

– На этом моменте поподробнее, – заинтересованно спросил Генерал.

– С самого начала? – поинтересовался Аркадий Валерьевич.

– Да.

– По окончанию МГУ я искал работу, связанную с генетикой и созданием новых видов, потому что я со своим другом в университете увлекались этим и даже создали несколько удачных мутантов, – начал он свой рассказ.

– А вашего друга случайно не звали Леонид Тимофеевич? – спросила я, поправляя плащ, который надела, чтобы не пугать людей, когда выжившего вели в центр.

– Да-да, это он! Вы знаете его? – обрадовался мужчина, – Он в порядке?

– Док что ли? – Вика, которая была здесь на случай моего срыва, переглянулась со мной.

– Да, – ответил Генерал, – ваш друг в порядке, после допроса мы можем дать вам поговорить. А пока продолжайте.

– Хорошо, – Аркадий Валерьевич кивнул и продолжил, – я долго не мог найти подходящую работу и дома дорабатывал нашу «сыворотку изменчивости», которую мы разработали, пока я не получил анонимное письмо с предложением нужной мне вакансии. Поскольку мне нужны были деньги, то я встретился с «Боссом», как мы стали его звать впоследствии, в каком-то съёмном офисе, уже не припомню где конкретно. Босса я видел пару раз в живую: на собеседовании и когда он приходил лично посмотреть на особо важные эксперименты. В остальное время он говорил с нами через посредников или по телефону.

– Можете описать этого «Босса»? – попросил Генерал.

– То ли француз, то ли немец, а может американец. В общем европеец непонятный, – задумался учёный, вспоминая своего начальника, – Говорил он со мной на русском, но с английским акцентом. Босс сам отлично знал несколько языков. Ходил он в строгом деловом костюме. Своего имени никогда не говорил. Больше я ничего такого о нём сказать не могу.

– Ладно, он принял вас на работу. Так?

– Да-да. Босс гарантировал великолепные условия проживания и работы, а также доступность биологического материала. И не соврал. Меня увезли в закрытую лабораторию, не показывая пути, поэтому я не знаю, где находилась эта лаборатория. В ней со мной на должности главных учёных работали ещё три учёных: японец Ан, американец Джордж и австралиец Адам, – Аркадий Валерьевич грустно вздохнул: – Земля вам пухом, Друзья… Надеюсь, вы в лучшем мире… Так вот. У нас были переводчики, чтобы мы понимали друг друга, хоть в основном говорили между собой на английском, но со временем немного выучили языки друг друга. Мы работали над созданием новых видов, в основном мутантов, на основе этой «сыворотки изменчивости». Благодаря тому, что я её доработал, это вещество стало стабильнее. Изначально мы работали с растениями и животными. С большим выбором материала и возможностью модификации сыворотки, у нас быстро получились хорошие мутанты, учитывая, что я уже имел опыт по созданию новых видов.

– Мутанты, которых вы создали, похожи на тех, что сейчас ходят снаружи, – сказала я, просматривая его воспоминания о удачных мутантах.

– Да-да. Я тоже это заметил и скажу больше: в боеголовках использовалась одна из модификаций сыворотки, которую люди, в большинстве своём, не переносят, но животные и растения отлично меняются. Но конкретно мы не продавали «сыворотку изменчивости».

– Тогда откуда это вещество взялось у американцев? – сухо спросил Генерал.

– А помните, за пару лет до войны с чёрного рынка изъяли партию мутантов? – вдруг сказала Вика, – СМИ чуть ли не весь месяц об этом только и галдели. А на западе подпольные бои мутантов ещё проводились.

– То есть они это вещество из мутантов выкачали? – Генерал взглянул на нас.

– Нет, «выкачать» это вещество нельзя, – возразил учёный, – Мы пытались сделать что-то подобное, потому что экономили сыворотку из-за сложности её изготовления. Но некоторых мутантов Босс забирал и похоже так они попадали на рынок. И возможно он продал одну из модификаций американским военным, которые сделали «пресные» копии.

– Это, должно быть, огромные деньги, – заметила Вика.

– Наверное с продажи мутантов Босс и получал деньги. Но лаборатория с самого начала была хорошо обустроена.

– Ладно, возвращаемся к теме, – сказала я.

– Да-да, хорошо. Когда большинство экспериментов получалось удачными, Босс дал нам новую задачу: создать модификацию для людей и прислал несколько добровольцев. Это обернулось провалом: два добровольца умерли от «животной» модификации, а другие от «человеческих» вариантов. Мы хотели отказаться от этого проекта или хотя бы не приступать к опытам на людях, но Босс заставил нас продолжить и дал немного времени на корректирование сыворотки, до приезда следующей партии. Но и они не выжили, как и следующие люди, причём, нам стали привозить и не добровольцев. Адам начал протестовать и отказываться работать, но, после мирных попыток его уговорить, Босс, у нас на глазах, вонзил в него шприц с «сывороткой изменчивости» и велел нам проводить над ним опыты, он грозил так же поступить с нами, если мы вздумаем протестовать. К счастью, Адам умер сразу, но он был так молод, даже институт не закончил, потому что его выгнали за его эксперименты над животными. Мы не могли сбежать, потому что лаборатория охранялась хорошо обученными наёмниками, и мы были вынуждены продолжить. Хотя лучше бы меня тоже убили, потому что дальше всё становилось только хуже: подопытных уродовало до неузнаваемости, они не умирали сразу и бились в своих камерах, крича от боли… ужасное зрелище…

– А почему вы вводили это вещество сразу в людей?! – зарычала я, – Нельзя было взять образец ткани или крови и проверить реакцию?!