Юное сердце на Розе Ветров

– Что нас Мэгуми позвала.

– А, это! Да нет, – махнул рукой Хиираги. – Это я так выдумал, чтобы повод был.

– Тогда понятно, – вздохнул Глен и поглядел в витрину кафе на улицу, по которой некоторое время назад прошли Юичиро и Шиноа.

Когда Амане возвратился домой, то прямиком направился к себе. Пускай с девушкой он расстался еще возле ее дома, но до сих пор ощущал трепетное беспокойство в груди.

Неужели это она, мысли о ней вызвали в нем эти необъяснимые чувства?

Настолько заполонила его голову сестра друга, что позабыл даже о своем враге и том, как злился на него еще несколько часов назад.

«Удивительный день», – мысленно произнес Юичиро, взирая на черный потолок своей комнаты, лежа на постели. За окнами уже было темно, а на его губах все еще играла легкая улыбка, а на душе было легко и спокойно. Пожалуй, такое внутреннее равновесие, если не считать вызывающих непонятные приятные эмоции воспоминания о девушке, он испытывал только до момента, когда узнал, что Шиндо учится в этой школе. Потому что потом его жизнь превратилась в повторяющийся беспокойный кошмар. И как же было приятно вновь погрузиться в волнующее блаженство.

За окнами стеной льется серый дождь, с силой барабаня о стекла. Касаясь лбом холодного стекла, Микаэль с тоской глядит в сторону сливающегося с верхушками деревьев унылого горизонта. Немыслимо до какой степени может гнетить безысходность чужого непоколебимого решения. Не избежать, не отказаться. Мысль о том, что ему доведется играть в школьной постановке с людьми, которые ненавидят и призирают его и к которым он питает аналогичные чувства, без права выбора действует отравляюще на душу, уже привыкшую к вольности и забывшей, что значит истинное принуждение. Каждая частичка его естества противится моральному насилию и питает ожесточенные чувства к тому, кто принудил его к этому. Сейчас злость на Батори как никогда ранее охватывает Микаэля.

Когда до слуха доносится возмущенный голос Нагашимы и досадливые вздохи дружков Томоказу Наира, продувших в покер наравне со спортсменом своему лидеру, Мика лишь слегка переводит зрачки в их сторону. Сидя чуть поодаль от компании, забавляющейся игрой в карты, Леонард на мгновенье отрывает взгляд от книги и глядит на шумных товарищей, после чего снова возвращается к чтению.

Некоторое время назад школьное помещение, оставшееся пустовать после того, как членам литературного клуба выделили помещение в новом корпусе, обрело новых хозяев. Здесь все осталось нетронутым: столы, стулья, стеллажи с книгами, которые были практически неприкосновенными и в те светлые дни, когда жизнь клуба кипела и бурлила. Даже новые портьеры на окнах никто не потрудился снять. Что уж говорить, оставленное в своем первозданном виде помещение со всеми удобствами, это заброшенное место оказалось идеальным убежищем, куда можно было сбегать и уединяться во время перемен и укрываться от тех, кто ведет на тебя охоту, или же просто отдыхать от назойливого внимания учителей. Его обнаружил Леонард. Оно было закрыто и когда зашел вопрос о том, как пробираться в запертое помещение, он каким-то непостижимым образом достал ключи, после чего парни стали частенько наведываться сюда (особенно в те дни, когда на улице стояла непогода, к примеру, как сегодня) на «собрания» (так Кота и Наир стали величать свои развлечения). Если бы сюда можно было беспрепятственно доставлять спиртное, парни и вовсе ощущали бы себя в раю.

Самого Микаэля этот маскарад никоим образом не трогал, он даже не знал зачем приходит сюда со всеми, но делал это, быть может, ощущая в этой комнате небольшое укрытие от внешнего мира, где его не достанут назойливые поклонники. А может, вселяло уверенность пребывание в компании людей, которых едва ли можно назвать друзьями, ибо только покажи им свою слабину и молить о пощаде будет бесполезно. Шиндо так и не мог определиться до конца, что заставляет его посещать эту комнату, слушать одни и те же возгласы проигравших, сетующих на неудобства из-за слишком строгой дисциплины, пошлые рассказы и скабрезные шутки, от которых выворачивает наизнанку. Он просто приходил сюда и погружался в размышления, а потом уходил вместе с остальными, не испытывая ни радости, ни удовлетворения, ни грусти.

