Бродячий остров

Сам он подозревал, что знает если не исполнителя, то заказчика сегодняшнего убийства, и первым подозреваемым в его списке был дон Скарца. Очевидно, Крис оказался не такой послушной марионеткой, как рассчитывал колдун, вот он и решил убрать его с шахматной доски. Обвинение в убийстве прекрасно подошло бы для этой цели. Кроме того, Крис от шока мог нечаянно проявить на мосту свою опасную магию – и тогда уж точно лишился бы места в Совете. На самом деле, гибель господина Мальгрема была выгодна Скарце по двум причинам. Во-первых, у изоляционистов теперь появился повод снова развести панику и требовать закрытия портов. Во-вторых, на место Криса колдун мог продвинуть кого-нибудь из своих верных сторонников. Барона да Косту, например.

– Повезло нам, что преступник оставил улику, – не унимался Оракул. – Я имею в виду нож.

«Да, а мне повезло вдвойне, потому что дон Скарца мог раздобыть фамильный кинжал де Мельгаров и подбросить его убийце. С него сталось бы», – думал Крис. Даже странно, что он этого не сделал. В груди несчастного господина Мальгрема торчал обычный метательный нож без гарды, тяжелый, хорошо сбалансированный. Такими ножами иногда пользовались птицеловы.

– Таких ножей на острове можно найти десятки, если не сотни, – вмешался Рико. – И мне всё ещё непонятно, как преступник ухитрился пробраться на мост, если лестницы с обеих сторон охранялись?!

– Может, прилетел на катере? – впервые подал голос Диего.

– Тогда мы услышали бы мотор, – возразил Оракул. – Мы ведь слышали, как прибыл господин Мальгрем.

– А если на безмоторном судне? Под парусом, например?

– На драконе! – присвистнул Оракул, фантазия которого заработала на полную катушку.

Судя по каменному лицу сеньора Агудо, тот не склонен был отбрасывать никакие версии, даже самые дикие.

Рико заволновался:

– Не подходит. Дракон разнес бы мост вдребезги, если бы вздумал пролететь сквозь него! Не было там никаких драконов!

Сеньор Агудо смотрел на него с профессиональной цепкостью, пока остальные прятали взгляд, чтобы случайно не показать лишнего. Было ясно как день, кого Рико пытается выгородить – Чару, конечно же. Чару и её чешуйчатого приятеля, дракона Релампаго. Беда в том, что Рико, с его пылкой откровенностью, только ухудшал ситуацию. С безопасниками так нельзя. Чем настойчивее ты пытаешься отвести подозрения от кого-то, тем больше шансов, что Агудо вцепится именно в этого фигуранта.

«Между прочим, – зашептал навязчивый голосок, – Чара Льоса была одной из учениц Скарцы, работала на него и, следовательно, могла…»

Крис схватился за бокал и сделал крупный глоток, пытаясь прогнать эту мысль. Чара не могла сделать ничего подобного! Память услужливо подсунула ему труп несчастного сеньора Тоньо и то, с каким поразительным хладнокровием Чара описала разыгравшуюся между ними сцену. Нет, всё равно она не могла. Лучше бы это был какой-нибудь залетный воланте!

Неожиданно сеньор Агудо тоже ухватился за эту идею:

– Интересная мысль, насчет парусной лодки, – задумчиво протянул он, вертя вилку в руке. – Я давно охочусь за одним летуном из Колмены. Своими выходками он уже довел таможню до нервного тика и, по слухам, так лихо владеет ножом, что может птицу подбить на лету. Ему, пожалуй, была бы вполне по силам такая задачка: промчаться на джунте под арками моста, чтобы убить приезжего сеньора. Вот только какой мотив?

– Если этот пилот делит убежище с доном Скарцей, то, возможно, ему приходится выполнять разные поручения, – заметил Крис. – Давайте лучше подумаем о том, как его поймать.

***

Вечером, после ужина Крис с наслаждением распахнул стеклянные двери, чтобы впустить в столовую свежий, холодный до остроты зимний воздух. Все гости разошлись, камин уже почти прогорел. На остров опустилась ясная ночь. В такую ночь мечталось выйти в небо на джунте, но где уж там… Он теперь не вольный пилот, а правитель острова, и его ждут другие захватывающие приключения вроде неразобранных писем, контрактов и договоров. Из-за убийства и последовавшей за ним суматохи с полицией весь дневной график пошел насмарку.

Плохо, что Крис не мог сообщить о своих подозрениях насчет Скарцы ни сеньору Агудо, ни даже Рико. Сеньор Агудо спросил бы: а какой мотив был у дона Скарцы, и почему ему вздумалось избавляться от Криса? Чтобы ответить на этот вопрос, придется признаться в их тайной колдовской связи – и это сразу поставит жирную точку в его короткой карьере правителя. Одним из главных качеств сеньора Агудо была абсолютная честность. Он не станет покрывать Крисовы грешки, даже если согласится, что тот действовал исключительно во благо Сильбандо.

