Железо внутри, железо снаружи

«Что мы делали. Сбегали в капсулы», – заявил Гракх, вызвав большой шок и некоторую первоначальную злость, прежде чем заметить, что у тех, кто пытался выжить, не было другого реалистичного ответа. Он принял во внимание новую стратегию орков. «Мы продолжаем двигаться», – сказал он твердым голосом. «Мы доберемся до этих спасательных капсул. Это все еще наш лучший шанс, наша величайшая возможность. Это просто то, что никто не может изменить, и особенно мы сами, учитывая все, через что мы прошли». Он знал, что их раннее решение сражаться с орками сделало их неспособными повернуть назад после этой последней провокации, но это послужит еще одним доказательством его храбрости и умения командовать в отчаянных условиях. «Империум оккупирован, силы ксеносов разделены между собой, и их внимание направлено на военный корабль, это улучшает ситуацию. Орки слишком заняты сражением, чтобы заметить нас, по крайней мере, в начале». Он рассуждал для тех, кто мог бы подумать, что ничего не выиграет, если уйдет по запланированному маршруту, но возьмет на себя бремя руководства этими заблудшими овцами к спасению. «Но они стреляют и по нам, ты сам это сказал!» – запротестовал другой выживший, отчаяние закралось в его голос, показывая, как много всего может пойти не так в любой момент, если это продолжится дальше по орочьему боевому кораблю. «Мы застряли в середине. Нас разорвет на куски, прежде чем мы даже приблизимся, ты вообще знаешь, сколько огневой мощи несут в себе эти корабли?!» Было слишком много переменных, слишком много неизвестных, и сколько опасностей теперь ожидало их, если первоначальный план останется неизменным после этой крупной эскалации, это потребует чего-то серьезного. Он достаточно долго служил на борту военных кораблей, чтобы иметь определенную степень знания об их разрушительном потенциале, который вскоре, вероятно, проявится в этой битве, поскольку события начнут разворачиваться в сторону еще больших пожаров.

«Это риск», – признал Гракхус. «Но это риск, на который мы должны пойти. Мы останемся здесь, мы умрем. Мы попытаемся добраться до этих капсул, у нас может быть шанс, по крайней мере, против одной из этих двух фракций». Он пытался вселить надежду своими словами и показать, почему им все равно следует двигаться вперед: «Возмездие Императора слишком занято, разбираясь с двумя кораблями врагов, орков, чтобы беспокоиться о горстке рабов на гибнущий корабль, а если нет, то мы могли бы, по крайней мере, выиграть время, возможно, договориться об условиях капитуляции с Империумом, они могли бы проявить милосердие… если бы мы сотрудничали. А орки…" Его взгляд стал холодным, жестким. "Орки видят в нас только еще больше черепов, которые можно отобрать, мы уже на их пути, это не изменилось с тех пор, как мы сели на эту адскую машину, не верьте, что их выживание означает, что мы каким-либо образом доживем до мирного конца". Его прошлый опыт говорил о том, насколько опасны эти зеленокожие даже для самых сильных людей, не желающих вести переговоры или останавливаться ни перед чем, пока их цели не будут выполнены. "Лучше умереть, пытаясь, чем ждать неизбежного, каким бы оружием ни обладали эти капсулы, лучше рискнуть, пока наше время не истекло и не стало слишком поздно", – заявил Гракх, ситуация не стала менее сложной, несмотря на многочисленные опасности, оставляя тех, кто слышит его, с суровым напоминанием о том, как любая ошибка может означать необходимость заплатить высшую цену, ясно давая понять, что их навыки необходимы, они пригодятся.

Выжившие молчали, переваривая слова Гракха. Они были в ловушке, между молотом и наковальней, между Сциллой и Харибдой, их положение безнадежно, но уход может дать некоторое преимущество бывшим пленникам и выжившим с корабля, и их решимости хватило бы, чтобы сражаться даже в аду, если бы им дали шанс. Но они также были в отчаянии, цепляясь за любую крупицу надежды, какой бы слабой она ни была. Они доверяли силе и стратегии, предоставленным Гракхом до сих пор, это было просто еще одним препятствием на их пути, которое не должно было заставить их так сильно сомневаться в его лидерстве и тактике, показанной ранее.