– Мика, что ты там забился в угол, как мышь. Лучше иди сюда, послужишь мне талисманом. Обыграем вместе этих сопляков, выигрыш пополам поделим, – с кривой усмешкой, окликнул Микаэля Наир, легко бросая карты на стол, тем самым вызывая у своих товарищей по игре скрежет зубов. – Хах, правда удача и без того глаголет мне. Иди, у меня тут как раз место для тебя свободное.

– Хватит языком чесать и сосредоточься на игре. Это еще не конец, поглядим, кто в завершении сопляком останется, – забирая колоду себе, рычит Кота, более не доверяя раздачу удачливому противнику, который еще смеет внаглую подзывать к себе Шиндо в его присутствии. Наир только усмехается, пожимая плечами. Игра возобновляется, снова слышатся чертыханья, недовольства, тихая брань.

Мика не придает их словам никакого значения, продолжая глядеть в окно. В который раз помешавшие ему читать парни заставляют Коэна бросить на них неодобрительный взгляд. Затем он переводит его на настенные часы, а потом на уединившегося на подоконнике блондина. Закрыв книгу, он кладет ее на колени.

– Мика, ты часом не опаздываешь? – осведомляется он. – У вас же назначена репетиция.

Напоминание о том, что ему еще предстоит сегодня кривляние на сцене и время начала репетиции неумолимо приближается, заставляет все внутри сжаться. Непринятие этого всего давит, но избежать участия невозможно, иначе тогда его жизнь действительно станет сплошным Адом. Уж Батори об этом позаботится на славу, Мика в этом даже не смеет сомневаться.

– Или ты решил не идти? – снова звучит мягкая, вкрадчивая интонация Леонарда.

– Правильно, оставь эту хрень. Что тебе там делать с этими выскочками? Забей и всё, – исполненный азарта вмешивается Кота, которому после раздачи своими руками стало заметно везти в игре. – Ну поворчит на тебя Батори и дело с концом. Не впервой тебе игнорировать его нравоучения. А насильно он тебя на сцену не затащит. Правда, хех, некоторые полномочия имеются. Шутки с нашим аристократом плохи.

– Ты, когда сосредотачиваешься на игре, даже не замечаешь, какую противоречащую чушь городишь, да? – усмехается Томоказу.

– Тебя забыл спросить, Наир, – с угрозой в интонации холодно проговаривает Нагашима, щурясь. – Хочешь из этой комнаты целым уйти, лучше помалкивай. У меня и так терпение на пределе из-за твоих грязных шулерских выходок.

– Мика, – пытается обратить на себя внимание Леонард, но Шиндо погружен в думы так глубоко, что почти ничего не хочет замечать вокруг себя.

Дождь неумолимо стучит по окнам целый день и кажется, что стихия не успокоится до следующего утра. Микаэль касается кончиками пальцев гладкой поверхности, по которой снаружи стекает ручьями вода.

Через некоторое время в его личное пространство снова вторгаются и в этот раз более настойчиво и бесцеремонно.

– Мика, – рядом с ним оказывается Нагашима, довольный и сияющий, как начищенный пятак. Он кладет свою тяжелую руку на плечо златовласого парня, грубо приобнимая. – Давай, вставай, мы уходим.

От этого неуклюжего действия спортсмена, Микаэль содрогается, ибо побои, нанесенные ему старшеклассниками, подкараулившими возле школы, еще не успели зажить и напоминают ему о недавней разборке, отзываясь в теле тупой болью.

– Что? – разворачивает к нему лицо Мика, возмущенный не только причиняемой ему болью, но и наглостью спортсмена, говорящеим с ним в такой властной и повелительной манере.

– Я закончил, – усмехнулся он, бросив взгляд за спину на сидящего и задумчиво поигрывающего монеткой Наира. – И теперь мы с тобой уходим.

– Никуда я не пойду, оставь меня в покое, – дернул плечами Микаэль, возмущенный этим наглым поведением, но рука не убралась, хоть он и попытался ее стряхнуть, наоборот, Кота плотнее обнял его.

– И рад бы да не могу, – он искривил губы в мерзкой улыбочке. – Если ты не идешь на репетицию, то идешь вместе со мной. Без разговоров.