Своим друзьям и матери он тоже не хотел ничего говорить. Рико магию терпеть не мог и, возможно, начал бы сторониться Криса, но дело было даже не в этом. Флайр так быстро истощал человеческий организм, что «измененные» жили очень недолго, не дольше трех месяцев. Образно говоря, Крис сейчас жег свечу с двух концов. Иногда, глядя в небо, он гадал, сколько ему осталось… И каждый день его друзья или, ещё хуже, мама будут думать: а вдруг этот день – последний? Будут ходить вокруг него на цыпочках, бояться сказать резкое слово или строить планы на будущее в его присутствии – ведь он вряд ли сможет принять в них участие. Никакой нормальной жизни, короче. В конце концов, каждый день превратится в пытку для всех. Это мучительное ожидание отнимет у них все силы и не позволит выполнить то, ради чего, собственно, донья Каэтана так старалась вернуть внука в мир живых.

Поэтому он ничего не сказал Рико с Оракулом и предусмотрительно взял обещание с Каэтаны, что она ничего не расскажет его матери. Ей и так хватило горя.

Бабушка впервые посмотрела на него, как на взрослого.

– А сам-то выдержишь? – спросила она. – Сумеешь солгать им всем?

«Об этом надо было раньше спрашивать», – хотелось ему ответить.

– Как-нибудь справлюсь.

Если мама узнает, она не сможет спокойно заняться поисками. Не решится лишний раз улететь из замка, чтобы не упустить ни одного дня, который можно провести с сыном, а улетев, будет испытывать чувство вины за каждый упущенный час. Не надо им этого.

Эстладо, ночной ветер Сильбандо, взъерошил ему волосы, словно по голове потрепал. Острые точки звезд в вышине кололи глаза. Крис улыбнулся. Утром на мосту ветер тоже помог ему. Он принес весть об убийстве ещё до того, как он увидел тело своими глазами, и кроме того, подарил ему одну подсказку. И сейчас Эстладо тоже будто бы старался его подбодрить.

А ещё очень бодрило незримое присутствие дона Скарцы где-то в дальнем уголке его сознания.

Почему все так боялись «измененных»? Потому что те были послушными инструментами в руках создавших их колдунов. Опасными инструментами, наделенными ускоренной регенерацией и магической силой. Пытаясь избежать этой участи, Крис добрую половину времени тратил на то, чтобы не пускать дона Скарцу в свой разум. Тот, однако, и не думал сдаваться. Его назойливое присутствие чувствовалось постоянно; он бродил где-то рядом, как дикий зверь возле теплого костра. Проверял границы на прочность. Правда, в последние дни колдун несколько умерил свою активность, и это настораживало ещё больше. Это означало, что Скарца решил покончить с неудачным экспериментом и нашёл другой объект для приложения своих колдовских сил.

«Кем бы ты ни был, удачи тебе, парень», – мысленно пожелал Крис.

Глава 8. Добровольный плен

Сидя в замке Скарцы, словно в орлином гнезде, сотворенном магией и вулканами, Джинни злилась на всех, и в первую очередь на себя. Если бы она не тянула так долго… Если бы не этот предатель Кабреро… У неё ведь почти получилось сбежать. Ещё чуть-чуть – и она была бы свободна!

Но чуть-чуть не считается, и теперь, вместо того чтобы мчаться на джунте к родному дому, она изучала взглядом стены своей новой тюрьмы. Эту комнатку ей придется делить с другой девушкой, Ланой. Джинни объяснили, что всё дальнее крыло замка было отведено для учеников колдуна. Сейчас их было немного, не больше пятнадцати, и все они были заняты уроками или практикой где-то на острове. Ученическое крыло замка казалось безлюдным.

Спартанская обстановка комнаты мало говорила о Лане, хотя та прожила здесь уже больше года. Толстые тетради с заметками, какие-то зарисовки, стопка книг – и всё. Кровать была аккуратно застелена тощим колючим одеялом. Ёжась от сквозняков, неизбежных в ветреном климате, Джинни думала, что здешние адепты, должно быть, очень закалённые ребята. Комнаты здесь не отапливались, камин разжигали только в маленьком холле, и то не для обогрева, а ради гипнотического мерцания огня, помогающего при медитациях.

– Хороший маг всегда может согреться за счет своих внутренних резервов, – пожала плечами Лана.

Больше всего Джинни удивило, что её не боялись оставлять здесь одну. Когда в первый день её притащили в эту конуру, то все ученики быстро разошлись по своим делам. Никто не остался, чтобы следить за пленницей. Никто не препятствовал ей выглянуть в коридор, сунуть нос в соседнюю спальню… или сбежать.

