Заклятие

Я оглядела ванную комнату, оценивая каждую деталь, которая говорила о многих поколениях, что использовали её прежде. Здесь, в этом каменном оазисе, оставалось место для уединения и покоя, где можно было стереть следы ночных бдений и волнений, и вновь обрести силы для предстоящих испытаний.

– Я оставлю тебя! – Стефан закрыл за собой дверь.

Я подошла к огромной каменной ванне, с интересом рассматривая узоры на её дне, и с ощущением некой церемониальности сбросила с себя одежду.

Тяжёлые льняные полотенца, висящие на стенах, были готовы впитывать капли воды, сообщая коже ощущение грубоватой нежности. Наполнив кувшины водой и аккуратно вылив их в ванну, я добавила горячей воды из подогреваемых ёмкостей до приемлемой температуры. Вода, уже слегка парила, обещая расслабление и упоение.

Я легла в ванную, ощущая, как вода окутывает тело, унимая вчерашние напряжения и тревогу. Кладя жемчужные горсти пены, созданные с помощью ароматических солей и масел, я задержала дыхание и позволила себе погрузиться в тёплую влагу.

Вода, как мягкие объятия, нашёптывала свои истории коже, исцеляя и восстанавливая силы. На мгновение все страхи и тревоги исчезли, уступив место мирной благости. Закрыв глаза, я позволила мыслям унестись туда, где не могли достичь их тяготы и тернии этого сурового мира.

Ванная комната эхом отдавала капли, падающие с моих пальцев назад в недра тёплой воды. Каждый звук был частью ритуала одиночества.

После того как вода выполнила свою лечебную миссию, обволакивая каждый уголок моего измученного волнениями тела, я медленно встала. Обернувшись к стене. я взяла одно из грубых, но приятных на ощупь льняных полотенец, и энергично вытерлась, наслаждаясь его лёгкой жёсткостью на коже.

Вылезая из ванной, я сняла с вешалки махровый халат, и, надев его, ощутила, как свежесть раннего утра наполняет меня.

Я вышла из купальни и вновь очутилась в обительском прохладном коридоре. Солнечный свет, просачивающийся из окон, играл на полу, и я не могла устоять перед желанием на миг остановиться и насладиться его тёплыми лучами на своём лице.

С лёгкой улыбкой на губах, я вернулась в комнату, чтобы найти хотя бы что-то подходящее из одежды.

Стефана не оказалось в комнате.

Я подошла к окну, чуть прикоснувшись ладонью к прохладному стеклу, улавливая каждую пульсацию приближающейся грозы. Стефан стоял среди капель росы и светлых лучей. Его силуэт выделялся на фоне медленно исчезающих утренних теней, словно маяк в море садовой зелени, где он теперь искал уединения. Ветер усиливался, гоняя по саду листья в беспорядочном танце предвкушения. Тучи сгущались быстрее, чем обычно, будто ночные видения пробудились и решили проявить свою силу наяву. Что-то тяжёлое и непроницаемое начало заполнять атмосферу, давило на плечи, предчувствие надвигавшихся невзгод.

Наблюдая за Стефаном, я уловила его равнодушие к меняющейся погоде. Мои пальцы оставили влажный отпечаток на стекле, и я потерялась в размышлениях о том, как мир меняется за пределами башни. Безмятежность Стефана лишь усиливала мою тревогу, тяжёлым бременем оседавшую в сердце.

Воздух пропитывался запахом дождя, предвестника грозы, а небеса темнели, как будто день хотел смениться ночью намного раньше времени. С каждым порывом ветра мне казалось, что это она, та тьма, о которой шептал старец, прокладывает свой путь, приближаясь всё ближе и ближе.

Зябкость постепенно проникала под кожу. Неожиданно, но неизбежно, холодное ощущение беззащитности обвило меня, напоминая, что в жизни есть вещи, перед которыми мы все бессильны – сила природы, ярость бури, смятение души.

Размышления прервал резкий удар молнии, рассекший тёмные небеса. Его эхо ещё долго отдавалось в моих ушах, и я поняла – это было предостережение. Знак того, что где-то поблизости таится неизвестная угроза.

Невидимые нити напряжения вплелись в моё сознание, омрачая каждую мысль и каждое биение сердца. Внутренний голос, всегда служивший путеводителем к разумным решениям, теперь хрипел и прерывался, заглушаемый раскатами грома, отражающимися в далёких горах.

Взирая на Стефана, гуляющего по саду, я ощущала, как страх потерять его сжимает грудь. Страх, что он не поймет или не разделит моих тревог, что те невидимые враги, о которых предостерегал мой ночной гость, слишком личные, чтобы их можно было доверить даже ему.

Так я стояла, дрожа от холода и волнения, убеждая себя, что всё ещё держу ситуацию под контролем.  Но ветер гончаром ваял другое, превращая невидимое давление в плотную стену. Меня одолевала вина: за моё молчание, за мою неспособность поделиться с Стефаном этим недосягаемым, слишком страшным и в то же время слишком важным.

Глава 4. Тёмное наследие Стефана

Тяжесть несказанных слов и неуловимых тревог сжимала воздух, когда я повернулся к башне и задумчиво направился к ней. Каждый мой шаг казался осмысленным. Я взвешивал бремя своих последних решений и искал ответы, слишком долго скрывавшиеся в тенях моего сознания.

Ткань грозовой бури рвалась под напором собственного напряжения, порождённого событиями предстоящего дня – событиями, которые я не мог разглядеть даже сквозь призму своей интуиции. Ощущение неопределённости, свойственное воинам перед сражением, пропитывало каждую клетку моего существа.

