Цветные Стаи

Нужно было быстро возвращаться, я надел сапоги, чтобы не сломать палец о какой-нибудь случайный камешек.

Чуть ли не бегом я вернулся к развилке и пошел в другое ответвление, не забыв переставить сапог Хризолит так, чтобы он указывал догоняющему меня отряду верное направление.

Прежде, чем заходить далеко, я прислушался к маринию: нет ли впереди такого же обвала. На этот раз я сел на пол и сосредоточился, уйдя так глубоко, как только смог.

Впереди было еще несколько развилок, пара из них заканчивалась обвалами или небольшими пещерами. Остальные тянулись далеко вперед без всяких признаков конца.

На исследование этой части может понадобиться много дней, не то что часов.

А что, если я неправильно свернул в первый раз, а не во второй? Если тоннели, которые я собираюсь пойти, пусты?

Задумавшись над этим, я стал размышлять, что легче было столкнуть фиолетовому при беге, сапог или куртку. Все же сапог отлетел бы от пинка с большей вероятностью…

И все-таки что-то было не так с этими указателями. Странно, что Хризолит сначала сбросила незаметный браслет, а потом стала оставлять более крупные вещи. Разве это разумно?

Подумав об этом, я представил, как ее вели по темным тоннелям, как она держалась за стены, стараясь различить развилки, чтобы оставить какой-нибудь след… Наверняка людоеды заметили, что она сбрасывает куртку или останавливается, чтобы снять и оставить сапог. Получается, они стояли и ждали ее, не заподозрив неладное?

И тут я понял, что было не так. Верхнюю одежду можно было стянуть, и только браслет Хризолит могла расстегнуть сама.

Возможно, я перехитрил самого себя, но что, если вещи, кроме браслета, оставила не она? Что, если это сделали людоеды, заметив, как она сбросила украшение? Упырям незачем приводить чужаков в место, где сидит голодная стая, матери с детьми. Но могли ли они додуматься до того, чтобы отправить нас по ложному следу в тупик?

Каждая минута сомнений могла обойтись слишком дорого. Знать наверняка я не мог, но решил, что нужно вернуться ко второй развилке, где я нашел куртку, и посмотреть в другой тоннель.

Мариний показал, что в этой части обвалов не было и развилок, насколько хватало взгляда, тоже. Пройдя немного вперед, я увидел темное пятно на стене: это была растертая кровь. Как будто кого-то сильно ударили о камень.

Спустя несколько метров на стене оказался небольшой рисунок: искривленная темная полоса со смазанным отходящим в сторону сучком. Было похоже на недорисованную стрелку.

Людоеды, не видящие в темноте, точно не стали бы ничего рисовать.

Я вернулся назад, переложил куртку и побежал дальше по тоннелю.

Постепенно ход расширялся, спустя полчаса мне начало казаться, что я что-то слышу вдалеке. Звук был не громче, чем мое дыхание, я мог сам выдумать его… но раньше у меня таких мыслей не возникало. Впереди что-то было.

Тихие звуки перестали казаться игрой воображения, когда за очередным поворотом я вдруг увидел упыря. Низкий и тощий, похожий на ребенка, она шел по тоннелю в ту же сторону, что и я. Похоже, я слышал, как он ходил по нужде. Теперь он возвращался туда, откуда пришел.

Я застыл, некоторое время не двигался, а затем пошел следом за ним, держась как можно тише.

Мы шли не дольше десяти минут, и стены вдруг окрасились в светло-голубой. Чем дальше мы заходили, тем ярче был цвет, и вскоре я понял, что здесь есть какой-то источник света.

Когда после очередного поворота показался проход в огромную пещеру, я остановился.

Судя по количеству исходящего оттуда света и по высоте потолка, помещение было огромным.

Я осторожно расстегнул рубашку и посмотрел на свою грудь, пытаясь понять, где оказался. Видимо, одна из пройденных мной развилок не была настоящим проходом, потому что, судя по карте, попасть в эту пещеру из кольца с лазом я не мог. В месте, к которому я вышел, находилось что-то вроде зала, открытые ходы из которого вели к большинству групп колец. Это место – центр лабиринта, из него можно попасть в любую точку подземелий… значит, теперь после землетрясения из любой точки подземелий теперь можно выйти к Огузку.

У меня засосало под ложечкой от мысли, сколько всего упырей со временем здесь соберется. Огузок для них – все равно что пруд с рыбой… нам некуда от них деться, у нас нет отгороженных и защищенных ярусов, а любые завалы они смогут расчистить: земля слишком мягкая.

От волнения у меня снова сильно забилось сердце, я опомнился от раздумий. Как бы ни было ужасно открытие, сейчас мне нужно убираться отсюда. Я выяснил, где находятся упыри, в одиночку туда идти бесполезно. Нужно вернуться за подмогой.

Я застегнул рубашку и уже развернулся, чтобы пойти обратно…

Однако, если я буду хотя бы представлять, сколько их внутри пещеры, это поможет продумать план.

