Гипертоническая болезнь как болезнь психосоматическая. Вегетативный и эмоциональный гомеостаз, этапы становления болезни в онтогенезе

При иммунном воспалении основная повреждающая роль принадлежит лимфоидным клеткам и макрофагам, составляющим основу воспалительного инфильтрата (М.Simon, 1979, J.H.Korn, 1980, Р.В.Петров 1981). Сенсибилизированные лимфоциты обладают цитотоксическим эффектом, обусловливающим повреждение эндотелиальных клеток (G.V.Gordon, 1981). Выраженное повреждающее действие на них оказывают иммунные комплексы и лизосомальные ферменты нейтрофилов (W.K.Stern, W.K.Wilkinson et al.). Действие их характеризуется деструктивно-инфильтративными изменениями стенок сосудов. Достоверное повышение содержания иммунных комплексов в циркулирующей крови выявлены у больных гипертонической болезнью (И.К.Шхвацабая, 1989). Отложение иммунных комплексов происходит преимущественно там, где повышено внутрисосудистое давление и замедлен ток крови.

Происходит активация тканевых базофилов и базофилов крови, выделяющих гистамин, серотонин, фактор активирующий тромбоциты, которые тоже в ответ на данный стимул выделяют те же биологически активные вещества (L.M.Lichtenstein et al. 1978, P.Savel et al. 1982). Иммунные комплексы могут активироваться макрофагами, фагоцитирующими их, освобождая при этом лизосомальные ферменты, что вызывает повреждение сосудистой стенки (И.Б.Трофимов 1975). Гистамин вызывает сокращение клеток эндотелия, их разобщение и образование межэндотелиальных щелей, через которые осуществляется выход иммунных комплексов и отложение их в стенке сосуда, в частности, в базальной мембране (S.E.Mackel, R.Е.Jorgon 1982, Р.Н.Guth, К. Нiriabajasshi 1983). Молекулы комплемента 3а и 5а, воздействуя непосредственно на гладкую мускулатуру сосудов, вызывают её сокращение.

Дофаминовая система широко распространена в организме и за пределами ЦНС. Она представлена в иммунных органах и циркулирующих иммунных клетках. Регулирует транспорт ионов натрия в клетках проксимальных канальцев почек (А. ВаInes, 1996), что имеет прямое отношение к регуляции артериального давления и механизмам формирования гипертонической болезни.

На величину артериального давления при текущих аллергических реакциях влияет и выделяемый тромбоцитами в кровь серотонин, обладающий выраженным сосудосуживающим действием. При повторных контактах с антигеном уже через минуту концентрация серотонина в крови увеличивается в несколько раз (Т.Р.Waalkes et al. 1957). Таким образом, в регуляции артериального давления, в механизмах возникновения гипертонической болезни имеет значение изменение концентрации дофамина и серотонина как нейротрансмиттеров в структурах мозга, так и концентрация их в периферической крови. Гистамин и ацетилхолин, выделяемые тучными клетками, оказывают на величину артериального давления противоположное действие (А.Д.Адо, 1985).

Аллергические реакции возникают всегда в ответ на появление причинно значимого аллергена. Длительно, хронически обычно текут реакции замедленного типа, обусловленные гиперчувствительностью клеточного звена иммунитета. Текут без столь ярко выраженных обострений как при немедленных формах аллергии, обусловленных гуморальными антителами, преимущественно Jg E. У детей с первых лет жизни и все последующие годы наиболее часто основным причинно значимым фактором аллергии бывает белок молока, который многие дети начинают получать очень рано при искусственном или смешанном вскармливании. При длительно текущих аллергических процессах в любом возрасте влияние пищевой аллергии наиболее значимо (R.A.J. Eadj et al. 1981). Сенсибилизацию могут вызывать инфекционные воздействия, особенно очаги хронических инфекций (А.Д.Адо, 1985).

В аллергологии существует понятие о шоковом органе. В детском возрасте наиболее видимым бывает поражение кожи в виде атопического дерматита. Не менее редко с возрастом проявляются респираторный или желудочно-кишечный аллергоз. Часто с возрастом происходит смена одного шокового органа другим. Независимо от того, где преимущественно текут аллергические реакции, всегда выявляются изменения в сосудистом русле (И.И.Балаболкин, 2012). Крайняя степень выраженности аллергического васкулита проявляется узелковым периартериитом или геморрагическим васкулитом. При гипертонической болезни изменения в сосудах не столь наглядно клинически выражены и нередко могут быть выявлены лишь тонкими методами исследования. Изменения в сосудах (капиллярах, артериолах, венулах) выражаются в отечности стенок, нечеткости контуров, иногда с явлениями пролиферации, с повышением сосудистой проницаемости во всей сосудистой системе – в структурах мозга, сердца, почек, лёгких, суставов. (А.J.Сох, С.R. da Carvalo, M.А.de Soura 1983). По мнению F. Olsen et al. (1980, 1984) реакция гиперчувствительности замедленного типа на антиген сосудистой стенки у больных может иметь патогенетическое значение в механизмах возникновения артериальной гипертензии.