«Мы движемся», – сказал Гракх, нарушая тишину. «Мы придерживаемся плана. Мы доберемся до этих капсул». Это их путь, и теперь никто не отклонится и не откажется от него, они знают, что могут доверять этому решению, поскольку это лучший выбор, чтобы избежать ненужных потерь и использовать свои лучшие шансы и стратегии, чтобы сделать свое выживание чем-то, что они могут увидеть в своем ближайшем будущем. «И молитесь, чтобы Император был милостив, независимо от того, могут ли его слуги не обращать на нас внимания такими темпами». Все сводится к воле одного существа, которое они все восхваляют и за которое сражаются в этот отчаянный и сложный момент.

Итак, выжившие продолжили свое опасное путешествие по умирающему кораблю. «Руккфанг» содрогался и стонал под объединенным натиском имперского крейсера, и теперь силы орков повернулись к нему в ответ, угрожая развалиться в любой момент, оставив всех внутри в уязвимом положении, все в пределах досягаемости всех видов огневой мощи, и с орками, все еще сражающимися на борту, без признаков того, что что-либо из этого остановится или даст кому-либо передышку, чтобы бежать к своей свободе, хаос и интенсивность усиливаются с каждой минутой.

Они двигались как призраки, порхая сквозь тени, их сердца колотились в груди с каждым сотрясением, которое грозило разорвать его на части и раздавить их в одно мгновение. Вокруг них бушевали звуки битвы, какофония взрывов, крики умирающих и рев двигателей, пока люди скрытно продвигались к своим целям, а корабль медленно, но верно уничтожался с каждым близким попаданием, не принимая во внимание любые другие опасности, исходящие от орочьего боя на борту военного судна.

Но теперь в их страхе появился новый элемент, новый слой неопределенности. Та самая сила, которая могла бы стать их спасением, теперь стала угрозой, носителем разрушения, который не проявлял никакого уважения к их жизням. Ярость Императора была обоюдоострым мечом, и они попали в его смертоносную дугу, еще одной силой, которую они не могли контролировать, которая могла означать их спасение или потерю любого шанса на выживание во всех этих атаках. Надежда, которая расцвела в их сердцах после того, как они увидели имперский корабль всего несколько минут назад, теперь была окрашена новой, леденящей реальностью последствий побега на борту орочьего корабля без союзников, к которым можно было бы обратиться в такой сложной ситуации для любого из выживших или бывших рабов на судне.

Они больше не просто бежали от орков. Они бежали от возмездия Императора, силы такой силы и мощи, что только их Бог-Император знает, как она будет развиваться дальше. И пока они двигались, они могли только молиться, чтобы они добрались до спасательных капсул до того, как умирающий корабль или гнев Императора наконец настигнут их. Их момент настал, и больше ничего не будет иметь значения, только результаты, поскольку звуки становятся громче, и с каждым толчком все труднее бороться в этой борьбе за то, чтобы наконец изменить свою жизнь.

Глава 8: Боссы объединяются

Пустота дрожала от ярости трехстороннего сражения. «Возмездие Императора», маяк имперской мощи, продолжало свое беспощадное наступление, его оружие разрывало корабли орков с жестокой эффективностью, его команда всегда была стойкой под дождем чистой мощи, исходящим от их оружия и нацеленным на тех, кто заслуживал гнева Императора, на ксеносов, которые так долго преследовали само человечество с каждым годом в этой мрачной реальности, где они должны бороться за выживание человеческого вида среди звезд. «Руккфанг» и его сестринский корабль, «Снагрод», оба содрогнулись под натиском, их корпуса были изрешечены дырами, их системы отказали, поскольку они потеряли контроль над битвой, поскольку все больше пожаров продолжали гореть на всех их объектах. Казалось, что это лишь вопрос времени, прежде чем оба орочьих судна превратятся в плавающие обломки, дрейфующие в пустоте, поскольку все больше кораблей оказываются неспособными сражаться после очень решительной и эффективной огневой мощи Империи, которая оставила многих мертвыми или умирающими по всей этой зоне боевых действий, которую они обнаружили в космосе и между враждующими фракциями зеленокожих, которым не повезло столкнуться с такой подавляющей огневой мощью в ответ.

Но орки, несмотря на всю свою дикость и кажущееся отсутствие дисциплины, были не так легко побеждены. Они были выжившими, бойцами, убийцами, которые выцарапывали свое жестокое существование среди звезд с помощью чистого, упрямого упорства. Они столкнулись с бесчисленными врагами, перенесли невообразимые трудности и всегда, всегда возвращались за большим. То, что кажется несокрушимым даже для такой силы, как этот корабль, с которым им теперь пришлось столкнуться, если они хотели двигаться вперед в своих планах, не каждый день можно было сражаться с таким противником, и их естественные боевые инстинкты взяли верх над всеми рациональными мыслями.

