Алёна. О давно прошедшем. Непридуманные истории из жизни необыкновенной девочки

– Пойдем кваса, что ли, попьём. Сил нет!

Мы пьём квас, покупаем мороженое и идём к вокзалу, чтобы взять такси. В автобусе ехать я наотрез отказалась.

– Наташ, первый день ведь и такие перегрузки. Как хочешь, а в автобусе я просто околею!

– Ладно. Только не околей, пока до вокзала дойдём, – смеётся Наташка.

А надо сказать, что от центральной площади до пункта нашего назначения путь далёкий.

Сначала шли по солнечной стороне. Под ногами асфальт плавится, в руках всё мороженое растеклось. Но спасает ветер. Он обдувает разгорячённое лицо, опять же залетает под платье, так что жить можно. Переходим на другую сторону улицы, в тень. Тут ещё и деревья растут, так что идти стало совсем хорошо. О чём-то тихо разговариваем, ведь за зиму столько новостей набралось у каждой.

Незаметно приходим на вокзал. Садимся в машину и переводим дух. А мимо нас пролетают знакомые поля и перелески, и всё ближе наш родной городок.

У автобусной остановки вылезаем из машины.

– Пойдём в парк, – говорит Наташка. – Чего дома делать?

И мы направляемся в парк, как прошлым летом, тоже из машины и тоже приехав из райцентра, но тогда это было вечером после кино. Там, под деревьями, прохладно. Садимся на скамейку, и вот он, долгожданный отдых.

Но вот где-то загремел гром.

– Наташ, а не пора ли нам ноги делать? – говорю я.

– Ой да ладно тебе! – отвечает Наташка. – Дождя не будет, мимо пройдёт.

А вот тут она не угадала. Дождь хлынул как-то сразу и очень сильно. И в то же время солнце по-прежнему светило. Грибной дождик!

Мы бегом из парка. Я бегу, а моя новая грудь колышется при каждом шаге вверх, вниз. Я от этих ощущений и дождя не замечаю.

Прибежали к нам во двор. Все мокрые. Моя причёска насквозь и в разные стороны. Новое платье облепило грудь, и казалось, что она стала ещё больше.

– Ну, подруга, вот мы твоё платье и обновили! – смеётся Наташка.

Сняли босоножки и босиком по тёплому асфальту пошли домой.

Дома разделись: на Наташке только трусики, а я ещё и лифчик оставила, не хотелось расставаться со своим богатством. Устроились за столом, на кухне.

А за окном на фоне чёрно-фиолетовой тучи зажглась яркая радуга. И казалось, что это знак и всё у нас с Наташкой будет хорошо.

Москва

Как-то раз сидели мы у Наташки. На мне красная футболка, чёрная юбка значительно выше коленей, но не мини. К тому времени я с Наташкиной помощью уже достаточно прибарахлилась, и до сих пор помню почти каждую свою тогдашнюю вещь. Сидела пока непричёсанная и без макияжа, потому что мы ещё не решили, как провести день. Времени было что-то около девяти.

Я всё время поддёргивала свою грудь вверх, потому как под её тяжестью лифчик на спине задирался чуть не до шеи.

– А я знаю, чем мы сегодня займёмся, – сказала Наташка, глядя на мои мучения.

– И чем же это? – спросила я, в очередной раз подтягивая грудь и опуская лифчик на спине.

– А поедем и купим тебе лифчик-полуграцию. Сейчас у тебя на спине два крючка, а там будет много, да и сам этот лифчик значительно шире. Вот и перестанешь мучиться, – говорит Наташка.

Надо сказать, что проблемы эти начались буквально в первый день, когда мы ездили за платьем, но за множеством новых ощущений я на это как-то тогда не обращала внимания. Но потом всё это меня достало.

– А как же я в этом лифчике поеду? – спрашиваю.

– Ты не переживай. Очень многие женщины так и ходят. Привыкли и не замечают этого. И ты, Алёночка, потерпишь, – отвечает Наташка. – Садись. Красить тебя буду.

Когда всё готово, надеваю красные гольфы, которые меня уговорила купить Наташка. Я-то ей про то, что они на футбольные гетры похожи, но мне категорически было заявлено, что я ничего не понимаю. А сама Наташка одела синее джинсовое платье и носочки!

– А ты чего? У тебя ведь тоже гольфы есть! – говорю ей.

Она только рукой махнула. Ладно.

Приехали в тот же самый универмаг в райцентре, но ничего подходящего там не было. Наташка было заикнулась насчёт барахолки, но уж тут я наотрез отказалась:

– Я что, себя на помойке нашла? Одно дело обувь, а ведь это бельё!

– Тогда поехали в Москву, – говорит Наташка.

Меня как будто из ведра ледяной водой окатили:

– Ты что? Смерти моей хочешь?

– Но ведь здесь-то ты не умираешь. А какая разница? Подумаешь, Москва! – заявляет Наташка.

Я глубоко вдохнула, выдохнула и говорю:

– Поехали!

И мы потопали на вокзал.

Заходим в электричку. Она местная, до Москвы. Сажусь у окошка, Наташка рядом. Ну и поехали. Электричка тащилась со всеми остановками.

Наконец Москва. Почти все уже вышли из вагона, а я сижу, как-будто меня цепями приковали к месту.

– Ты чего сидишь? Идём! – тормошит меня Наташка.

Я встаю, ноги как ватные. И вот я, девочка Алёночка, впервые ступаю на московскую землю.

Вокзал. Вокруг народа тьма! А мне кажется, что все смотрят на меня, и ощущение такое, будто я голая, как это было в первый раз.

Наташка видит, что со мной творится что-то неладное:

– Эй! Очнись! Выглядишь ты сегодня на все сто!

– Я не могу, – говорю. – Мне кажется, что все догадываются, что я ну не совсем девушка, и все пялятся на меня.

– Прекрати. Никто на тебя даже и не смотрит. Идём. Тут недалеко от вокзала магазинчик есть. Я там себе кое-что покупала, – говорит Наташка. – Ну смелей!