Перерождение: Рождение Феникса

Перерождение: Рождение Феникса
Alex Coder

Эйден, наш современник, волею судьбы оказывается в теле Люциана Эвергарда, четырнадцатилетнего сына герцога в мире, где магия – обыденность, а межрасовые войны – суровая реальность. Открыв в себе редчайший дар нейтрализации магии, Люциан понимает, что стал обладателем не только уникального таланта, но и огромной ответственности. В этом мире, где интриги, предательство и жажда власти переплетаются с подлинным благородством, отвагой и дружбой, ему предстоит найти свой путь.

Сможет ли Люциан, обладающий уникальным даром, но почти лишённый маны, объединить разрозненные расы, победить врагов и обрести любовь? Хватит ли ему сил, мужества и удачи, чтобы пройти этот путь до конца, не потеряв себя, не предав свои идеалы? Ведь на кону стоит не только его жизнь, но и судьба всего мира, будущее, в котором, возможно, не будет места вражде и ненависти, а любовь и дружба смогут преодолеть любые преграды.

Alex Coder

Перерождение: Рождение Феникса

Глава 1: Вторая жизнь

Смерть была мгновенной. Эйден не успел ничего понять, когда яркая вспышка озарила ночную улицу, а оглушительный рёв разорвал тишину. Последнее, что он запомнил, – это визг тормозов и острая, пронзающая всё тело боль, унося на тот свет, обрывая все связи с прошлым, которое, увы, вернуть нельзя. А затем – пустота. Небытие.

Но вместо того, чтобы найти покой, душа Эйдена обрела новую жизнь. Он очнулся в совершенно незнакомом месте, в другом теле, в другом мире, где технологии соседствуют с магами и орками, где опасности поджидают на каждом углу.

Первое, что ощутил Эйден, переродившийся в Люциана, – это непривычный холод каменного пола под щекой и запах сырости, смешанный с ароматом каких-то незнакомых благовоний. Тело казалось чужим, непослушным, слабым. С трудом поднявшись на ноги, он осмотрелся. Высокие потолки, украшенные искусной лепниной, огромные окна, завешенные тяжёлыми бархатными шторами, массивная мебель из тёмного дерева, покрытая резными узорами, – всё говорило о богатстве и роскоши, но в то же время было неудобным, излишне вычурным, что раздражало Эйдена. Это был не тот мир, к которому он привык.

В большом зеркале в позолоченной раме Люциан увидел своё отражение. Из зеркала на него смотрел худощавый бледный подросток лет четырнадцати, с тонкими чертами лица, обрамленного светлыми волосами, стриженными "под горшок". Большие голубые глаза, в которых застыл немой вопрос, смотрели с недоумением и страхом. "Это я?" – подумал Люциан, не веря своим глазам, ведь в прошлой жизни он был крепким мужчиной средних лет, с волевым лицом и пронзительным взглядом, а не этим щуплым мальчишкой, напоминавшем ему о бесчисленных изгоях и ботаниках, над которыми он любил подшучивать в своё время.

Внезапно дверь покои открылась, и на пороге появилась женщина в строгом, но элегантном платье. Она с удивлением и тревогой смотрела на Люциана.

Сынок, ты очнулся! – воскликнула она, бросаясь к нему. – Как ты себя чувствуешь? Тебе не хорошо?

Люциан не сразу понял, что обращаются к нему, но затем, стараясь не выдать своего замешательства, он пробормотал:

Всё в порядке… наверное. Где я? Кто вы?

Женщина встревоженно нахмурилась.

Ты не помнишь? Я твоя мать, герцогиня Эвергард. А это – наш родовой замок. Неужели ты ничего не помнишь после того случая на охоте?

Люциан напряг память, но в голове было пусто, не считая смутных воспоминаний из прошлой жизни. Он не помнил ни эту женщину, ни замок, ни охоту. Он вообще ничего не помнил о своей новой жизни, кроме своего нового имени и звания члена знатной семьи.

Я… я плохо помню, что произошло, – соврал Люциан, опасаясь вызвать подозрения. – У меня сильно болит голова, а прошлое сокрыто во мгле.

Ничего, сынок, главное, что ты жив, – сказала герцогиня, с нежностью гладя его по голове, словно он был маленьким ребёнком, неспособным постоять за себя. – Отдыхай, я пришлю к тебе лекаря. Тебе нужно восстановить силы и память.

