Новый год в стиле хюгге

– Да…

Мне не страшно, но волнительно так, что перехватывает дыхание.

Глава 8

А потом был зимний рассвет… Я помню его запах. Выхожу на крыльцо охотничьего домика, надев сапоги на босые ноги и накинув свою куртку поверх футболки Кира. Поскрипывает пол дощатого крыльца.

Я чувствую себя спокойной и в то же время такой счастливой, что, кажется, мир на меня не воздействует – никакой холод не страшен – это я воздействую на мир.

Батарейка в телефоне давно села, но мне все равно.

Такое необычное ощущение, будто я способна на невероятные вещи, будто все в моей власти. Я могу изменить что угодно, но не хочу этого делать, потому что все идеально. И этот нежный рассвет идеален, он протекает сквозь сосновые стволы, придает голубоватому снегу розовый оттенок. И высокое бескрайнее небо с мягкими пушистыми облаками – идеально, и запутанные цепочки следов у крыльца.

– Нас подслушивали, – шепчет Кир мне на ухо и обнимает сзади, нежно, но я чувствую силу его рук и с наслаждением прикрываю глаза. Хочу запомнить каждое мгновение этого утра.

– Кто посмел? – Я улыбаюсь. Мне не стыдно, просто хочется слушать и слушать будоражащий шепот Кира.

– Синицы, вороны. Лиса. Вон, справа от крыльца ровная дорожка следов, похожих на собачьи. Только собака ходит зигзагом, а лиса – прямо. Это самка, у нее след мельче и шаг короче. Видишь?

– Ага, – вру я, не открывая глаз.

Кир, похоже, замечает это, усмехается, прикусывает мочку уха, и я ойкаю – мне не больно, но так чувственно, что по телу будто пробегает ток.

– Пойдем в дом, Звездочка, замерзнешь. – И по его тону я понимаю, какое будет продолжение.

Бзынь!

Морщусь и, разлепив один глаз, нашариваю на тумбочке мобильный. Шесть утра! Хорошо, что я не проспала. Плохо, что до звонка будильника еще целый час. Из-за недосыпания чувствую себя как космонавт в скафандре.

Бзынь!

Дергаюсь. Звук такой, будто стекло вот-вот треснет. Подбегаю к окну – и вижу у моего подъезда Кира, без шапки, припорошенного снегом. Это сколько камешков он уже запустил в мое окно? В руке он держит кирпич – делает вид, что замахивается. Я очень надеюсь, что это шутка.

Спохватываюсь – я же в одной комбинации! – и прикрываю себя занавеской. От этого улыбка Кира становится еще шире. Я бы и рада на него злиться, но больше рада, что не придется за ним бегать после вчерашнего массажа – сам пришел.

Он отбрасывает кирпич и жестом показывает, чтобы я открыла окно. Я растопыриваю пальцы и прикладываю к уху: звони. Он разводит руками, мол, не могу. Стиснув зубы, путаясь в занавеске, кое-как выполняю просьбу.

– У тебя три минуты на сборы, – кричит он, хотя можно было бы и наполовину тише.

– На какие сборы?

– Ты все еще хочешь должность консультанта?

Окно этажом ниже тоже открывается, и сосед объясняет, что он думает о таком раннем подъеме – в целом, наши мысли совпадают. Кир вступает с ним в перепалку, а я незаметно сбегаю. «Она лучший консультант по имиджу в вашем долбаном городе!» – слышу я голос Кира и улыбаюсь, хотя лучше бы он, конечно, молчал.

Не знаю, что задумал Кир, это может быть вообще что угодно. Я наскоро споласкиваю лицо, чищу зубы, пока приглаживаю волосы расческой. Надеваю первое, что попадается под руку – белое шерстяное платье с поясом, рыжие замшевые сапоги, пальто – хватаю сумку, закидываю туда мобильный и анкету и вылетаю на улицу.

Кира нет – от него осталось только вытоптанное в снегу место. Я задержалась на пару минут, и он ушел? Это еще одна дурацкая шутка? Машины его тоже нет.

Даже не знаю, что чувствую: обиду, злость, разочарование, облегчение. Наверное, все вместе.

Дверь моего подъезда с грохотом распахивается, и оттуда вылетает Кир.

– Значит так, – говорит он, запыхавшись. – Я тут тебе клиента подогнал…

Я уже ничему не удивляюсь. Кремень. Просто молчу и смотрю на него непроницаемым взглядом.

– …Правда, с ним будет непросто, интересы специфические. У него даже волына есть!

– Пистолет?! – в ужасе дергаюсь я.

– Нет, большая такая волынка. Ему нравится все шотландское. И он празднует День святого Патрика. Меня звал присоединиться, но я сказал, что занят.

Прикрываю глаза.

– Это ирландский праздник.

– Ну, значит, ирландское ему тоже нравится.

– И он в марте.

– Значит, очень сильно нравится… Ладно, пошли, машина за углом.

– Пойдем, – едва слышно поправляю я Кира – он все равно не исправится.

В моем дворе и в самом деле не припарковаться, машины стоят в три ряда, соседи с вечера договариваются, кто в какое время уедет.

Машина Кира передними колесами на тротуаре, школьница с тощей болонкой на поводке еле протискивается между кустами и капотом.

– Давай, заскакивай, а то я неудачно припарковался.

Неудачно…

Сажусь. Пристегиваюсь. Готова не удивляться и дальше.

Мы мчим по сонному городу, улицы чистые, нехоженые. Непривычно. Обычно еду на работу с утренними пробками.

Постепенно оттаиваю. Эмоций становится меньше, кофе хочется больше. Пью его каждый раз после пробуждения, не думала, что так пристрастилась.

– Какие твои любимые часы? – спрашиваю я.

– Вот эти, утренние. Когда весь город мой.

Я прикрываю глаза.

– Наручные часы, Кир. Мы еще анкету не прошли. Даже толком не начали проходить…

– Кому в наше время нужны наручные часы? – спрашивает он, паркуясь на площадке, окруженной кучами грязного снега.