По данным В. Кristensen (1983) и Е. Hilme (1989) у пациентов с выраженной артериальной гипертензией уровни повышения иммуноглобулинов коррелировали с величиной артериального давления. Этиологическая роль иммунных расстройств в происхождении гипертонической болезни предполагается А.П.Будаем и Т.Н.Балясниковой (1977). Они нашли достоверное повышение сывороточной концентрации. Jg G и JgE – антител к гладкомышечным клеткам сосудов на второй стадии заболевания. Е. Муталова, Ф. Камилов, А. Фацлиева (1994) обнаружили антикардиальные антитела у больных артериальной гипертензией, осложнённой мозговым инсультом. Антитела к эндотелию сосудов реагируют с антигенными детерминантами мембран эндотелиальных клеток, приводят к их повреждению. Д. Дzielak (1992) считает, что первичная и вторичная активация иммунных механизмов определённым образом влияет на механизмы закрепления артериальной гипертензии. В структурных изменениях сосудов, лежащих в основе злокачественной артериальной гипертензии, участвуют иммунные механизмы. Аутоиммунный ответ на эндотелиальные антигены проявляется периферическими васкулитами (N. Lefkos et al. 1994). Он обнаружил у 80% пациентов с эссенциальной гипертензией клеточный ответ на антиген артериальной стенки, что, по его мнению, имеет непосредственное отношение к патогенезу гипертонической болезни. Существует взаимосвязь системных васкулитов и атеросклероза. Р. Вирхов ещё в середине Х1Х века предположил, что атеросклероз связан с воспалением интимы сосудов. Высокий уровень С-реактивного белка при васкулитах, протекающих с повреждением эндотелия сосудов, рассматривается как один из маркеров атерогенеза (S.P.Mazer, L.E.Rabbani, 2004).

Течение аллергических процессов в сосудистом русле может протекать субклинически, хронически, годами, а у взрослых десятилетиями, что ухудшает функциональное состояние нервной системы. Выделяющиеся при дегрануляции тучных клеток в большом количестве медиаторы – гистамин, серотонин, ацетилхолин и другие, являются медиаторами, регулирующими и ЦНС. Выделяется их, особенно при обострении аллергического процесса, в десятки, а то и в сотни раз больше, чем нужно для регуляции нервной системы. Это ведет к усилению напряжения нервной системы, усиливает и без того существующие аффективные расстройства. По наблюдению S.Shuto et al. (1978) хроническая гиперсекреция даже одного из цитокинов, выделяющихся при аллергических реакциях, может привести к развитию хронических депрессивных расстройств с формированием соматической дезинтеграции, углублением личностной дизгармонии.

У здорового человека при нормальном функционировании подкорковых структур мозга адекватно ситуации образуется количество нейромедиаторов, прежде всего дофамина и серотонина, играющих определяющую роль в регуляции иммунных процессов. При нарушении кровообращения в вертебро-базилярном бассейне в зависимости от преимущественной локализации ишемии будет больше страдать дофаминовая или серотониновая медиация, следовательно, и хелперная или супрессорная функция клеток, ответственных за иммунные процессы. При преимущественном поражении структур, синтезирующих дофамин и норадреналин, снижается функциональное состояние Т- и В-хелперов, при снижении серотониновой медиации снижается супрессорная активность лимфоидных клеток (Л.В.Девойно, Р.Ю.Ильюченок 1983, Г.В.Абрамчик, 1989). Снижение активности дофаминовой, норадреналиновой, серотониновой систем является основным патогенетическим механизмом формирования вегетативных дисфункций (А.М.Вейн, 1971, 1991, Н.А.Белоконь, 1981). Является основным патогенетическим механизмом формирования депрессивных состояний (H.Azima, R.H.Vispo 1958, А.В.Снежневский, 1983, А.Б.Смулевич 2003). Является основным механизмом нарушения соотношения клеток иммунной системы, что предрасполагает к развитию аллергических и аутоиммунных процессов в организме (Г.Н.Крыжановский, 2002), в том числе и в клетках эндотелия сосудов.