Оставшись один, Люциан попытался собраться с мыслями, чтобы проанализировать своё положение и понять, как ему действовать дальше. Он понимал, что попал в другой мир, мир, где существует магия, где правят герцоги и короли, где его новая семья обладает властью и богатством, но где в то же время, судя по обрывкам фраз, царят свои законы и обычаи, где ему придётся приспосабливаться, если он хочет выжить. Но первым делом ему стоило войти в курс текущих событий, изучить историю мира, в который он попал, а также разведать побольше о своей новой семье, чтобы случайно не проболтаться.

"Нужно быть осторожным, – подумал он. – Нельзя выдавать своего замешательства. Нужно играть роль Люциана, сына герцога, пока не разберусь, что к чему, пока не найду способ влиться в этот мир". А там уже можно будет и подумать, что делать дальше, и стоит ли игра свеч, ведь бежать в прошлую жизнь было нельзя.

Задача была непростой, но Эйден не привык сдаваться. В своей прошлой жизни он прошёл через много испытаний, научился выживать в любых условиях. Он был уверен, что справится и в этом новом, незнакомом мире, каким бы опасным он ни был. Главное – действовать осторожно, не вызывая подозрений.

Люциан решил, что первым делом ему нужно больше узнать о своём новом мире и о своей новой семье. Он должен стать Люцианом Эвергардом, сыном герцога, чтобы выжить и занять своё место под солнцем. Но гвардеец ещё не знал, что это – только начало, что впереди его ждут куда большие испытания, и что в конечном итоге всё обернётся совершенно не так, как он ожидал.

Глава 2: Новая семья

Следующие несколько дней Люциан провёл, погружённый в изучение своей новой семьи и окружения. Он старался как можно больше времени проводить с матерью, герцогиней Изабеллой, задавая ей ненавязчивые вопросы о своём детстве, о родственниках, о порядках в герцогстве, стараясь не вызывать подозрений своей неосведомленностью в элементарных, по меркам этого мира, вещах. Стараясь узнать как можно больше – и не проговориться, выдав себя.

Герцогиня, добрая и заботливая женщина, с радостью отвечала на вопросы сына, списывая его забывчивость на последствия несчастного случая, рассказывала ему о его прошлом, которое Эйдену, за неимением лучшего, пришлось выдавать за своё, о его увлечениях, о друзьях и слугах, с которыми гвардеец, вероятно, был близок. Она показала ему родовой замок, рассказала об истории семьи Эвергард, об их предках, которые прославились своими подвигами на поле брани, а также выигранных политических играх, о том, как они заслужили титул герцогов и стали одними из самых влиятельных людей в королевстве, о семейных традициях.

Из рассказов матери Люциан узнал, что его отец, герцог Ричард Эвергард, – человек властный, но справедливый, пользующийся уважением среди своих подданных и внушающий страх врагам, что не могло не радовать. Он был опытным военачальником и мудрым правителем, который заботился о процветании своего герцогства и благополучии своего народа. Герцог много времени проводил в разъездах, а потому редко бывал дома, занимаясь государственными делами и укрепляя границы своих владений. Со слов матери, герцог был сейчас в отьезде и занимался государственными делами особой важности.

Старшая сестра Люциана, Аэлина, оказалась красивой, но высокомерной девушкой семнадцати лет. Она была погружена в светскую жизнь, балы и наряды, мечтая о выгодном замужестве, а на младшего брата смотрела свысока, считая его слабым и неспособным ни на что серьёзное. Она не проявляла никакого интереса к делам герцогства и не стремилась узнать о жизни за пределами замка, а потому и не могла никак помочь Люциану освоиться. Люциан же видел в ней лишь надменную пустышку, которая не заслуживает его внимания, но, как оказалось позднее, очень сильно ошибался.

Слуги и придворные относились к Люциану с почтением, но он чувствовал в их взглядах скрытую настороженность, что было вполне естественно, учитывая положение его семьи – они явно следили за каждым его шагом, за каждым словом, подмечая малейшие странности в его поведении, поэтому приходилось постоянно держать ухо в остро, чтобы случайно не проговориться. Люциан понимал, что ему нужно быть предельно осторожным, чтобы не вызвать подозрений, ведь никто не знал, как отреагируют окружающие, если узнают, что перед ними уже не слабовольный сын герцога, а кто-то другой. А особенно – как отреагируют другие аристократы, которые не потерпят, чтобы какой-то чужак занимал столь высокое положение.

