Поглотители

– Где это? – прорычал он.

Ярослав свернул ему руку и заломил кисть назад. Давыдов со стоном присел на колено.

– Не знаю. Эхо от домов рассеивает звуки, – сказал Ярослав и отпустил кисть.

Давыдов поднялся и зло посмотрел на Броднина. Ярослав снял с плеча автомат и дернул затвор.

– Еще раз меня схватишь так, сломаю руку. Нет смысла искать их в городе. Надо идти на завод и готовить людей там, – сказал он.

Давыдов кивнул, и оба двинулись на завод.

Все сорок минут, что они бежали, периодически раздавались выстрелы. С каждым новым Давыдов становился злее.

Когда они приближались к воротам, он уже еле себя сдерживал.

– Даня, это мы! – заорал он.

Из-за ворот, направив ружья, выскочили двое дозорных.

– Стойте на месте! – скомандовали они.

Глава лагеря с дикими глазами продолжил идти, как танк.

– Собирайте людей! Эти твари скоро будут здесь, – прохрипел он басом на всю улицу.

Ярослав еле поспевал за разъярившимся вождем.

С противоположной стороны улицы донеслись чьи-то шаги. Кто-то бежал. Двое охранников обернулись. Давыдов наставил на бегущего автомат. Ярослав сел под дерево и тоже направил на него оружие.

– Идут! – заорал незнакомец.

Ярослав узнал голос Кирилла. Давыдов опустил Калашников. Броднин вскочил и пошел к воротам. Все столпились возле проходной.

– Где они? – спросил Давыдов. – Костя, Макс, что вылупились?! Собирайте людей! – повернулся он к дозорным.

Те кивнули и убежали.

– Они в Южном были, когда я уходил. Двигались в сторону Ушинской, – сказал Кирилл. – У нас патроны заканчивались. Мы их так, дергали чуть-чуть, чтобы не расслаблялись. Дима подсказал.

В главном корпусе царила суматоха. Женщины вопили и причитали. Мужчины, собираясь на ходу, выстраивались возле кабинета Давыдова.

– Молчать! – скомандовал глава лагеря.

Женщины заткнулись, и Давыдов обвел всех глазами.

– Женщины, старики и дети по укрытиям. Мужчинам приготовиться, – сказал он и зашел в кабинет. Ярослав и Кирилл зашли следом.

Данила встал и похромал навстречу.

– Да, да, здорова, – махнул Давыдов. – Некогда, Даня, твари идут.

Глава лагеря разложил на столе карты и посмотрел на Броднина.

– Ну, давай, разведчик, рассказывай, как их лучше сцапать.

Ярослав склонился над картой. Район, где проходила улица Ушинского, представлял собой прямоугольную застройку из семи перекрестков.

– Где, говоришь, они были? – спросил он у Кирилла.

Тот указал на карте место. Ярослав, нахмурившись, провёл пальцем по улице и уткнулся в один из перекрёстков.

– Здесь, – сказал он. – Достаточно близко, чтобы быстро вернуться и достаточно далеко, чтобы не подпустить их близко.

Через десять минут мужчины с оружием расселись по укрытиям и затихли. Наступила ватная тишина. Сердце ускоренно гоняло кровь по венам. Мышцы были натянуты, как пружина. Ярослав, сидя возле окна на первом этаже, облизнул губы и проверил автомат. Все было готово.

Но спустя полчаса никто не появился. Сумерки по-прежнему висели серой пеленой, навевая депрессию и страх. Ярослав посмотрел на Давыдова и перевел взгляд на дорогу. Что-то здесь не так.

– Я пойду, проверю соседний перекресток, – сказал он.

Давыдов подозрительно глянул на Броднина.

– Зачем?

Ярослав покрутил пальцем в воздухе.

– Здесь что-то не так. Я быстро, – сказал он и вышел из квартиры.

Подойдя к противоположному перекрестку, он выглянул из-за угла и увидел Длинного, ведущего за собой отряд головорезов. Сердце подпрыгнуло в кадык. Ярослав кинулся обратно и через минуту подбежал к окну, где сидел Давыдов.

– Они по соседней улице идут, – выдохнул он.

Давыдов выпрыгнул из окна и, разбегаясь, махнул рукой.

– За мной, через дворы! – скомандовал он.

Толпа мужчин вылетела из укрытий и бросилась за вождем. Ярослав ударил себя по лбу кулаком.

– Да куда ж вы так ломанулись, – пробормотал он и побежал следом.

Увидев отморозков, Давыдов и его люди потеряли голову. Они заорали и без разбора начали стрелять на ходу. Отморозки, тоже взвинченные до предела, повернулись и побежали на них, выпуская последние патроны. Две стенки мужчин врезались друг в друга. Началась бойня. Улицу наполнили мат, рык, треск костей и черепов.

Ярослав выстрелил последний патрон и заметил Длинного, который с ревем несся на него. Подонок, растопырив руки, тянулся ими к горлу Броднина. Ярослав наклонился, обхватил Длинного за корпус и попытался завалить.

На спину грохнулся удар. За ним следующий и еще один. Ноги подкосились, и Ярослав сел на одно колено, продолжая держать головореза за корпус. Длинный вдавил пальцы Ярославу в глаза. Боль затуманила разум. Ярослав вцепился в руки ублюдка, но тот продолжал давить, отклоняя его голову назад. Броднин нащупал на поясе нож и вытащил из ножен. Приставив лезвие к запястьям Длинного, он дернул нож в сторону.

На лицо брызнула теплая кровь. Подонок, загудев, как бык, отдернул руки и, глядя на запястья, попятился. Ярослав стер с лица кровь и, перехватив нож за лезвие, метнул его в Длинного. Клинок вошел головорезу в переносицу. Сведя глаза вместе, Длинный упал на спину. Ярослав выдохнул, полой куртки вытер остатки крови и осмотрелся.

Давыдов, Кирилл и еще десять мужчин держали оборону. Остальные были мертвы. Отморозки теснили выживших к стене дома.