Сжав кулаки, я заставил себя повернуться обратно. Прижавшись спиной к стене, я стал медленно подходить к пещере. Мне нужно было пройти не больше двадцати метров, чтобы я смог заглянуть внутрь.

Когда мне оставалось только вытянуть шею, позади раздались тихие шаги.

Сделав последний рывок вперед, я зацепил взглядом пещеру: она была огромная, почти как колодец Остова. В центре собралось большое озеро, оно занимало почти все пространство. Вода в нем по необъяснимым причинам светилась мягким голубым светом. Вокруг озера собирались стаи упырей, в каждой не больше нескольких десятков. Стаи держались как можно дальше друг от друга.

Это было все, что я успел заметить за долю секунды. Затем я обернулся на звук шагов.

Вдалеке показались четверо людоедов. Их бледные тела и длинные спутанные волосы делали их похожими на духов. Они еще не заметили меня и шли медленно, спокойно смотря перед собой.

У меня было только два пути: идти в пещеру к сотням людоедов или попробовать пробраться сквозь тех четверых. Так или иначе, они все равно заметят меня, и будет лучше, если это произойдет не так близко к пещере, из которой к ним на подмогу могут прибежать другие.

Свет из пещеры мог обнаружить меня при малейшем движении, но все же я рискнул и начал потихоньку пробираться им навстречу.

Когда первый из них остановился и с шумом втянул воздух, я был примерно в дести метрах. Поняв, что момент настал, – дальше эффекта неожиданности проста не будет, – я бросился вперед, покрепче прихватив серп.

Людоеды еще не успели опомниться, когда я оказался возле них. Тот, на которого я бежал, от неожиданности отпрыгнул в сторону, и я смог проскочить.

Оказавшись позади них, я ускорился, стараясь уйти как можно дальше. Я надеялся, что они не станут преследовать меня, но все-таки позади услышал быстрые шлепки босых ног. Людоеды догоняли меня.

Я уже почти добежал до первой развилки, сил хватало, чтобы я смог бежать, не сбавляя скорость, до самого лаза. Но тут впереди показались новые бледные фигуры. Их было пятеро.

Они уже давно услышали погоню, и бежали навстречу, прорваться сквозь них будет не так-то легко…

Замахнувшись серпом, я ударил по плечу одного из пятерых, он закричал от боли, но остальных это не остановило. Руки потянулись ко мне со всех сторон, толкая вниз, на землю. Я сопротивлялся, размахивал оружием, но толку от этого не было: я оказался прижатым к земле быстрее, чем подоспели четверо преследователей.

Людоеды отобрали у меня серп, попробовали найти другое оружие, но так ничего и не нашли: спрятанный в подкладке легкий кинжал остался со мной. Подняв меня на ноги, они встали вокруг, так что я даже не мог руки вытянуть, не упершись в спину впередиидущего, и погнали меня в сторону пещеры.

Людоеды окружили меня несколькими кольцами, так что прорваться сквозь них у меня не было никакой возможности. Мне оставалось только позволить вести себя, надеясь, что меня приведут к остальным пленным. В конце концов, я слишком худой, чтобы есть меня сразу… да и яды Огузка в моей крови вряд ли придутся им по вкусу. У меня должно быть еще несколько дней, если их стая не очень большая.

Эти мысли о том, насколько я вкусный, вызвали нервную улыбку, которая застыла на лице судорожной гримасой. Остатки адреналина испарились из крови, и постепенно меня начала охватывать паника.

Я не мог сказать, что нахожусь к смерти ближе, чем когда-либо. В последнее время вся моя жизнь держалась на грани. Умереть под завалом или утонуть было бы обидно, но не страшно. Но умирать в зубах этих уродцев мне было страшно.

Их грязные бледные спины, спутанные волосы, вызывали отвращение, я ненавидел их за то, что они существуют. Я чувствовал, что до слез боюсь того, что они хотят и могут сделать со мной.

Однако, они даже не смотрели в мою сторону. Если бы я встретился с ними впервые, мне бы и в голову не пришло, что они видят во мне еду.

Меня пригнали в пещеру и провели мимо озера, вокруг которого собирались стаи. Дети, женщины и мужчины провожали меня равнодушными взглядами. Ни один из них не набросился на меня, даже не подошел ближе, чтобы рассмотреть.

Эти людоеды напоминали первобытные племена, о которых нам рассказывали на истории. Они не говорили, не изготавливали вещей, но все же они были людьми. Вели себя, как люди. Это делало их не такими страшными, и я смог на время справиться со своими чувствами и собраться.

По пути я заставил себя осматриваться вокруг, пытался найти пленных среди небольших групп людоедов. И вскоре я действительно увидел их.

Один, в тряпичных лохмотьях, был фиолетовым. Он покорно лежал кругу подростков, которые развлекались тем, что щипали и щекотали его. Его глаза были открыты, он все чувствовал, но ужас превратил его в безвольную куклу. В трех метрах от него на камнях сидела женщина в серой форме стражницы, ее окружали пятеро сторожил. Я не видел лица, но это могла быть только Хризолит.