Постепенно Люциан привыкал к своей новой жизни. Он учился правильно говорить, одеваться, вести себя за столом, изучал тонкости этикета, который сильно отличался от этикета 21 века, что порой приводило к казусным, а иногда – и к опасным ситуациям. Роскошь замка и богатство семьи Эвергард поражали его воображение, но не вызывали особого восторга, ведь он уже жил в достатке в своём мире, а потому быстро привык к новому уровню жизни. Его больше интересовали возможности, которые открывались перед ним благодаря его положению, и те опасности, которые оно в себе несло, ведь чем выше взлетишь, тем больнее падать, особенно, когда твоё положение не совсем законно.

Люциан понимал, что ему нужно стать частью этого мира, заслужить уважение окружающих, научиться защищать себя и свои интересы, а для этого нужно стать сильным – не только духовно, но и физически. А для этого, в свою очередь, придётся приложить немало усилий и потратить немало времени, чтобы достичь приемлимого уровня, а не быть бесполезным куском мяса. И он был готов к этому, ведь его новая жизнь только начиналась, и впереди его ждало множество испытаний, среди которых были не только интриги и заговоры, но и открытые противостояния, в которых ему придётся принять непосредственное участие, что полностью изменит его судьбу, превратив из обычного попаданца в героя, о котором будут слагать легенды. Но об этом – в следующих главах, а пока Люциану было чем заняться.

Глава 3: Дар или проклятие?

Одним из обязательных предметов в образовании юного дворянина было изучение магии. Герцог Эвергард, несмотря на свою занятость, лично настоял на том, чтобы его сын обучался этому искусству у одного из лучших магов королевства, который, по счастливой случайности, служил при дворе. Маг Альберих, старый, но всё ещё крепкий мужчина с проницательным взглядом и длинной седой бородой, славился своим строгим нравом и нетерпимостью к лентяям, а также своим крутым и, порой, даже скверным, характером.

Люциан без особого энтузиазма относился к урокам магии. Он не чувствовал в себе никакой склонности к этому искусству, да и сомневался, что вообще способен овладеть магией, ведь в его прошлой жизни ничего подобного не существовало. Но спорить с отцом не смел, поэтому старательно выполнял все указания наставника, заучивая заклинания и жесты, которые казались ему бессмысленными и нелепыми, понимая, что до опытных магов ему также далеко, как и до далёких звёзд в ночном небе.

Во время одного из уроков, когда маг Альберих демонстрировал ученикам несложное заклинание левитации, Люциан неожиданно почувствовал странное ощущение – будто что-то внутри него воспротивилось действию магии, словно невидимый щит возник вокруг него, отражая магическую энергию. В тот же миг небольшой камень, который Альберих заставил парить в воздухе, резко упал на пол, а сам маг пошатнулся, с удивлением и недоумением уставившись на Люциана. А после – разразился гневной тирадой, ведь не пристало сопляку-аристократу перебивать столь великого волшебника.

Эвергард, что ты себе позволяешь?! – прогремел он, сверкая глазами, отчитывая Люциана. – Как ты посмел вмешиваться в моё заклинание?! Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?!

Я… я ничего не делал, – растерянно пробормотал Люциан, не понимая, что произошло. – Оно само как-то получилось…

Само?! – взревел Альберих, не веря своим ушам и не желая признавать свою оплошность. – Не смей мне врать! Я чувствую остаточную магию, и она исходит от тебя! Ты использовал какое-то заклинание, чтобы сорвать мой урок. Признавайся немедленно, иначе тебя ждёт суровое наказание, которое отобьёт у тебя охоту заниматься магией в принципе!

Люциан был в замешательстве, но, в то же время, и заинтригован случившимся, решив, что всё же, дар, упомянутый герцогом-отцом, реален. Он не знал, как ему это удалось, но он точно почувствовал, что каким-то образом повлиял на магию Альбериха, нейтрализовал её своим незнанием и неумением. Но как это объяснить разгневанному магу, который не желал слушать никаких оправданий? Как объяснить то, чего не понимаешь и не знаешь, как работает?