Конечно же, она сразу этим воспользовалась. Выскользнула наружу, прокралась по коридору и из трех лестниц в холле выбрала ту, что вела наверх. Спустя некоторое время, поплутав по галереям и переходам, Джинни вдруг снова обнаружила себя на пороге собственной спальни. Она попробовала ещё раз – с тем же успехом. Проклятый замок дурачил её, водил по кругу! Девушка рассердилась. Вернувшись к камину со старомодной железной решеткой, она подобрала в золе несколько угольков, которыми можно было ставить отметки на стенах. Пусть-ка теперь Милагрос попробует её обхитрить! Замок, однако, с удовольствием включился в игру, рисуя на стенах рожицы и неприличные жесты, так что отметки Джинни совершенно терялись среди этих граффити. Угольные рисунки появлялись и исчезали, сопровождая её всю дорогу, которая вновь закончилась в её собственной комнате.

Упрямство не позволяло ей признать своё поражение. Джинни решила попытать счастья с длинной бечевкой, похищенной из соседней спальни, но к этому времени вернулась Лана, её соседка, в сопровождении другой девушки, которую звали Соль. Они двое, похоже, привыкли держаться вместе, хотя внешне составляли забавный контраст: жилистая крепкая Лана со светло-русыми коротко обрезанными волосами, и худышка Соль. Волосы она заплетала в две длинные темные косички, а в её круглых карих глазах было что-то беззащитное, кроличье.

Посмотрев на Джинни, запыхавшуюся от бега, с взмокшим и алым от злости лицом, Лана не могла удержаться от смеха:

– Ничего, привыкнешь. Милагрос поначалу со всеми так шутит.

– Я в первый день даже душ не могла найти! – поделилась Соль. – Кстати, пойдём, я провожу тебя в душевую.

– Когда научишься слушать себя, станет легче, – с видом опытной магички добавила Лана. – У каждого из нас есть внутренний компас. Сосредоточься на своих ощущениях, развивай чутьё. Тогда замок больше не сможет тебя обмануть.

Джинни сердито подумала, что она не маг, а пилот, и привыкла полагаться на обычный, нормальный компас с железной стрелкой. Но, похоже, в этом замке он был бесполезен. Он тут вообще отключился бы, надо полагать. И здесь тоже не было часов, кстати. Ей придется гвоздём выцарапывать дни на стене, как это делали средневековые узники, чтобы не потеряться во времени.

Всю ночь она провела, кутаясь в тонкое одеяло и стуча зубами под вой ледяного ветра. Джинни не настолько владела магией, чтобы изображать из себя радиатор. Ну, не может она согреть себя изнутри, в отличие от Ланы! Если только опять побегать по коридорам в очередной попытке вырваться из заколдованного лабиринта…

На другое утро она чувствовала себя отупевшей от холода и уставшей, но даже это не могло приглушить её страх за Криса. Девушки проводили её в небольшую столовую, где проходил завтрак. Там дежурили другие ученики, которые раскладывали по тарелкам густую кашу и резали хлеб. Джинни надеялась познакомиться с кем-нибудь, рассчитывая найти союзников в этом мрачном магическом улье, но, к сожалению, никто из них не реагировал на её улыбки. Все они были погружены в себя. Соль успела шепнуть, что здесь ни у кого не было общих занятий. Каждый занимался индивидуально с куратором, а лучшие ученики – с самим доном Скарцей.

– У каждого – свой путь к магии. И вообще, завтракать принято в тишине, – строго добавила Лана, после чего разговор увял.

Вероятно, дон Скарца не хотел допустить сближения между адептами, вот и старался держать их порознь. Было видно, что его здесь побаивались. Стоило где-то прозвучать его имени, как голоса испуганно затихали. Джинни твердо решила, что не даст себя запугать.

После завтрака коридор «общежития» опустел, и она опять осталась одна. У неё появился новый план. Если через внутренние помещения замка сбежать не вышло – что ж, она попробует другой путь. Окна ученических спален выходили на длинную галерею, тянувшуюся вдоль западной стены. Собственно, это была даже не галерея, а просто каменный выступ в скале шириной в метр. Снаружи привольно и широко гулял ветер. Выбравшись через окно, Джинни прошлась по карнизу, прижавшись спиной к стене, чтобы не сдуло. Тремя метрами ниже она заметила вбитые в скалу железные скобы пожарной лестницы. Лестница вела на нижние ярусы замка, а может быть, и к самому подножию скал. Неплохой шанс для бегства – при условии, что вы сумеете преодолеть трехметровый спуск по гладкой отвесной стене, отполированной дождями и ветром.

В гневе Джинни пнула скалу, потом подобрала камень и швырнула его вниз, в ущелье. Нет, Милагрос положительно издевался! Каждый раз на пути к свободе перед ней возникала новая дверь, отпереть которую можно было только с помощью магии. Замок будто посмеивался: хочешь сбежать от меня? Тогда учись. Разбуди силу внутри себя, обрети власть над флайром. Для хорошего мага спуститься на три метра вниз, держась зубами за воздух – это так, развлечение. Для Джинни это было непреодолимое препятствие. Допустим, она ещё могла подняться по стене к потолку, но спуститься по отвесной скале под порывами ветра – нет, такое ей не под силу. Разве что поискать хорошую крепкую веревку… но в соседних комнатах ничего подобного не нашлось.