Алёна. О давно прошедшем. Непридуманные истории из жизни необыкновенной девочки

– Если будет ветер и если мне не надо будет опять на дерево лезть, – улыбаюсь ей в ответ.

А летний день перешёл в тихий летний вечер, и опять мы сидели с Наташкой рядом под яблоней, две лучшие подружки.

Серёжка

Всё хорошее рано или поздно кончается. Скорее даже рано. Так было и в то лето. Правду сказать, я уже совсем привыкла к своему новому облику, совсем девчонкой стала. Под конец лета мы с Наташкой просто обнаглели: я, Алёна, с ней была везде. В магазин сходить, просто прогуляться по главной улице, побывать на рынке – это стало для нас обыкновенным делом. Я без самой себя так скучала, что и не передать. Даже во дворе нашем днём сидели, потому что я уже реально чувствовала себя девочкой.

Как я говорила, городок небольшой, и Наташку замучили вопросами, кто такая эта девчонка, то есть я? У нас на этот случай был припасён ответ, что, мол, я, Алёна, приехала в гости к Наташке, что я её московская подружка, что познакомились мы давно, в Москве, ну и так дальние. Слава Богу, ни у кого не возникло вопроса, что к Наташке заходит один человек, а вместе с ней выходит другой, Алёна. Хотя и это можно было бы объяснить, ведь по наглей легенде Алёна жила у Наташки.

Вот так заканчивалось лето. И всё бы ничего, однако… Один человек, как оказалось, очень пристально за нами наблюдал. А дело было так.

Мне на следующий день надо было уезжать в Москву. Мы с Наташкой сходили в магазин, купили чего-то там к чаю и уселись у неё на кухне, благо её родители были в деревне. Вот мы сидим, чай пьём, а тут звонок в дверь.

– Кого бы это принесло? Я вроде никого и не жду, – говорит Наташка и идёт к двери.

Я слышу мужской голос и Наташкин ответ:

– А, это ты, Серёжка! – и закрыла дверь.

Жду я её, жду, а она всё не возвращается. Любопытно мне стало. Подошла к двери и смотрю в глазок. Наташка стоит с каким-то парнем на лестнице, молчит, а он ей всё что-то говорит и говорит. Я было дернулась наружу, но Наташка моментально захлопнула дверь. Я пожала плечами и пошла себе допивать чай и смотреть телевизор.

Пропило, наверное, минут сорок, когда Наташка вернулась. Лицо у неё было какое-то странное: вроде хочет улыбнуться, но сразу качает головой, опять становясь серьёзной. Не могу описать точно все чувства, которые отражались на её лице, но я видела, что её распирает, но она не знает, с чего начать.

– Ну и о чём вы там так долго шептались? – спрашиваю.

– О тебе, – ответила Наташка.

И уж тут меня прошибло так, что я буквально онемела.

– Сейчас всё расскажу. Ты же знаешь этого Серёжку? – спрашивает.

Я мотаю головой.

– Может, и не знаешь, хотя он иногда к нам во двор приходил. В соседнем доме живёт.

Я обрела дар речи:

– И чего?

– А вот того. Влюбился он в тебя! – говорит Наташка.

Вот это да! Вот это гром среди ясного неба! А Наташка даже не смеётся:

– Хороший он парень, жалко его. И как он тебя разглядел? Когда в первый раз увидел, сразу и запал на тебя. Сам мне так сказал. Всё хотел к нам подойти, чтобы я его с тобой познакомила, да так и не решился. И только сегодня у него хватило духа прийти ко мне. У него окна в наш двор, и если он видел, что мы выходим из подъезда, шёл за нами. В магазине, на рынке всё тебя разглядывал. А помнишь, мы несколько раз на нашей детской площадке сидели?

Я потрясена и только опять молча киваю головой.

– Так вот, оказывается, он очень хорошо рисует. Примостился на скамейке недалеко от нас и нарисовал тебя. Мы-то с тобой всё время разговорами заняты, поэтому его и не заметили.

Наташка встаёт, идёт в прихожую и, возвратившись, протягивает мне листок из альбома. Я его беру, а у самой почему-то руки трясутся.

На меня с рисунка смотрела я, Алёна. Сижу, положив ногу на ногу, в своем голубом платьице, в котором и сейчас сидела. Он даже всё раскрасил! На глаза наворачиваются слёзы. Это моя Алёна плачет, что ничего у нас не может быть.

Хочу сказать, что хоть я и девочка, но необыкновенная, и мужское внимание мне неприятно и даже противно. Понимаете? Всё ведь очень просто.

Но здесь было нечто другое. Ведь Серёжка, влюбившись в Алёну, полюбил именно её, которую я сама и создала. И здесь всё было так чисто, так наивно, что, пожалуй, это единственный случай, когда мне было не просто приятно, что меня приняли за настоящую девушку, но и мной овладели какие-то совершенно неизведанные чувства, объяснить которые я не могу до сих пор, но которые наверняка связаны с тем, что кто-то полюбил мою Алёну. И Алёна сидела и плакала, а вместе с ней заплакала и Наташка.

Когда мы обе наревелись, я говорю:

– Правда жалко парня. Но уж тут ничего не поделаешь. К его сожалению, я не совсем девушка.

Наташка придвигает табуретку, целует меня в щёку: —Да. Здесь ему не повезло. Но ведь у тебя есть я.

– А у тебя есть я, – отвечаю ей.

Вот такая история. Осенью того года Серёжку забрали в армию, а Алёнин портрет долго хранился у меня, но потом и он куда-то исчез.

Вот так неожиданно закончилось моё первое лето.

Часть вторая. Наташа

Новое платье

Зимой я как-то раз рискнула зайти в секс-шоп. Из любопытства. Сами знаете ассортимент таких магазинов? В те времена они стали только-только появляться. И здесь мне очень повезло. В продаже были силиконовые груди. Вот только с размерами забавно: или второй номер, или четвёртый. У меня был учебный отпуск из института, но в тот день я ездила за зарплатой, и, может, не только из любопытства, а ещё и потому, что в кармане были деньги, я туда и зашла. Я, естественно, купила себе четвёртый номер и осталась почти без денег. Но зато в пакете у меня лежали две картонные коробочки.

Собравшись с духом, я запила в другой магазин купить лифчик четвёртого размера. Такого у меня точно не имелось, да и вся моя одёжка хранилась у Наташки. В Москве не было ничего. Всё опять было непривычно, как поначалу летом, потому как я впервые покупала женское бельё. Но, так или иначе, лифчик улёгся рядом с моими коробочками в пакете. Скорей домой, пока все на работе.

Надев лифчик и положив в него груди, я почувствовала такое, что словами трудно передать. Я так и ходила почти до самого прихода родителей с работы, а потом всё это спрятала до лета.

Наконец, в последних числах июня, сдав летнюю сессию, я полетела в милый моему сердцу подмосковный городок.

Приехала я туда под вечер. Во дворе сидели наши ребята и Наташка.

– Наташа! Я приехала! – кричу ей, и мы бежим навстречу друг другу. С размаха обнимаемся и крепко целуемся, никого не стесняясь.

– Я тебя заждалась, – говорит Наташка.

– Экзамены, – отвечаю ей, и в обнимку идём к моему подъезду.

За спиной у меня внушительных размеров рюкзак. Наташка хлопает по нему:

– Вещи?

– Да. И ещё кое-что, – отвечаю.

– А что? – любопытничает Наташка.

– Увидишь, – говорю.