Новый год в стиле хюгге

Новый год в стиле хюгге
Алена Занковец

Зимняя романтика
Стелла семь лет шла к заветной мечте – стать ведущим консультантом лучшего в стране агентства мужского имиджа. И когда до заветной должности остается всего шаг, в качестве тестового клиента она получает… своего бывшего парня Кира. Даже из обезьяны проще сделать человека, чем из егеря джентльмена. К тому же Кир спит и видит, как бы отомстить ей. Только Стелла никогда не сдается. Посмотрим, кто кого!

Алена Занковец

Новый год в стиле Хюгге

© Алена Занковец, текст

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© Е. Косьянова, иллюстрация на обложку

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Глава 1

Сон – уютный, светлый – ускользает от меня. Не открывая глаз, я мысленно ловлю его – это воображаемое мягкое, пушистое облако – и, улыбаясь, утаскиваю к себе под теплое одеяло. Не помню, что мне снилось, но ощущение счастья все еще со мной, хочу понежиться в его объятьях.

«По утрам ты пахнешь щенком», – говорит Кир и сам, как щенок, тычется носом мне в шею – ищет тот самый запах…

Я распахиваю глаза и так резко выпрямляюсь, что сердце, кажется, не поспевает за мной.

Первая мысль: где я?!

Просторная машина, кожаные сиденья. Играет легкий джаз. За окном проносится сонная заснеженная улица.

Уснула в такси.

Неудивительно: сегодня мне всю ночь снился Кир. И даже сейчас – стоит прикрыть глаза под монотонный гул мотора, как сон возвращается. Кир, убирайся из моей головы! Но он не слушается, лежит на моей постели, подперев щеку рукой, взлохмаченный, смешной и милый. Шесть лет прошло. И если вспомнить, как мы расстались, во сне он должен гоняться за мной с бензопилой, а не все это…

За окном такси летит зимний утренний город. Еще темно. Сыплет снег, такой мелкий и редкий, что я замечаю его, только когда останавливаемся на светофорах. Сверкают огни гирлянд, светятся украшенные к Новому году витрины.

Как же давно он мне не снился… И вот опять.

Выхожу из такси у мужского салона красоты. Бросаю взгляд на свое отражение в панорамном окне: молочное пальто-кейп из итальянской шерсти поверх бежевой блузки и кожаной коричневой юбки, кремовые замшевые сапоги до колена. Светлые волосы с золотистым отливом идеально уложенными волнами опускаются ниже плеч. Я выгляжу так, как и должна выглядеть помощница консультанта лучшего в стране агентства по мужскому имиджу, – безупречно.

Сегодня важный день: Алекс Горный получает премию как лучший телеведущий. Агентство по мужскому имиджу «Зарина» – хозяйка лично и мы с Миланой как ее ассистентки – два месяца работало над новым образом Алекса. Сотня вопросов из анкеты клиента, десятки часов шопинга, бесконечные примерки… И вот он в расслабленной позе сидит в парикмахерском кресле. На нем темно-синий пиджак свободного кроя с золотистыми пуговицами, белая сорочка, темно-синие джинсы и туфли с округлым носом на рифленой подошве, на руке – массивные золотые часы на кожаном ремешке.

Обывателям может показаться, что ничего особенного в его одежде нет, но дьявол кроется в деталях. Важно все: текстура, сочетание оттенков, цвет подкладки, ширина строчки, рисунок на шнурках, материал ремешка часов. И, конечно, прическа. Манерный молодой парикмахер с ярко-рыжими, почти красными волосами, в черной футболке с логотипом салона делает последние штрихи: подравнивает Алексу волосы у основания шеи. Через час – вручение премии. Надо бы сфотографироваться с Алексом после церемонии – отличный будет кейс.

Милана, зеленоглазая блондинка, сидит в парикмахерском кресле, скрестив длиннющие ноги, и переписывается с очередным бойфрендом. Кажется, по выражению ее лица я могу определить, какую она сочиняет фразу.

