Дом из огня и пепла

Дом из огня и пепла
Алена Тимофеева

Джулиан и Элеонора по сложившейся традиции празднуют Хэллоуин в кругу друзей. Старый дом они украшают вдвоём, тема вечеринок всегда разная, гостей с каждым годом всё больше… И вот… в этот канун Дня Всех Святых, Нора чувствует себя невероятно тревожно, словно предчувствует беду… Что-то грядёт, что-то тёмное, страшное и пугающее. Сны, которые Элеонора не может запомнить, всплывают в сознании обрывками… Пепел падает хлопьями с высокого потолка и оседает на коже Норы, исчезая с первыми лучами осеннего солнца. Луна наливается красным цветом, птицы разбиваются о стёкла. Вестники несчастья. Но, кажется, их замечает только Элеонора. Джулиан пребывает в счастливом неведении и предвкушает скорое веселье… Лишь его жена понимает, что грядущая ночь может оказаться роковой… или она уже такой стала?..

Алена Тимофеева

Дом из огня и пепла

Глава 1 Ворон

Пасмурное утро выдалось чересчур холодным даже для Эдинбурга. Обычно в эту пору дыхание зимы ощущается не так ярко. Конец октября сулит смену богатых красок на серую палитру приближающего ноября. Дожди идут чаще, а то и вовсе, порой зарядят на целый день. Рассвет наступает неохотней, будто солнцу становится лень вставать. Лучи неторопливо пробиваются сквозь одеяло грязных облаков, и пылинки, отражающиеся в воздухе, искрятся на их свету.

Элеонору разбудил вороний крик. Резкое карканье заставило её встрепенуться и подскочить в постели. Схватившись за сердце, что участившимися ударами словно хотело прорвать грудную клетку, растерянно провела ладонью по второй половине кровати, и понимая, что не находит рядом с собой мужа, посмотрела на смятую простынь. Джулиан проснулся на удивление рано. В спальне звенела хрустальная тишина. Легко представить, что время застыло и не скоро возобновит свой бег. Нора, как звал супругу, нет, всё ещё «возлюбленную», Джулиан, зябко поёжилась, и обняв себя тонкими руками за белые плечи, осмотрела комнату. Их супружеское ложе находилось прямо напротив огромного окна с толстыми стёклами. Если окна оставляли открытыми, то при сильных порывах ветра, что летели с Северного моря, можно было услышать, как громко хлопают тяжёлые ставни о фасад дома. Нора медленно вдохнула. Воздух в спальне казался студёным. Она поискала взглядом вязаную шерстяную кофту. Та покоилась на спинке кресла, с выцветшей гобеленовой обивкой. Элеонора свесила ноги с постели и ступила на холодный пол. Доски поскрипывали от её лёгких шагов. Изящными пальцами она ловко подхватила кофту с кресла, и облачившись в неё, несколько растерянно посмотрела на себя в зеркало. Зеркальная гладь, заключённая в серебряную, местами почерневшую раму, бесстрастно отразила невысокую, худенькую женщину лет тридцати пяти. Её тёмные волосы были отброшены за спину, и только пара выбившихся прядок касалась выступающих ключиц. Белая ночная рубашка доходила ей до острых коленей, а растянутые рукава кофты приходилось подворачивать. Элеонора в замешательстве провела рукой по волосам и спросила вслух, то ли у зеркала, то ли у самой себя:

– И зачем я покрасилась?..

Вопрос остался без ответа.

***

– Джулиан! Ты на кухне? У нас так холодно в доме! – громко обратилась к мужу Нора, спускаясь по широкой лестнице. Она всё ещё мутным спросонья взором оглядела гостиную и поёжилась от сквозняка. «Опять окно на ночь не закрыл… Всегда ему жарко. Или он открыл его уже с утра?..» – подумала Элеонора, и посмотрев на распахнутое окно, едва сумела подавить крик. Нора в испуге прижала заледеневшую ладонь к губам. На подоконнике, по трещинам облупившейся краски прыгал ворон. Чёрный, словно птица только что вылезла из мешка с углём, он открывал острый клюв, разнося звучное карканье по комнате. Замершей Элеоноре пришла в голову мысль, что от его лап на белом подоконнике останутся следы. Противные, маленькие веточки прочертят запутанную дорожку.

– А ну, кыш! Лети прочь! – откуда ни возьмись появившейся Джулиан подбежал к окну, заставив этим незваного гостя покинуть их дом. Когда муж Норы захлопнул окно, стёкла затряслись, а недовольное пронзительное карканье эхом раздавалось у Элеоноры в ушах.