И теперь, столкнувшись с угрозой, которая затмила их собственный междоусобный конфликт, вожди двух враждующих кланов сделали то, чего мало кто мог ожидать. Они сделали что-то очень орочье, но странно прагматичное даже по их меркам. Что-то, что редко можно увидеть, еще менее ожидаемое, когда орки отказались от любого длительного соперничества, чтобы объединиться ради более великой цели и для более сложной цели для сражения и убийства. Они объединились, пусть и временно и без настоящей чести среди таких существ, которые следовали только за своими сильнейшими и громкими, чтобы гарантировать, что только они получат шанс увидеть завтрашний день и продолжать наслаждаться этим, их величайшей радостью их вида и их способом гарантировать себе господство на долгие годы во многих частях галактики.

На борту «Руккфанга» вожак Гортуг да Скаллкрака, громадный зверь орка, чье лицо было дорожной картой шрамов, а тело – лоскутным одеялом из грубой бионики и имплантированных бронепластин, стоял на своем командном мостике, его единственный здоровый глаз был устремлен на обзорный экран. Он наблюдал, как Возмездие Императора врезалось в его флот, его корабли горели, его парни умирали сотнями и кричали в отчаянии по каналам Vox. Он чувствовал судьбу своих людей в этот момент и знал, что для них это сейчас или никогда, поскольку он решил действовать как можно быстрее в ответ на эту новую угрозу, они больше не могут продолжать свою гражданскую войну, как бы ни было заманчиво уничтожить своих соперников, у него были другие планы, которые он мог придумать.

Гортуг был ветераном бесчисленных сражений, выжившим в сотне войн. Он сражался со всем, что бросала ему галактика, от враждебных орочьих кланов до тяжело бронированных космических десантников Империума. Он видел все, делал все и убивал всех, зверь среди зверей. Но это… это было по-другому. Это была угроза, с которой он никогда не сталкивался прежде, она появилась из ниоткуда, и ее огневая мощь и навыки маневрирования показали противника на уровне, который он и большая часть его расы редко, если вообще когда-либо, видели или сражались напрямую с успехом ранее в своей истории войн против людей и других сил вселенной, которые теперь вернулись, чтобы рискнуть всем в настоящем и на борту своих кораблей. Это требовало больше размышлений, чем просто крушения.

Он повернулся к своему связному мальчику, тощему гроту, который отчаянно пытался подключиться к другому кораблю, используя его технологию в момент, который затруднил для них поддержание связи, но теперь покажет, были ли это стоящими усилиями по проектированию. «Соедини меня с Грокфангом», – проревел он. «Скажи ему, что Гортуг хочет поговорить. Сейчас!» Одной команды было достаточно, чтобы они сосредоточились на настоящей опасности здесь и чтобы их войска выполнили приказы, которые они едва понимают, но все равно продолжали выполнять, чтобы поддерживать войну для обоих своих кланов в этой зоне боевых действий.

На борту «Снагрода» варбосс Грокфанг из Сквигфейс Бойз, хитрый и безжалостный орк, чье тело было покрыто еще свежей кожей его тезки-сквигов, получил сообщение. Он тоже наблюдал, как имперский крейсер прорывается сквозь его корабли, его собственная ярость росла с каждым мгновением, поскольку число смертей увеличивалось со временем, поскольку любой, кто сопротивлялся, сталкивался с быстрой смертью, Они были загнаны в угол. Он знал, что если не будет действовать быстро, его Waaagh! закончится еще до того, как начнется по-настоящему, и он никогда не простит себе, если его битва закончится здесь, от рук такого противника, с которым они не сражались должным образом и которого не видели раньше. Ему нужны были немедленные перемены, сейчас или никогда, даже если для этого потребуются… немыслимые действия в глазах воина-орка.

Грокфанг был другим типом варбосса, чем Гортуг. Он был меньше, быстрее и больше полагался на свой ум, чем на свою грубую силу. Он был мастером орочьего хитрости, хитрым тактиком, который использовал все уловки в книге, чтобы перехитрить своих врагов, используя любое имеющееся в его распоряжении оружие. Но даже он понимал, что в одиночку он не сможет выиграть эту битву, тем более, если Сквигфейсы продолжат сражаться с Гортугом, поскольку все силы в конечном итоге будут уничтожены в текущем темпе гораздо более превосходящим вражеским кораблем и их оружием, разработанным для борьбы с гораздо более крупными противниками, чем они сами или даже друг с другом в честной или хорошо сыгранной дуэли. Не в этом случае.