Я остановился, глядя на высокие, бесконечно прочные стены башни. И они казались мне непоколебимыми, в то время как я сам ощущал какую-то неуловимую трещину в собственной доспехе. Через эту брешь ветер перемен наполнял меня сомнениями.

Моё тёмное наследие всегда было предметом тяжёлой ноши, таинственной и болезненной, как старое ранение. Это была моя кровавая печать, клеймо, которое я нёс невольно, наследство моих предков, запечатлённое в самой глубине моей сущности.

Давным-давно, ещё во времена, когда Авалон был молод и неопытен в алхимии битв и заговоров, моя семья, известная своей могущественной властью и силой, познала забытые тайны мрака. Они обрушили на свой род проклятие, присягнув в обмен на власть соединиться в союзе с сущностями, чьи имена вызывали трепет даже у самых храбрых. Эти демонические договоры обещали великую силу, но цена за неё была превыше жизни.

С каждым новым поколением, члены моей семьи всё глубже погружались в бездну, жертвуя своими душами и моралью ради достижения власти. Они становились мастерами манипуляций, умело играя на страхах и желаниях других, но в то же время теряли часть себя, превращаясь лишь в оболочки, одержимые тёмными силами.

Среди них была и моя мать, последняя из рода, кто пытался вырваться из этой паутины.

Моя мать всегда говорила, что я был светом в её жизни, но в глубине души я чувствовал, что во мне течёт что-то иное – что-то демоническое. Проклятие, наложенное на нашу семью, не может быть снято без последствий, но её любовь ко мне, её единственному ребёнку, была сильнее страха. Мать решилась на рискованный шаг – она начала изучать древние свитки, искала способы разрушить связь с демонами, надеясь вернуть нам свободу.

Я помню, как она часто сидела в нашем заброшенном саду, окружённая книгами и зельями, её глаза светились решимостью, но в то же время в них читалась печаль. Она рассказывала мне о том, как важно сохранять человечность, даже когда мир вокруг погружается в тьму. Я слушал её, не понимая всей глубины её слов, но чувствовал, что за каждым произнесённым ею предложением скрывается нечто большее – предостережение, которое вскоре станет моим бременем.

Я увидел тех демонов из детских страшилок, тех, кто прятался в тёмных уголках моего сознания. Они стояли на краю сада, их злобные глаза светились в ночи, как угли в костре. Демоны искушали обещаниями силы и могущества. Моя мать стояла между ними и мной и крепко сжимала в руках амулет, который она создала с помощью сильного заклинания. Его поверхность сверкала, отражая лунный свет. Это было единственное, что могло защитить нас от их влияния.

– Уйдите! – закричала она, её голос резонировал с мощью, которую я никогда не видел. – Я не отдам вам своего сына!

Но тени лишь усмехнулись, и в этот момент я понял, что проклятие, преследовавшее наш род, было реальной силой, готовой забрать всё, что у нас было.

Мать, не обращая внимания на страх, бросила амулет в центр круга, и тот вспыхнул ослепительным светом. Я закрыл глаза, ожидая, что произойдёт, но когда я их открыл, тени исчезли, оставив после себя лишь холодный ветер и запах дыма. Моя мать упала на колени, её лицо было бледным, а дыхание – тяжёлым.

Я знал, что это лишь временная победа. Проклятие не исчезло, и тьма всё ещё таилась в тенях нашего прошлого.

Мои детские годы были окрашены борьбой с цепкими путами, старающимися увлечь меня обратно в хаос, в заоблачное царство пепла и забвения.

Став старше, я начал задаваться вопросами: кто я на самом деле и кто мой отец.

Я никогда не видел своего отца. В народе ходили слухи, что я был зачат в результате тёмного ритуала. Эти разговоры не были простыми фантазиями; они стали частью нашей истории, частью проклятия. Каждый раз, слыша такие слова, я ощущал безысходность. Я понимал, что мой отец был неотъемлемой частью нашей судьбы, частью той тьмы, с которой мы с мамой вынуждены были бороться.

Я хотел понять, кто он, кем он был, и почему его присутствие так сильно ощущалось в нашем доме, хотя его никогда не было рядом.

– Мама, а какой он был? – спрашивал я, глядя в её глаза, полные печали. – Почему ты никогда не говоришь о нём?

Мать всегда избегала этой темы, и её взгляд становился отстранённым. Она пряталась от болезненных воспоминаний. Я замечал, что в её молчании скрыты тяжёлые тайны, которые она не могла или не хотела раскрыть. Между нами стояла непреодолимая преграда, паутина из тьмы и страха, и она не могла её разорвать.

Её сердце разрывалось от боли. Мне хотелось помочь ей, но я не знал, как. С горечью я осознавал, что каждый мой вопрос о отце только углубляет её страдания.

– Твой отец был тем, – начала мать, но затем замолчала, словно слова застряли у неё в горле. Она попыталась собраться с мыслями. – Он был тем, кто потерял себя. Проклятие нашего рода заманило его, – продолжала она дрожащим голосом. – Он искал способ изменить нашу судьбу, но не понимал, что этот путь вёл его во тьму.

Я внимательно слушал, пытаясь уловить каждое её слово.

– У него была страсть к знаниям, к древним тайнам, – произнесла она, опустив взгляд, будто искала ответы на полу. – Я помню, как он проводил ночи напролет за книгами, поглощённый своими исследованиями. Он верил, что сможет найти способ обрести силу и защитить нашу семью.

– Но вместо этого он потерял себя, – добавил я. – Он стал тем, кого ты боялась.

Она кивнула.

– Он изменился, стал одержим идеями. Я видела, как он меняется, как его душа постепенно погружается во тьму.

– О каком ритуале шепчут люди? – напомнил я, стараясь собрать все кусочки пазла.

Мать тяжело вздохнула, её плечи вздрогнули.