– Прости, – виновато произнёс Джулиан, – вечером зачитался и забыл закрыть.

Элеонора покачала головой. На мужа долго сердиться она не могла.

– Хоть огонь в камине потушил, а то мы могли и вовсе не проснуться, – шутливо посетовала Нора. Услышав эти слова, муж со странной обеспокоенностью взглянул на неё, и не увидев ничего, что могло бы вызвать у него беспокойство, расслабил лицо. Он тоже улыбнулся. Правда, его улыбка вышла слабой и неуверенной.

– Как спалось?

Элеонора неопределённо пожала плечами.

– Проснулась от крика ворона… Сдаётся мне, это был тот же, – она кивнула в сторону окна. Джулиан обошёл супругу со спины, и обвив её руками, прижал к груди. Он был выше Норы на голову, но не сказать, что был сильно шире. Они оба всегда отличались астеническим телосложением. Супруга как кошка, с благодарностью потёрлась щекой о его плечо.

– Я осмотрю двор, может гнездо где?.. Хотя вряд ли найду, сейчас у них не брачный сезон, он в марте… – сомневаясь, предположил муж. Элеонора развернулась в его объятиях и прошептала:

– Забудь про глупую птицу.

Джулиан рассмеялся, уже искренне. Про ворона они действительно скоро забыли.

***

– Так вот почему мой любимый муж сегодня поднялся так рано. Выходной, а ты с первым лучом уже внизу, – удивлённо произнесла Нора, ласково проведя кончиками пальцев по спине мужа, склонившегося над тыквой. Джулиан сидел за большим кухонным столом, и вооружившись острым ножом, чертил на плотной оранжевой корке будущую линию рта. Глаза уже были вырезаны и теперь они недобро глядели на Элеонору. По крайней мере, у Норы возникало именно это ощущение. Она страстно желала отобрать у мужа нож, швырнуть его подальше и отвернуть тыквенную голову от себя. А лучше, выкинуть её за дверь. Нора нервно сглотнула и, стараясь не подавать вида, заметила:

– А ведь сегодня Хэллоуин! И как я могла забыть… Что-то витаю в облаках в последнее время.

Джулиан повернулся к жене и сказал с воодушевлением:

– Возвращайся скорей, вечером гости приедут. Нам ещё нужно всё украсить к их приходу, – Джулиан указал рукой на отодвинутый стул, где стояла коробка, наполненная праздничными украшениями. Пластиковые пауки норовили из неё выпасть, резиновые отрубленные пальцы зловеще скрывались под плюшевыми летучими мышами. Нора брезгливо сморщила маленький носик. Вечер всех святых, определённо не был её любимым днём в году. Она перевела взгляд на старенькую газовую плиту. На конфорке в медной турке дымился свежесваренный кофе. Муж заметил интерес Элеоноры и негромко произнёс:

– Я только что сварил, бросил щепотку гвоздики и корицы… Тут столько тыквы осталось, может, добавим пюре в кофе?

Нора картинно схватилась за голову.

– Вот уж получится по-настоящему «жуткое» угощение, – супруги рассмеялись.

Солнце давно скрылось в сумраке облаков и без электрического света в кухне стало темно. Джулиан поправил сползшие с переносицы очки в тонкой металлической оправе и попросил жену:

– Выйдет у нашей тыковки кривая ухмылка, милая, включи хотя бы лампу, пожалуйста.

Элеонора кивнула и подошла к стоявшей на широком подоконнике настольной лампе. Палец успел коснуться кнопки, как Нора заметила за окном тень. Она выглянула в окно, но увидела в мутном стекле лишь своё отражение.

***

– Нет, мышей надо выше, пауков ниже, Нора! – нетерпеливо руководил Джулиан. Жена лишь смиренно вздохнула. Она понимала, насколько ему был важен это вечер. Всё должно пройти идеально. Элеонора уже потянулась прикрепить плюшевую мышь над пауками, как резкий стук заставил выпустить украшение из дрогнувших рук.

– Что это было? – тихо спросила она мужа. Джулиан нервно дёрнул плечом.

– Не знаю, может быть, ветка ударила по стеклу, – неуверенно предположил он. Взгляд его скользнул по окну. Пара декорировала гостиную, которая постепенно начинала походить на сцены из фильмов «Фокус-покус» и «Битлджюс». Получившаяся мрачная атмосфера несколько тревожила Нору. Джулиан отложил фальшивую паутину и отворил окно. Ледяной порыв ветра ворвался в комнату. Элеонора ощутила, как поднялись волоски на коже, а ореолы под тонкой рубашкой затвердели. Она плотнее закуталась в кофту.