Он зарычал, его губа изогнулась, обнажив ряд пожелтевших, заостренных зубов. Он ненавидел Гнаша. Он ненавидел Гортуга. Но больше всего он ненавидел проигрывать. И прямо сейчас проигрыш был единственным вариантом, если что-то не изменится такими темпами в направлениях их сил и целях атаки, оставляя мало места, кроме этого решения, которое должно быть принято немедленно.

«Ладно», прорычал он гортанным хрипом. «Проведи его». Он не отдал приказа никому конкретному, но дал добро на временное перемирие и начало переговоров единого фронта, по крайней мере временно, пока не будет достигнута победа, или что-то лучшее не придет им в голову позже, по мере развития этой битвы. Он услышит это предложение, от которого, вероятно, не сможет отказаться на данном этапе такой войны, поскольку они должны приспособиться или умереть.

Два варбосса, разделенные пропастью пространства и еще большей пропастью ненависти и соперничества, оказались лицом к лицу через мерцающие изображения на своих экранах. Они смотрели друг на друга, их глаза горели смесью ярости, недоверия и неохотного уважения, результатом многих прошлых стычек, нежеланием показывать слабость и, что еще важнее для орочьего мышления, сдаться прежде, чем другой сделает это как надлежащее предложение. Это вполне могло бы быть смертельным боем, при других обстоятельствах они вполне могли бы попытаться убить друг друга еще раз, как они делали это уже много лет, но… оба знали, что поставлено на карту в этот момент, никто не был выше этого в текущих обстоятельствах, выживание означало все, даже для орков, поскольку они продолжали сражаться с такой большой угрозой, любые другие чувства будут решены, как только одна из этих сторон допустит какую-либо серьезную ошибку на поле боя.

«Грокфанг», – прорычал Гортуг, его голос был тяжелым от едва сдерживаемой ярости. "У нас проблема". Он сказал, поскольку знал, что ему нужно передать это на орочьем, высокий готик был зарезервирован для тех, кто был слишком труслив, чтобы брать то, что они хотели от других в прошлом, таких как Империум и его силы.

"Ты думаешь?" Грокфанг прорычал в ответ, с таким же презрением, но также осознавая, что у них мало времени, им нужны результаты как можно скорее. «Ты гений, Гортуг. Что тебя подсказало? Большой стреляющий корабль, который разносит наших парней на куски, или тот факт, что нас вот-вот разнесут?» Его ответ показал, что он тоже может понять, когда шансы не на их стороне, и должен использовать немного интеллекта для разнообразия.

«Мы должны работать вместе», – сказал Гортуг, и слова во рту были привкусом пепла. По сути, он предал те самые принципы, которые орки дорожили и ради которых они всегда жили своей жизнью, такое изменение вполне может навсегда изменить их судьбу, это создаст прецедент. «Мы ударим их вместе, может быть, мы сможем их взять. Это единственный путь, иначе мы все умрем, даже не попытавшись». Он не собирался скрывать срочность и отсутствие альтернативы, он ясно дал понять, что эта битва может означать их конец, так или иначе, если не предпринять никаких действий, и этот план должен был стать их ответом, поскольку он, по крайней мере, усложнит жизнь тем людям, которые так легко стреляют в них прямо сейчас.

Грокфанг на мгновение замолчал, его глаза сузились, когда он обдумывал слова Гортуга. Он мог видеть в этом логику, жестокую, орочью логику многократного удара по чему-то сильному, пока оно не перестанет двигаться. Классическая стратегия, но это все еще может быть шансом показать этим людям, что даже у их самого большого оружия есть слабости, им нужно только быстро найти эти слабые места и использовать их. Но мог ли он доверять Гортугу? Мог ли он доверять своему самому ненавистному сопернику, который не ударит его в спину в тот момент, когда ситуация изменится? Это был вопрос, который беспокоил Сквигфейсовых парней и их лидера, всегда актуальный для таких коварных людей, как их соперники, поскольку даже среди зеленокожих существовала большая разница в поведении и манерах поведения при столкновении с врагами, даже в таких элементарных вещах, как честь и уважение к тем, кто считался слабее, поэтому они не нападали и больше сосредотачивались на более сильной добыче, чтобы

"И что мешает тебе просто выстрелить нам в спину, когда мы закончим?" – спросил Грокфанг, его голос был полон подозрения. Его рука никогда не отходила слишком далеко от оружия, как и ожидалось от орков на войне, на случай, если что-то может случиться, и чтобы быть готовым, если в любой момент этого обсуждения между кланами начнется какая-нибудь странная история.