ЭМОЦИОНАЛЬНО – АФФЕКТИВНАЯ СФЕРА

«Нервная, иммунная и эндокринная системы обеспечивают поддержание гомеостаза в организме, объединяясь в общую нейроиммуноэндокринную систему, в которой они взаимодействуют по принципу взаимной регуляции, осуществляемой нейромедиаторами, гормонами, лимфокинами через соответствующий рецепторный аппарат. Взаиморегуляция их определяет, с одной стороны, надёжность их совместной деятельности, с другой стороны – создаёт риск развития функциональных расстройств общей системы при первичном нарушении функции какой-либо из подсистем, создавая возможность развития дизрегуляционной патологии, патогенез которой может быть связан с нервными, эндокринными и иммунными механизмами» (Г.Н.Крыжановский, С.В.Магаева, С.В.Макаров, 1997).

Нервная система осуществляет регуляцию висцеральных функций в организме через вегетативную и эмоционально-аффективную системы. Поэтому можно считать основными регуляторными системами, обеспечивающими гомеостатические функции, эти четыре системы – вегетативную, эмоционально-аффективную, эндокринную и иммунную. Их функции взаимосвязаны и взаимозависимы физиологически и патогенетически, потому что в основе их функционирования и регуляции лежат одни и те же нейрохимические механизмы одних и тех же структур мозга – структур лимбико-ретикулярного комплекса, в состав которого входит и лимбическая зона коры.

При повреждении этих структур мозга в патологический процесс вовлекаются все четыре системы. В зависимости от преимущественной локализации нарушения кровообращения, от степени его нарушения, от глубины метаболических и дистрофических расстройств, у одних детей в клинической картине доминируют вегетативные дисфункции с соответствующим эмоциональным и эндокринным сопровождением, у других – эндокринные, у третьих иммунные и аллергические с обязательными вегетативными и эмоциональными расстройствами. В клинической картине часто доминирует поражение одной или двух систем. Нарушение функции других двух могут быть на доклиническом уровне. По нашим наблюдениям при тщательном анализе анамнеза, клинических и дополнительных исследований отклонения в функции всех систем, как правило, выявляются.

Эмоции (emotion от лат. emovere – возбуждать, волновать) наряду с сознанием, мышлением, речью, памятью относятся к высшим психическим функциям. Согласно биологической теории эмоций П.К.Анохина (1949), эмоции – это механизм субъективной оценки биологической значимости объектов и явлений окружающего мира. Это физиологическое состояние организма, имеющее ярко выраженную субъективную окраску, охватывающее все виды чувствований и переживаний – от глубоко травмирующих страданий до высших форм радости и социального жизнеощущения. Это активное состояние специализированных мозговых структур. С позиций целостного организма они осуществляют мгновенную интеграцию его функций.

В эволюции нервной системы мозг приобрёл способность использовать субъективное переживание собственного состояния в качестве особой движущей силы деятельности – своего рода «вход», через который субъективный мир оказывает воздействие на физиологические процессы в мозге. Согласно теории функциональных систем эмоции играют ключевую роль в организации целенаправленного поведения, являются первым звеном в общей цепи приспособительных процессов. Они охватывают весь организм и позволяют ему «со спасительной быстротой» отвечать на любые воздействия окружающей среды, имеют значение в формировании адаптивной деятельности, способствуют организации специфических форм поведения, организуют энергетические ресурсы, производят почти мгновенную интеграцию всех функций организма, прежде всего сердечно-сосудистой системы. Эмоции мобилизуют организм на удовлетворение ведущих биологических и социальных потребностей. Филогенетически они, прежде всего, направлены на удовлетворение потребности в сохранении себя (целостного своего «я» со всеми его телесными и психическими свойствами). « Эмоции – это самый древний и универсальный критерий всего живого на земле – стремление выжить» (П.К.Анохин 1963).

По определению И.П.Павлова, эмоции – важнейший внутренний фактор, способствующий выработке условного рефлекса. Положительные эмоции подкрепляют условный рефлекс, а отрицательные служат инструментом выработки внутреннего торможения.

Эмоции – первое звено в общей цепи приспособительных процессов. В мозге человека существуют «зоны удовольствия», тесно связанные с лимбической системой, раздражение которых вызывает состояние спокойствия, облегчения, ощущение радости, глубокого удовлетворения (C.W.Sem-Jfcjbsen, A.Torkildsem 1960, I.M.R.Delgado 1960). Человек стремится к повторению ситуаций, вызвавших положительную эмоцию, и к избеганию ситуаций, вызвавших отрицательную эмоцию. То есть субъективное переживание эмоции является особой движущей силой деятельности, мобилизующей, подготавливающей организм к необходимым затратам. Эмоционально окрашенное возбуждение способствует формированию поведения, ведущего к удовлетворению исходной потребности (К.В.Судаков 1971, 1979).

