Как он, готов я долго вдаль
Лететь сквозь арки смертных стен
От нервных пут, ментальных схем,
Зеркал, калечащих печаль,
К правдивым зеркалам морей;
На юг, на полдень ляжет гладь,
Крыла расправлены, и – глядь! —
Там парус! Мне туда скорей!
Над мачтами кружу, кружу;
Присев на марсовый венец,
«Конец? Теперь всему конец?
Он мертв?» – у моря я спрошу.
Круг заложив в последний раз,
Очнусь в моем пустом дому
И, на часы взглянув, пойму —
Отсутствовал я ровно час.
XIII. Вдовец не в силах слез унять
Вдовец не в силах слез унять:
Во сне увидел он жену,
С ним рядом спящую, и сну
Поверил, но когда опять
Он яви перешел черту
И понял – Небо, сон верни! —
Что через холод простыни
Он обнимает пустоту,
Заплакал он. Так плачу я.
У сердца сердце не горит,
Ни рук, ни взгляда – путь закрыт,
Покуда тлеет жизнь моя.
О Время, исцели меня!
Ведь нет страдания во сне,
Дай зелье из фантазий мне,
Досуги слез обременя
И заплетая прежних уз
Заботливые чудеса —
На горизонте паруса
Не нам доставят смерти груз.
XIV. Когда бы сообщили мне
Когда бы сообщили мне —
Корабль сегодня прибыл в порт,
И я б узнал высокий борт,
Спеша к причальной стороне,
Я бы смотрел, в сторонке став,
Охвачен горем безысходным,
Как весело идут по сходням
Туристы, юнги, комсостав;
Вдруг из толпы выходит тот,
Кого я числил полубогом,
В нем перемен совсем немного,
Подходит, руку подает,
О доме задает вопросы,
Дивится горю моему —
Бывать случается уму,
Где не летают альбатросы!
В нем все как прежде, все отрадно,
Смерть не оставила следа,
Смерть не наведалась сюда —
И это мне совсем не странно…
XV. Под вечер разыгрался шторм
Под вечер разыгрался шторм.
Скользя меж двух разъятых туч,
Косой, последний, солнца луч
Находит жизнь в руинах форм —
Летят грачи, бредут стада,
Кружатся листья на ветру;
Фантазия моя в игру
Вступает медленно тогда —
Что этот звук печальный значит,
Который буря принесла
Вдоль вязкой плоскости стекла —
Не скрип ли тех упругих мачт?
И встреча с ним уже близка?
Лишь мысль, но я боюсь, что ей
Усилю мертвый стук ветвей;
И вновь гляжу на облака —
Две тучи, сомкнутые снова
В один нависший бастион;
Пожаром опоясан он
Над ветхостью жилья земного.