Гортуг фыркнул. "Потому что, если мы не будем работать над этим, мы все умрем, ты, тупой мерзавец", – прорычал он. "И я не позволю какому-то кораблю юдишек быть тем, кто прикончит меня. Я сначала разнесу их, прежде чем иметь дело с тобой, это обещание". Ему был нужен этот союз, независимо от того, насколько он заденет его гордость орка или насколько мало он доверял своим собратьям-зеленокожим, все или ничего. «После того, как все это закончится, мы сможем сразиться и, наконец, убить друг друга, как всегда. Но сначала у нас есть гораздо более крупная, гораздо более раздражающая добыча, и, клянусь Горком, я не проиграю эту битву»

Это был напряженный момент, противостояние двух могущественных военачальников, которые всю свою жизнь сражались друг с другом. Судьба их кланов, их Waaagh!, висела на волоске, поскольку все на борту могли только наблюдать за событиями, разворачивающимися перед ними в ключевой момент, о котором они знали, наблюдая за многими из этих переговоров о господстве через обзорные экраны. Наконец, Грокфанг кивнул, резким, отрывистым движением. Это был не жест согласия, а жест признания, поскольку любой договор между ними был всего лишь словами, и он, скорее всего, в конце концов будет стремиться уничтожить Гортуг, ибо кто мог доверять этим словам, когда их соперничество было сильнее, чем у любого другого среди их вида?. Он сделает то же самое.

«Ладно», прорычал он. «Мы нанесем им удар одновременно. Но как только все закончится, мы вернемся к тому, чтобы сбить каждого из них, Сквиглица против Гнаша, пока не останется один». Этого должно было хватить на время, это заставило бы его силы сплотиться вокруг него с большей яростью. Они покажут этому «Возмездию Императора», что такое гнев орков, вместе они переломят ход битвы или будут побеждены, прилагая все усилия и не давая пощады в этом конфликте. «А теперь посмотрим, что ты можешь предложить, Гортуг, и насколько серьезно ты настроен заставить этих людей пожалеть об их собственном существовании». Он закончил предложение широкой ухмылкой, полной угрозы своим соперникам, но особенно этому огромному судну.

Итак, был выкован маловероятный союз, союз, рожденный не дружбой или уважением, а необходимостью и общей ненавистью к общему врагу. Боссы объединились. Их WAAAGH! Возможно, их не сломают, и, скорее всего, теперь их сила может иметь преимущество, только их мастерство в космических сражениях может дать хоть какой-то намек на то, действительно ли они вырвутся вперед или нет. Но не заблуждайтесь, это перемирие продлится только до тех пор, пока не будет достигнута победа, у них будет время закончить это соперничество вскоре, как только эта угроза будет устранена всеми их силами в унисон.

Корабли орков, потрепанные и поврежденные, но все еще сражающиеся, начали маневрировать. Они двигались с грубой, почти неуклюжей грацией, их движения были резкими и непредсказуемыми. Но в их тактике была определенная хитрость, жестокая, орочья логика. «Руккфанг» и «Снагрод» вместе с остатками их эскорта образовали неровную боевую линию, их оружие изрыгало огонь и неповиновение «Возмездию Императора». Они могли быть значительно уступающими по огневой мощи этому имперскому врагу, поскольку оба теперь сосредоточили все свое оружие и стратегии на том, чтобы пронзить и нанести как можно больше урона такому бронированному и сильному судну в том, что наверняка станет жестоким боем, в котором почти не останется выживших. Но то, чего им не хватало в изощренности, они компенсировали чистой численностью и безрассудным пренебрежением к собственной безопасности, которое могло изменить ситуацию в любой момент, поскольку на этот раз оба выложились по полной и осознавали, что любые потери, с которыми они столкнулись сейчас, были не чем иным, как жертвами для достижения гораздо большей победы, чем раньше, все в соответствии с установленным сейчас планом. Они использовали свою численность в своих интересах, прикрывая свои крупные корабли меньшими судами, отвлекая на себя имперский огонь, пока более крупные корабли занимали позицию, используя все отвлекающие факторы, которые они могли получить от такого представления.