Согласно информационной теории эмоций (П.В.Симонов 1981), эмоции выполняют функцию отражения мозгом актуальной потребности, её качества и величины, вероятности и возможности удовлетворения на основе генетического и ранее приобретённого опыта. Эмоциональная устойчивость рассматривается как интегративная динамическая характеристика, являющаяся основой психологического здоровья личности.

Эмоции – объективно существующее явление природы. Организация поведения и эмоций человека связаны с анатомическим строением мозга, поскольку эмоции и мозг формировались в русле единого эволюционного процесса. По мнению I.W.Papez (1937) эмоции – настолько важная функция, что должны иметь морфологическую основу. Каждая из эмоций – страх, ярость, удовольствие – имеют собственные «представительства» на различных этажах ЦНС, как в подкорковых образованиях, так и в коре больших полушарий (I.W.Pаpez,1958, P.D.McLean,1954, П.К.Анохин, 1954). Эмоциональная жизнь человека определяется прежде всего функцией подкорковых образований (B.Cannon, W. Hess, I.M.R.Delgado, И.П.Павлов, В.М.Бехтерев, П.К.Анохин и др.) Они являются своеобразным энергетическим резервуаром эмоциональных состояний. Специализированные структуры мозга, где зарождаются эмоции, это лимбико-ретикулярный комплекс, или стволо-мозговая система Наута. Это «эмоциональный мозг» (W.I.H.Nauta, 1960). Это те же структуры мозга, где расположен «висцеральный мозг». Они не только тесно переплетены морфологически, но и биохимически их функции обеспечиваются одними и теми же медиаторными системами – дофаминовой, норадреналиновой, серотониновой, ацетилхолиновой медиацией.

Особое значение в организации эмоциональных состояний имеет гиппокамп. При раздражении различных отделов гиппокампа наблюдаются реакции страха, агрессии, ярости, или, напротив, реакции удовольствия, изменения пищевого или полового поведения, неадекватные реакции на окружающую обстановку, снижение способности к обучению (H.Green, R.W.Erikson, 1962). Животные, лишённые гиппокампа, утрачивают признаки эмоционального напряжения (О.С.Виноградова, 1975). С дисфункцией гиппокампа связаны состояния хронической тревоги, депрессии. Внешние стимулы приобретают значение сигналов неясной беды, грозящей опасности и другие психопатологические явления (И.А.Костондов,1964, И.П.Анохина, 1975). Стимуляция перегородки, напротив, сопровождается переживанием эйфории, наслаждения, общего подъёма настроения, полового возбуждения.

Велика роль в регуляции эмоций миндалины. В ней реализуется «переключающая» функция эмоций, ориентирующих поведение на первоочередное удовлетворение главенствующей потребности. Специализированные структуры миндалины связаны с состоянием голода, жажды, страха, агрессивности, удовольствия. (R.G.Heath et al. 1955, A. Kling, 1972). Подавление функций системы «миндалина – гипоталамус» ведёт к депрессии по типу тоски, утраты желаний и интересов.

Высокий уровень интегративной деятельности мозга осуществляется гипоталамусом. Это место «центрального состояния мотиваций» (C.T.Morgan 1959, E.Gellhorn 1953, 1963). Латеральное гипоталамическое поле является составной частью общемозговой «системы поощрения» – здесь формируется субъективное состояние положительного характера (I.C.Lillj 1960, M. Olds, I.Z.Fobes 1981). Преимущественное расположение отрицательных эмоций находится в заднем и медиальном гипоталамусе (W.R.Ingram 1952, I.M.R.Delgado 1960). Поскольку эмоциональные реакции человека зависят от индивидуального опыта, вызываются сложными символами, гипоталамус испытывает возбуждающее влияние со стороны коры мозга (J.R.Murphj, J.P.Gellhorn, 1945).

Активность систем «поощрения» и «наказания» зависит от общей реакции активации, осуществляемой главным образом ретикулярной формацией ствола мозга (D.B.Lindslej. 1951). Она усиливает, активирует эмоциональные состояния, возникающие в других отделах нервной системы (I. Olscewski, 1957, А.Л.Леонтович, 2007). Осуществляет поддержание уровня активности, возбудимости коры головного мозга, таламуса, гипоталамуса, достаточного для поддержания эмоционального тонуса, уровня сознания, бодрствования, симпатического тонуса. Повреждение её структур ведёт к дезорганизации функционирования всего мозга. При патологии лимбико-ретикулярного комплекса у больных имеются выраженные эмоциональные нарушения, наиболее часто в виде астенической депрессии (А.М.Вейн, 1971, 1991).