Прошу вас, учитель, поверьте мне, – взмолился Люциан. – Я не знаю, как это вышло. Я не владею никакой магией и не мог никак сорвать ваш урок, у меня попросту нет никаких способностей, никаких знаний в этой области, чтобы противостоять вам.

Альберих недоверчиво смотрел на Люциана, но в его взгляде постепенно угасал гнев и появлялось любопытство. Он был опытным магом и прекрасно чувствовал магическую энергию. Он не мог не заметить ту странную аномалию, которая произошла во время урока. И эта аномалия была связана с Люцианом. И это требовало тщательного изучения.

Хорошо, – произнёс он наконец, смягчившись, но не до конца. – Допустим, я тебе верю, что это произошло случайно. Но то, что произошло сейчас, – это не просто случайность, а нечто большее, чем обычное неумение обращаться с магией. Тебе придётся пройти проверку. Я должен выяснить, в чем дело. И выяснить, почему мои заклинания не работают, когда ты рядом.

В течение следующих нескольких дней Люциан подвергался тщательному обследованию, чем-то напоминавшем опыты, которое проводил маг Альберих, пытаясь разгадать тайну его способностей. Он заставлял Люциана медитировать, концентрироваться на своих внутренних ощущениях, пытался воздействовать на него различными заклинаниями, но всё было безрезультатно – гвардеец был невосприимчив к магии, что подтверждало его редчайший дар.

Наконец, после долгих исследований, Альберих пришёл к выводу, что Люциан обладает редчайшим даром – иммунитетом к магии и способностью её нейтрализовать. Это был уникальный случай, ведь обычно люди, невосприимчивые к магии, не могли никак на неё воздействовать. Люциан же, помимо иммунитета, мог гасить магические потоки, блокировать заклинания и даже развеивать уже наложенные чары, что делало его очень ценным рекрутом, а также невероятно опасным противником. Но для этого, как выяснилось, он должен использовать свою собственную внутреннюю энергию – ману.

Это невероятно, – бормотал Альберих, изучая результаты своих исследований. – Я никогда раньше не встречал ничего подобного. Ты – уникальный случай, мальчик мой, носитель редкого дара. Твой дар может стать великим благом или ужасным проклятием, всё зависит от того, как ты им распорядишься, что выберешь в дальнейшем.

Люциан же не испытывал восторга по поводу своего открытия, не зная, радоваться ему, или опасаться. Он понимал, что его способности могут вызвать зависть, страх и ненависть со стороны других, что он обречен быть в центре внимания, как потенциальная угроза, которую нельзя недооценивать. Но в то же время он чувствовал, что это его шанс, возможность стать кем-то большим, чем просто младшим сыном герцога, ведь его дар мог открыть перед ним двери, которые были закрыты для других. И он сможет узнать, что это за дар такой, и применить его на благо себе, и, вероятно, на благо людей.

Но есть одна проблема, – продолжал Альберих, нарушая размышления Люциана. – Чтобы использовать свой дар, тебе нужна мана, внутренняя энергия, которая есть у каждого мага, но не у тебя, по крайней мере, пока что. У тебя её очень мало, почти нет, потому что ты никогда не пользовался магией. Тебе нужно будет развивать свои запасы маны, учиться концентрировать её и направлять в нужное русло. И только тогда ты сможешь в полной мере овладеть своим даром, раскрыть свой потенциал и приручить свою особенность.

Люциан был разочарован, ведь он надеялся, что его способность сразу же сделает его могущественным, а выходит, что всё совсем наоборот. Он понимал, что ему предстоит долгий и трудный путь, что ему придётся много учиться и тренироваться, чтобы стать сильным, чтобы научиться управлять своим даром, чтобы стать тем, кем он должен стать по праву рождения.

Я готов учиться, – твёрдо сказал Люциан, смотря в глаза Альбериху. – Я хочу овладеть своим даром, чего бы это ни стоило. Я хочу стать сильным, чтобы защитить себя и своих близких, чтобы никто не смог мне угрожать или мной помыкать.

Альберих кивнул, удовлетворённый ответом своего ученика. Он видел в Люциане большой потенциал, видел в нём искру, которая могла разгореться ярким пламенем, видя его рвение и неподдельный интерес, в отличие от других учеников, которым было всё равно.