Милана – типичная столичная жительница из неприлично богатой семьи. В ее крови течет эспрессо, она никогда не примеряла джинсы, стоя на картонке, и уж точно не представляет, что ковер может висеть на стене. Мы с ней почти ладим. Возможно, она была бы меньшей стервой, если бы не претендовала на то же место, что и я. Милана словно читает мои мысли – бросает на меня короткий колючий взгляд. Я отворачиваюсь к панорамному окну.

Какой сказочный вид! Хлопьями падает снег. Все чистое, свежее. Огни машин и гирлянд мелькают в белой кутерьме. Надо бы выехать на награждение пораньше, пока город не встал в пробках.

У крыльца останавливается такси. Водитель в костюме бросается открывать пассажирскую дверь, из которой, вся в мехах, выходит дородная мадам с йорком под мышкой. Она величаво направляется к парикмахерскому салону. Мелькает мысль, что на двери вроде табличка «С собаками вход запрещен», но для таких мадам правила не писаны.

Она входит в салон, запустив стаю снежинок. Ее шуба распахнута, на груди почти лежат два крупных золотых кулона на цепочке. Не обращая внимания ни на нас с Миланой, ни на девушку-администратора за стойкой, она опускает собачку на пол и шествует к Алексу Горному, вытянув руку с поводком. При этом парикмахер как-то странно ведет носом, но я не придаю этому значения.

– Как ты, мой сладкий?.. – начинает мадам, но не успевает закончить фразу: парикмахер звонко, от души чихает.

И даже в этот момент никто еще не чувствует беды. Ее очертания начинают проступать в странной, неестественной позе парикмахера. Он замер над телеведущим, словно в легком поклоне, приподняв руку с машинкой для стрижки.

Администратор прерывает разговор по телефону. Милана отрывается от переписки. На долю секунды я чувствую себя, как в фантастическом фильме, когда все застыли, и двигаюсь только я. Делаю несколько шагов к креслу, на котором сидит телеведущий… и у меня от ужаса скручивает живот.

От затылка до макушки Алекса среди пышной шевелюры пролегает голая дорожка шириной сантиметров пять.

– У меня аллергия на собак… – едва слышно произносит парикмахер, его голос дрожит.

– Милый, ты только не волнуйся… – говорит мадам таким тоном, что от этого становится еще страшней.

– Что?.. Что такое?.. – Алекс пытается вывернуться на стуле, но не может увидеть масштаб катастрофы. – Дайте мне зеркало!

Милана наблюдает за происходящим с побелевшим лицом:

– Два месяца работы собаке под хвост…

А потом начинается хаос. Алекс, увидев-таки свой затылок, орет на парикмахера. Парикмахер в истерике. Мадам поскуливает со слезами на глазах. Заливисто лает собака. Пытаясь все это перекричать, Милана орет мне, что Зарина еще в самолете, ее телефон недоступен, что делать-то?!

Я набираю побольше воздуха в легкие и решительно подхожу к телеведущему. Хватаю со столика ножницы, опускаюсь перед ним на корточки и прорезаю дыру в его джинсах, в районе колена. Затем растягиваю ее пошире.

В салоне снова наступает тишина.

– Зарина тебя убьет… – шепотом произносит Милана.

Она просто еще не поняла: терять нам уже нечего.

– Чего застыли? – обращаюсь к парикмахеру. – Брейте!

Всего пара минут – и Алекс с округленными глазами уже ощупывает свой голый сверкающий череп.

– Все, мне п…ец! – по-театральному драматично говорит он.

Но я вижу то, чего не видят обыватели.

– Снимайте сорочку! – командую я телеведущему. Что там под ней? Белая майка-алкоголичка. Отлично. – Так… Нужна черная футболка.

– Есть фирменная, с логотипом, – приходит в себя администратор.

– Давайте!.. Алекс, а вы снимите часы – кожаный ремешок не подходит. Мадам с собачкой, одолжите ваши золотые цепочки с кулонами, обе.

Ну вот, теперь Алекса Горного не узнать: джинсы с разодранными коленями, черная футболка с насильно расширенной горловиной, кое-где я сделала прорези, и через них видна белая майка-алкоголичка. Рукава пиджака закатаны чуть выше локтя, на груди – цепочки с крупными золотыми медальонами. Такой Горный мне нравится даже больше, чем прежний. Но это не значит, что меня не уволят.