Важная роль в формировании эмоций отводится и коре лобных долей мозга. Непосредственное участие передних отделов новой коры в процессах мотиваций и эмоций дали основание рассматривать лобную область как неокортикальное продолжение лимбической системы (W.I.Nauta, 1964). Получая через ретикулярную формацию и гипоталамус уже обработанные каким-то образом сигналы, в лобных долях формируется окраска эмоционального состояния. В новой коре эмоции приобретают свою конечную осознанную форму с оценкой происходящего, коррекцией поведения. На корковом уровне осуществляется сличение «ожидаемого» с «наличным» – база возникновения эмоций (I.W.Papez, 1962, P.D.McLean, 1954).

Новая кора принимает участие в организации эмоций благодаря её роли в осознании ситуации, оценке происходящего, коррекции поведения и посылке соответствующих сигналов к старой коре. Однако само формирование эмоциональных реакций и форм поведения, связанных с ними, происходит всё же в филогенетически более старых структурах палеокортекса (D.B.Lindslej, 1951, P.D.McLean, 1958).

Нормальное, адекватное ситуациям, функционирование как «эмоционального», так и «висцерального мозга» возможно только в условиях неповреждённой структуры мозговых систем, производящих эти функции. Современные нейровизуализационные технологии позволяют наглядно увидеть и количественно измерить многие параметры прижизненной структуры и метаболизма мозга. При аффективных расстройствах, которые традиционно считались «функциональными», отмечаются выраженные не только ультраструктурные, но и макроморфологические изменения нервной ткани.

Эмоциональная жизнь человека. Когда она начинается? Психоаналитики, погружаясь в глубины подсознательного, приходят к выводу, что на протяжении тысячелетий всё целесообразное, служащее целям адаптации, сохранялось и закреплялось в неосознаваемой памяти людей. Формировалось, по определению Карла Юнга, «коллективное бессознательное». И оно остаётся глубоко в «индивидуальном бессознательном». «Бесконечно то знание, с которым мы рождаемся» – так выразил эту мысль Иван Бунин. По мнению Льва Толстого то, что мы знали, после рождения забываем.

Уже доказано наличие эмоциональных реакций у ещё не родившегося ребёнка. Детско-материнская привязанность возникает внутриутробно, на основе пренатального опыта. Материнские чувства у беременной женщины, телесные и эмоциональные ощущения возникают в процессе вынашивания будущего ребёнка (В.И.Брутман, М.С.Родионова, 1997). Возникает своеобразный телесно-эмоциональный комплекс. Биологическая модель симбиотического союза – это взаимоотношения между беременной женщиной и её плодом. Их двое, и всё же они – одно. Они существуют «вместе» (симбиоз), они нужны друг другу. Плод – часть матери, всё, что ему необходимо, он получает от неё. Мать, в сущности, составляет его мир. Она кормит его, защищает. Но и её собственная жизнь становится богаче.

В первые часы жизни после рождения у новорождённого первые впечатления, представления запечетлеваются в психике благодаря этологическому механизму импринтинга (мгновенного запечетлевания). Импринтинг – способность к одноразовому обучению особо прочной связи. Приводит к формированию матрицы долгосрочной памяти – стойкому запечетлеванию следов однократного психо-физиологического состояния. Первые два часа после рождения являются особым «сенситивным» периодом для формирования привязанности. Младенец находится в состоянии максимальной восприимчивости к информации, получаемой из окружающего мира. Дети двух дней жизни в ситуации выбора достоверно чаще предпочитают запах молока собственной матери (M.I.Rassel et al. 1983).

На основе импринтинга формируется долговременная память, которая является важнейшим компонентом в афферентном синтезе. В её матрице по П.К.Анохину (1975, 1980) запечетлены следы даже однократных психофизиологических состояний, экстремальных для ребёнка. С физиологической точки зрения привязанность матери к ребёнку возникает благодаря материнской доминанте, формирующейся задолго до рождения ребёнка. В её основе лежит доминанта гестационная, впоследствии превращающаяся в доминанту родовую, а затем и лактационную (А.С.Батуев, 1999).

Первичная материнская функция имеет множество предназначений. Прежде всего – удовлетворить основные физиологические и инстинктивные потребности ребёнка. Защитить не только от внешних опасностей, но и научить самостоятельному защитному функционированию. Отношения между матерью и ребёнком в раннем возрасте играют большую роль в реализации врождённых программ поведения ребёнка. В первые месяцы жизни младенец растёт и развивается в условиях психо-физиологического симбиоза с матерью. Она трогает ребёнка, поглаживает. Движения наполнены её чувствами, а не обязанностью быть «хорошей матерью». Исчезает необходимость сдерживать и ограничивать себя. Она чувствует его тело, его движения, его напряжение. Чувствует руками, ладонями, пальцами. Становится удобным окружением для ребёнка, следует за его движениями, его стремлением к ней и от неё. Они смотрят друг на друга, улыбаются друг другу, образуя единый круг. И тогда, оказывается, очень легко понять своего ребёнка, значение его жестов, поз, различать боль и голод (Б.Е.Микиртумов, А.Г.Кощавцев, С.В.Гречаный, 2001).