Руккфанг, пилотируемый самим Гортугом, стремительно ринулся к имперскому крейсеру, его ветхий корпус стонал от напряжения. Это был самоубийственный забег, отчаянная попытка сократить дистанцию и пустить в ход свое грубое, но мощное оружие ближнего боя, чтобы сразу устранить все первоначальные преимущества имперцев, давая понять, что он вложил все свои силы в этот ход, Гортуг не верит в частичную атаку. Snagrod под командованием Grokfang следовал за ним, его орудия стреляли в поддержку. Оба они, работая в унисон, могут еще показать свои достоинства и доказать ценность орочьего мастерства и важность планирования и великой стратегии, которая вполне может взять верх над этими бывшими соперниками, объединенными большей опасностью и угрозой в этом секторе галактика, которая знает о шансах, но решает устроить величайшее сражение, которое Империум когда-либо видел от своего вида, с орками, объединившимися против общего врага.

Возмездие Императора, со своей стороны, не просто стояло на месте и принимало наказание. Это был военный корабль Империума, тонко настроенный инструмент разрушения, управляемый командой, обученной сражаться и умирать за своего Императора. Он двигался с холодной, точной грацией, его движения были рассчитаны и эффективны, его орудия стреляли со смертельной точностью по любому, кто приближался.

Имперский крейсер обрушил на корабли орков бурю огня, его лэнс-батареи и макропушки с жестокой эффективностью разрывали корабли орков, их атаки создавали взрывы везде, где они приземлялись на своей цели, и оставляли тысячи жертв среди орков за считанные секунды. Но орки продолжали наступать, их корабли взрывались вокруг них, их товарищи гибли десятками. Они были зеленым приливом, неумолимой волной разрушения, которая отказывалась останавливаться, неважно какой ценой, неважно, насколько сильно это повредит их собственным силам, пришло время заставить этих врагов познать свою мощь.

Руккфанг получал удар за ударом, его корпус стонал и прогибался под имперским натиском. Но он продолжал двигаться, сокращая расстояние, его грубое оружие стреляло в ответ с удвоенной силой, все зависело от их стойкости, битвы между волей орков и имперской сталью и порядком, для Гортуга не было пути отступления. Это была гонка со временем, отчаянная авантюра, чтобы оказаться в пределах досягаемости, прежде чем их разорвет на куски. И жертва окупилась, поскольку зеленокожие нашли момент, чтобы ударить по их самому слабому месту и нанести критический урон, который мог бы перевернуть битву с одной стороны на другую, по крайней мере на мгновение, ради их планов.

А затем, удар жестокой орочьей удачи, момент чистой, глупой случайности, который изменил ход битвы. Залп выстрелов из главного орудия «Рукфанга», грубо сделанного оружия, которое скорее взорвется, чем загорится, нашел свою цель, и их удачное попадание было в дальнейшем использовано их нынешним союзником. Выстрелы врезались в мостик «Возмездия Императора», в самое сердце имперского крейсера, сбросив всех со своих постов и повредив как можно больше пультов управления. Это был выстрел из миллиона, момент чистой, глупой удачи, который было бы невозможно повторить. Но это произошло, создав поворотный момент, которого зеленокожие ждали все это время. И теперь все начало меняться к лучшему или к худшему для их объединенных сил в этой зоне боевых действий, меняя все.

По всему имперскому кораблю прогремели сигналы тревоги, когда переборки захлопнулись, изолировав поврежденные секции. Мостик был сценой хаоса, вихрем дыма, огня и искрящихся проводов, потребуется время, чтобы восстановить его. Команда, дисциплинированная и хорошо обученная, боролась за то, чтобы вернуть себе контроль, восстановить порядок среди хаоса, прежде чем это станет их концом от рук такой маловероятной атаки, которая могла бы покалечить большинство кораблей. Но ущерб был нанесен. Возмездие Императора, несмотря на всю его мощь и технологии, не было неуязвимым. Люди, казалось, все равно истекали кровью, когда были ранены достаточно глубоко, как крупная область, доказывая, что угроза орков имеет важное значение для Империума. Он был поражен, и поражен сильно, и это вполне могло стоить им этой битвы.

Орки, почувствовав изменение импульса, усилили свою атаку. «Снагрод» двинулся вперед, его орудия стреляли с новой силой, его абордажные торпеды врезались в фланги имперского крейсера, максимально используя свое новое преимущество и доказывая, что эта победа не будет передана этим врагам, это будет тяжелая битва, которая они никогда не забудут. Битва, которая всего несколько мгновений назад казалась почти проигранной, внезапно изменилась благодаря сочетанию грубой силы, крупной стратегии, исходящей от этого маловероятного союза, и столь необходимой удачи в этой битве, чтобы выйти победителем, когда дела начали идти наперекосяк в достижении их целей в такой опасной зоне боевых действий.