– Я не пойму, ты головой там повредился или как? – из-под лба взирая на осмелевшего игрока, спрашивает Мика, ощущая опасность. Уж слишком весел этот озабоченный болван. Что у них там произошло, что внушило ему такую веру в победу и напористость в своих действиях.

– Лучше не зли меня, я тебя предупреждал и даже доказывал, что со мной лучше не играть. Сегодня пойдешь со мной, – он склонился к самому уху Микаэля и прошептал. – И будь полюбезнее с тем, кто честно одержал победу. Сегодня, – сказал он уже более громко, чтобы его слова могли подтвердить упрямцу все, кто принимал участие, – будешь делать то, что захочу я. Я честно выиграл это право.

– Как ты сказал? – распахнул глаза Мика, чуть не задохнувшись от возмущения.

– Я выиграл право делать с тобой всё, что мне захочется, так что не сопротивляйся и молча иди за мной, – эта мысль придавала Коте особой веселости. – Так что давай, шевелись, – он стащил Мику с подоконника, схватив за запястье.

– Кретин, да как ты посмел играть на меня?! – выдернул руку из его хватки, вспыхнул Шиндо, дрожа от негодования и презрения ко всей этой скверной компании. – Вы все! – он прошелся взбешенным взглядом по улыбающейся троице парней, которые только доказывали своим видом правдивость слов Коты, честно выигравшего право забрать его сегодня себе.

– Чего злишься. Мы выставили на кон самое ценное, что у нас было. Гордись, – усмехнулся Нагашима.

– Ненавижу вас! Видеть ваши мерзкие лица больше не могу, грязный мусор! – выдохнул Шиндо. – Да уж лучше я на репетиции загнусь от тоски и позора, чем тут с вами находиться и дышать одним воздухом! Жалкий сброд!

– Что ты сказал?! – зарычал Кота.

– Ты поосторожней со словами-то, – без улыбки заметил Наир. – Это всего лишь шутка.

– Ваши шутки такие же омерзительные и низкие, как и все вы. Мне противно находиться здесь, где все пропахло гнилью, – сказав это, он быстро устремился к двери.

– Стой, мелкий паршивец, ты кем себя тут возомнил?! – ринулся за ним вдогонку Нагашима, более всех оскорбленный подобным заявлением. Но Мика уже выбежал из комнаты и стремглав побежал вниз по лестнице к актовому залу, где как раз начиналась репетиция.

– Безумец. Если Кота в этот раз его догонит… – хмуро глядя на дверь, за которой скрылась эта парочка, проговорил Коэн.

– То он получит по заслугам, – Наир поднялся со стула и сунул руки в карманы. – Его давно пора научить определенной вежливости. Только и делает что напрашивается.

Вместе с Томоказу из-за стола встали и его друзья, направляясь к выходу.

– Ты идешь? – обернувшись к Леонарду, спросил Наир.

– Такие зрелища не по мне, – сухо отозвался тот.

– Как знаешь, – пожал плечами парень и все вместе они покинули комнату.

– Вот ты и добегался. Теперь не уйдешь! – ловя и сжимая в кулак золотистые пряди, Нагашима делает рывок на себя. Вскрикивая, Мика падает прямо в объятия запыхавшегося и обозленного спортсмена, но и тут, даже когда его настигли и поймали, он не намерен так просто сдаваться, изворачиваясь, он бросается бежать снова, но его хватают за руку и сдавливают чуть ли не ломая кости.

– Нет, нет, отпусти меня. Ненавижу тебя! Отпусти! – взвизгивает от боли Шиндо, пытаясь выдернуть руку. – Не трогай меня! – задыхаясь от злости, шипит он, когда его припирают к стенке и грубо целуют, при этом Кота срывает с его плеч рубашку, оставляя ее на уровне локтей, тем самым сковывая дальнейшие движения Микаэля.

– Сегодня ты у меня за все ответишь. За все мои унижения получишь сполна, – разгоряченный от бега и возбуждения Нагашима, не может удержаться от грубых ласк. – И только попробуй заори. Хуже будет.

– Какая же ты все-таки сволочь, не думал я, – поднимая плечи и содрогаясь от омерзения, подавлено стонет Микаэль.