Возникает последовательность, ритмическая гармония – покачивание ребёнка на руках в такт шагам, песни и переливы голоса, разделение суток на временные промежутки, общие для ребёнка и его окружения. Проницаемость означает гибкое обоюдное приспособление к бесконечным пространственно-временным зависимостям. Полнота заключает в себе всё богатство взаимодействия, эмоциональную поддержку. Общение взглядами. Лицо – это зрительный стимул, который ребёнок в первые месяцы жизни получает чаще всего, оно западает в его память уже в первые недели жизни. Лицо матери служит для малыша первым зеркальным отражением. Глядя на ребёнка, словно в зеркало, мать узнаёт себя в своём ребёнке, а ребёнок открывает себя в ней (D. Winniсott, 1958).

«Одним из сюрпризов, преподнесённым нам видеоскопическим микроанализом, – синхронность поведения обоих партнёров, в частности, под влиянием эмоциональной настройки. Малыш и мать исполняют взаимодействие, как парный танец – с темой, ритмическими структурами, повторениями и вариациями» (D.Stern, 1985). Это сравнение с парным танцем и его музыкальной структурой будет неполным, если не уточнить тональность. Она мажорная, радостная у матери и у ребёнка (L.Kreisler, 1984).

Первые впечатления зависят от материнской функции. Ребёнок с первых дней жизни воспринимает сигналы, подаваемые матерью, реагирует на них и провоцирует их. Восприимчивость – способность врождённая. Тонкость восприятия проявляют все органы чувств. Система общения ребёнка с матерью многоканальна – для общения используются оральные, сенсорные, обонятельные, зрительные, слуховые сигналы (P.Martj, 1968). Новорождённый быстро начинает различать запах, голос, лицо матери, характер её манипуляций и вскоре воспринимает эти знаки как сигналы в общении.

Первые представления, запечатляемые в психике – конкретные, чувственные и двигательные представления запоминаются первичным бессознательным. Новорождённый, имеющий тонкую чувствительность, пребывает первые недели в недифференцированном мире телесно пережитого (un vecu corporel), куда включена и его мать с её заботами. Мать обеспечивает удовлетворение биологической потребности в тепле, пище, защите. Физиологический комфорт формирует у ребёнка чувство защищённости и доверия к окружающему миру. Ребёнок ощущает мать и откликается на неё всем своим существом. Их отношения непосредственны, адресованы глубинам личности каждого. Кормление, питание ребёнка – идеальная ситуация для глубокого, подлинного контакта, познания друг друга. Они объединяются в контакте в единую фигуру, сливаются в своих чувствах и движениях. При психическом симбиозе тела не связаны друг с другом, но существует сходная психологическая привязанность.

Эти первые впечатления настолько глубоки, что существенно определяют всю последующую эмоциональную жизнь человека. Они формируют глубинную, неосознаваемую любовь к матери, которую он пронесёт через всю жизнь. «Материнская любовь – благодать, покой, её не нужно ни завоёвывать, ни заслуживать. Однако безусловная материнская любовь имеет и отрицательную сторону: её невозможно приобрести, вызвать к жизни, заслужить, ею нельзя управлять. Если она есть, она подобна благословению; если её нет, жизнь словно бы лишается всей красоты, и я ничего не могу сделать, чтобы сотворить её» (Э. Фромм, 1956). При отсутствии надлежащего материнского воздействия младенец рискует надолго застрять в своей первозданной архаической независимости (L.Kreisler, 1994). «Мы не можем в полной мере понять психологию ни ребёнка, ни взрослого. Если будем рассматривать её как исключительно субъетивное дело индивида, ибо соотнесённость его с другими едва ли не важнее… Душевный мир ребёнка столь тесно сопряжён и сращён с психологической установкой родителей, что неудивительно, если в большей части нервная патология детского возраста восходит к нарушениям в душевной атмосфере родителей» (K.G.Jung, 1915).

Подсознательное бессознательно. Архетип коллективной души является основой формирования индивидуального бессознательного на почве коллективного бессознательного. Бессознательная информация недоступна сознанию. Эволюция вида повторяется в эмбриональном развитии индивида. Человек в эмбриональном состоянии в некоторой степени проходит анатомические формы доисторических времён. Тот же закон имеет силу и для духовного развития человека. «Бесконечность досознательной души ребёнка сохраняется или исчезает вместе с нею. Поэтому остатки детской души у взрослого человека заключают в себе то лучшее и то худшее, что в нём есть… именно они формируют тайный spiritus rector (правящий дух, дух направляющий) (лат.) наших самых значительных деяний и судеб, сознаём мы это или нет» (K.G.Jung, 1915).