Орки совершили невозможное. Они объединились, пусть и ненадолго, против общего врага. И сделав это, они показали Империуму, что даже в мрачной тьме далекого будущего, даже среди хаоса и безумия 41-го тысячелетия, зеленая волна все еще может измениться. И теперь Возмездие Императора оказалось в битве своей жизни, битве, которую оно вполне могло проиграть в этой последней главе битвы и господства этого сектора на долгие годы вперед. Им нужно было как можно скорее сплотиться, прежде чем многочисленные преимущества орков превратят их первоначальное тактическое превосходство в полный провал для их собственных целей по умиротворению этой зоны и победе над любыми и всеми ксеносами, которых они найдут в районе, где они развернуты.

Глава 9: Абордаж

Ситуация изменилась. «Возмездие Императора», когда-то, казалось бы, непобедимый символ имперской мощи, теперь шаталось, его оборона была прорвана, его системы повреждены. Орки, почувствовав слабость, воспользовались своим преимуществом, их жажда крови была угашена запахом победы. Они были зеленым приливом, неумолимой волной разрушения, и они собирались обрушиться на имперское судно с силой сверхновой, не должно было быть ни пощады, ни раскаяния в том, что должно было произойти в ближайшие мгновения.

«WAAAGH!»

Рев эхом разнесся по пустоте, первобытный крик триумфа и ярости. Это был звук орков, идущих на войну, звук их жажды крови, вырвавшейся на свободу. Это был звук, который обещал смерть и разрушение, звук, который заставлял даже самых закаленных имперских солдат чувствовать дрожь страха, зная, что они всего лишь последняя цель в бесконечном списке для такой устрашающей расы существ. Орочьи корабли, потрепанные и поврежденные, но все еще полные боя, устремились к «Возмездию Императора», их грубое оружие стреляло с новой силой, зная, что теперь их шансы были на лучшей почве, надеясь покончить с этим раз и навсегда.

А затем они начали абордаж, начиная изо всех сил окружать свою жертву, теперь гораздо более уязвимую для их абордажа, чем раньше.

Сотни абордажных кораблей, грубых, ветхих вещей, которые были больше похожи на летающие гробы, чем на настоящие космические корабли, отделились от орочьих кораблей и устремились к имперскому крейсеру, не оставляя никаких возможностей для побега. Они были роем разъяренных шершней, облаком металла и ярости, их формы были едва различимы на фоне битвы, их скорость была непревзойденной, за исключением их кровожадности в этот момент битвы. Некоторые были немногим больше, чем выдолбленные астероиды, приводимые в движение грубыми ракетами и набитые орками, жаждущими битвы. Другие были переоборудованными шаттлами, ощетинившимися оружием и бронированными металлоломом, разработанными для гораздо более жестокого нападения, которое только орки могут себе представить и построить по своим собственным грубым принципам. Все они были набиты орками, их глаза дикие от волнения, их тела напряжены от предвкушения, готовые пойти и уничтожить как можно больше и как можно быстрее всевозможным импровизированным оружием, в чем орки были хороши, но теперь с количеством, которое они стремились сделать, чтобы сделать наибольшее различие, подавляя любую защиту этого судна, которое было готово развернуть в любой момент.

Абордажное судно врезалось в «Возмездие Императора» с пронзительной силой, их удары эхом отдавались по всему имперскому кораблю, словно удары гигантского молота. Некоторые были уничтожены при ударе, их пассажиры превратились в не более чем тонкий красный туман, разорванный на куски точечной обороной и точным имперским прицеливанием с судна. Другие были отражены щитами крейсера, отскочив в пустоту. Но многие другие прорвались, пробив корпус, прорвав бронированную обшивку корабля, словно рой разъяренных насекомых, вгрызающихся в плоть. Многие приземлились недалеко от предыдущей атаки, чтобы сокрушить оборону противника, которая начала работать вдвойне, чтобы справиться с таким беспорядком в такой интенсивной битве ума и удачи до сих пор, не давая ни одной из сторон серьезного преимущества. Внутри «Возмездия Императора» завыли сирены, завыли клаксоны и замигали красные огни, превратив некогда упорядоченные коридоры в хаотичный, кошмарный адский пейзаж, во многих коридорах стало невозможно пересечься или сохранять спокойствие под таким натиском. Корабль, некогда символ имперского порядка и дисциплины, теперь был сценой полного хаоса. Экипаж, обученный сражаться и умирать за своего Императора, оказался лицом к лицу с врагом, непохожим ни на одного другого, это были не обычные пираты, а ужасы ксеносов, выходящие за рамки воображения, внутри их корабля и жаждущие крови, опыт, о котором не многие доживают, чтобы рассказать, и их выживание висело на волоске в этот отчаянный момент.