Сознательное осуществляет целенаправленную деятельность на базе информации, получаемой из подсознания. Силы, которые действуют над досознательной душой ребёнка зачастую придают реальным человеческим родителям почти невероятную притягательную силу. За преходящим явлением чьей-то матери незримо стоит магическая фигура Матери вообще, а также вечный образ Отца. Но в последующей жизни ребёнка при расстройстве его психических функций образы родителей могут подвергаться критике и низводиться до обычных человеческих масштабов. Коллективная душа, ещё столь близкая маленькому ребёнку, благодаря своей вездесущности использует не только фоновые условия психического мира родителей, но в ещё большей мере бездны добра и зла, таящиеся в человеческой душе. У бессознательной души ребёнка прямо-таки необозримый объём, столь же необозримо велик и её возраст. Бессознательное есть в известном смысле та почва, из которой произрастает сознание. Сознание не является в мир сразу готовым, а развивается из своих ростков. Выражение первобытного тождества, из которого лишь постепенно освобождается индивидуальное сознание (К.Г.Юнг, 1931). Поэтому с должным пониманием нужно относиться к психической жизни ребёнка с первых минут его после рождения. Обеспечение регулирования и обращения между бессознательным и осознаваемым по З. Фрейду происходит через психологическое.

В основе экономики психического функционирования по P.Martj (1990) лежит функционирование предсознательного, что обеспечивает регулирование и обращение между бессознательным и осознаваемым. Предсознательное формируется в первые месяцы жизни ребёнка. Правильное функционирование предсознательного обеспечивает в будущем богатое эмоционально-образное содержание, гибкость, упорядоченность эмоциональной жизни. От функционирования его зависит организация защитных механизмов, противостоящих травмирующим ситуациям.

Как организм ребёнка в эмбриональном состоянии есть почти исключительно только часть материнского тела и всецело зависит от состояния этого тела, так и психика раннего детства есть в известном смысле только часть материнской психики, а позже, вследствие общей психологической атмосферы в семье, также и отцовской психики. Первое психическое состояние есть состояние слитности с психологией родителей, собственная психология наличествует лишь в зачаточном виде.

Основные способы социального общения складываются в раннем детстве. Чем эмоциональные взаимоотношения родителей и ребёнка гармоничнее, чем предсознательное ребёнка богаче, тем более гармоничным растёт ребёнок. Это будет личность, где в полной мере проявятся положительные инстинкты, описанные В.И.Гарбузовым (1999). Инстинкты сохранения достоинства, свободы, исследования, альтруизма. Тем легче сложатся отношения ребёнка в детском саду, в школе, в рабочем коллективе, в семейной жизни. Тем более адаптирован он будет в жизни, тем более ограждён от психосоматической патологии.

По представлениям З. Фрейда, К. Юнга, Ф. Александера и других психоаналитиков препятствия к удовлетворению основных потребностей младенца уже на ранних стадиях развития, особенно на ранних стадиях предсознательного, фиксируются в индивидуальном бессознательном. Формируются подавленные, недоступные сознанию идеи и чувства, которые определят в будущем своеобразный тип мышления, лишённый логики и чувства времени. Душа ребёнка до стадии сознательного « Я» вовсе не представляет собой нечто пустое и бессодержательное (К.Г.Юнг, 1931). «Чем предсознательное ребёнка беднее с точки зрения количества, непрерывности и связности представлений, тем с большим количеством отрицательных комплексов он уйдёт во взрослую жизнь, тем менее адаптированной будет его психо-физиологическая конституциия, тем скорее какая-либо патология расположится в соматическом регистре….В этом смысле предсознательное можно назвать поворотным кругом психосоматической экономики» (R.Martj, 1990).

На самых ранних стадиях предсознательного формируются привязанности. Ранняя детско-родительская привязанность формируется по типу запечетления и имитации поведения родителей, как матери, так и отца. Она существенно влияет на способность ребёнка в школьном и более старшем возрасте адекватно социализироваться, приобретать правильные стереотипы поведения. Чувство привязанности к родителям возникает лишь в условии эмоциональной доступности, способности разделять чувства ребёнка. Тогда дети растут уверенными в себе, обладают чувством безопасности.