Орки высыпали из своих абордажных кораблей, волна зеленых мускулов и грубого оружия. Они были вихрем насилия, штормом ярости и разрушения, который пронесся по имперскому кораблю, и больше не было места, безопасного от этих захватчиков, все они искали неприятностей. Они ревели своими боевыми кличами, их голоса эхом разносились по коридорам, их грубое оружие – рубила, слагга и всевозможные импровизированные клинки и дубинки – разрывало все на своем пути, превращая все в свое личное поле резни, не разбирая также и своих целей, с тем, сколько людей теперь заплатят за это вторжение орков на корабль.

Имперский экипаж сражался с отчаянной храбростью, стоической решимостью в своем неповиновении невзирая на обстоятельства, поскольку это были их последние минуты битвы, если они не смогут дать им отпор. Они были солдатами Империи, обученными противостоять любой угрозе, какой бы ужасающей она ни была. Они сражались с лазганами и цепными мечами, с болтерами и плазменным оружием. Они сражались в отрядах, парами , и в одиночку. Они сражались за свой корабль, за своего Императора и за свои жизни. Они все еще могли бы это сделать, так как некоторые корабли орков не были предназначены для настоящих человеческих сражений, некоторые не находили пристанища для абордажа и были вынуждены вернуться на корабли, которые изначально их выпустили, и тратить свои ресурсы и возможности, чтобы создать еще большее преимущество с их успешной посадкой в первом залпе.

Но орки были неумолимы, неудержимы, их число казалось бесконечным и всегда имело трюк в рукаве или нового орка, выходящего из их транспортов с новым импровизированным и смертоносным оружием для всех участников, превращая все ближние бои в опасную схватку, чтобы увидеть, кто выйдет победителем из этих орков, где один неверный шаг означал почти верную смерть для многих из них, будь они зелеными или людьми по происхождению. Они сражались с дикой яростью, первобытной яростью, которая была одновременно ужасающей и внушающей благоговение. Они были силой природы, змеей разрушения, и их не волновала собственная жизнь, только азарт битвы, радость убийства и, прежде всего, завоевание через орочий WAAAGH!. Они хотели, нуждались в корабле для себя.

На место каждого павшего орка приходил другой, их число пополнялось, казалось бы, бесконечным потоком абордажных судов, которые продолжали врезаться в имперский крейсер, привлекая еще больше врагов в эту битву, которая казалась бесконечной и теперь могла также распространиться на все части корабля, если бы ее не остановили те, кто сейчас его защищает, сами имперские защитники и весь экипаж, оставшийся на борту в этот решающий момент, не оставив ни одного угла, не затронутого наступлением. Коридоры были красными от крови, как человеческой, так и орочьей, воздух был густым от смрада смерти и звуков битвы – рев двигателей, лязг металла о металл, крики умирающих, боевые кличи орков, молитвы людей, которые отдали все, защищая корабль Императора, крики и смерти обеих сторон смешивались с каждым мгновением в многочисленных коридорах этой битвы внутри. Это была сцена полной бойни, жестокого, ближнего боя, где не было пощады, и ее не давала ни одна из этих групп, вовлеченных в такую отчаянную стычку за господство над кораблем.

Тем временем на «Рукфанге» рабы продолжали отчаянное бегство к спасательным капсулам. Они двигались по недрам умирающего корабля, их путь освещали мерцающие огни и вспышки взрывов, надеясь, что такие отвлечения все еще могут оказаться им на руку, как это всегда случалось с этой группой раньше под командованием Гракха. Они слышали звуки битвы, бушующей над ними, рев кораблей орков, визг имперского оружия и толчки, которые сотрясали Рукфанг до самого основания с каждым ударом, и теперь они стали намного сильнее, когда все внимание было приковано к имперскому кораблю, что немного увеличивало их шансы, по крайней мере, против одного из двух главных противников, отбросов ксеносов.