Рождение человека как онтогенетически, так и филогенетически, казалось бы, является в основном негативным событием. Ему недостаёт инстинктивной адаптации к природе, недостаёт физической силы; он наиболее беспомощное из всех животных при рождении и нуждается в защите гораздо более длительный период, чем любое из них. Его разум находится в самом зачаточном состоянии. «Когда рождается человек – будь то индивидуум или человеческий род, – он оказывается выброшен из ситуации, которая была определённой, насколько определёнными могут быть инстинкты, в ситуацию неопределённую, неясную, открытую» (Э. Фромм. 1956).

Любовь матери безусловна, она отвечает одному из сокровеннейших желаний не только ребёнка, но любого человека. У младенца чувство собственного «Я» почти не развито. Он ощущает себя одним целым с матерью, и, пока та рядом, он не чувствует отдельности. Его ощущение одиночества излечивается физическим присутствием матери, её груди, её кожи. Однако физическое присутствие матери перестаёт быть достаточным, как только у ребёнка развивается чувство отдельности и индивидуальности. Процесс отделённости, по Э. Фромму, сопровождается возникновением потребности справиться с ней другими способами.

Иногда родители не видят ребёнка таким, каков он есть в настоящий момент, значит, не могут обратиться к нему как к субъекту, а только манипулируют им. Это во многом нарушает развитие контакта ребёнка с окружающим миром. Он приобретает опыт быть объектом для других, но не получает опыта быть субъектом. В моменты общения родителей с ребёнком они должны быть свободны, не скованы.

Самый ранний период жизни – один из самых важных в становлении эмоциональности, на почве которой формируются чувства. Чем большее количество близких людей (бабушки, дедушки, старшие братья, сёстры и др.) наделяют ребёнка положительными эмоциями, тем более эмоционально богатым вырастает ребёнок. Родители же, особенно отцы, считают, что ребёнку только и нужно, чтобы его накормили, во время перепеленали. Нередко и мать вроде бы производит «правильные» манипуляции, а ребёнок продолжает кричать, страдать. Иногда при кормлении грудью мать даже не смотрит на ребёнка, в его лицо, в глаза. Вместо того, чтобы эмоционально находиться «здесь и теперь», она переживает чувство своей несостоятельности. А иногда может и книгу читать в это время, общаться с кем-то по телефону. Иногда мать поглощена разными проблемами: домашними делами, покупками. Не успев родить, идёт продолжать учёбу, работу. А она в это время должна кормить, пеленать, воспитывать, учить, лечить, любить – стать всем для ребёнка. А ей порой не с кем разделить ответственность за ребёнка, если рядом нет мужа, бабушки, дедушки. И мать оказывается в контакте не с ребёнком, а со своими проблемами, обязанностями.

В процессе формирования привязанности к родителям у ребёнка развиваются «внешние рабочие модели себя и других людей» (I.Bowlbj, 1988). Внимательное отношение к ребёнку убеждает его, что другие люди являются надёжными партнёрами. Формируется позитивная рабочая модель окружающих. Полноценное общение с родителями является одним из важнейших условий полноценного психического развития ребёнка. Если не удовлетворена базисная потребность в первичном объекте привязанности в период новорождённости, человеку будет трудно установить вторичную привязанность с другими людьми – сверстниками, учителями, лицами противоположного пола. Неадекватный родительский уход приводит к заключению, что окружающее ненадёжно, и он не доверяет им. Формируется отрицательная рабочая модель других (Б.Е.Микиртумов, А.Г.Кощавцев, С.В.Гречаный, 2001).

Нарушение привязанности наблюдается во всех случаях, когда родители неспособны понимать своих детей. По мнению З. Фрейда в детстве эти родители сами страдали от неприятия и фрустрации, которые они через поколение воспроизводят у своего ребёнка. Став взрослыми, эти дети вспоминают своё детство с равнодушием и даже с горечью, вспоминают его неохотно. Их необъяснимо раздражают родители. Они их редко навещают.

Не может не обратить на себя внимание то удивительное обстоятельство, что в огромном наследии великого Пушкина нет ни одного стихотворения, посвящённого матери. «Уродился я бедный недоносок, с глупых лет брожу я сиротою». «Средь отроков я целый день бродил угрюмый». Только няня – «подруга дней моих суровых». Она же «добрая подружка бедной юности моей». Вспоминая о детстве: «Я думал сердце позабыло способность лёгкую страдать. Я говорил: тому, что было, уж не бывать». Когда родители не могут обеспечить полноценное эмоциональное развитие ребёнка, важно, чтобы кто-то другой взрослый смог заменить их. И няня оказалась человеком, обеспечившим нормальное психоэмоциональное развитие поэта. «Вот опальный домик, где жил я с бедной нянею моей. Уже старушки нет», с грустью вспоминает он.