Верю Огню

– Мы тут воспользовались добротой вашей, виноват, …в общем, брюнеточка помогла, а Андрюха проспонсировал. Благо ему вернули и деньги, и документы…

– Эх, ? тяжко вздохнул Иван Сергеевич, ? учи их, учи, все равно – одни двойки. Всех уволю нахрен, – добавил он, шутя. – А охрана, как пустила?

– А что, охрана будет ее досматривать?

– Ну, да. Ладно, открывай….

Бутылки охотно псыкнули, наполняя воздух густым, ярким запахом. Иван Сергеевич с удовольствием причмокнул, сопровождая первую порцию напитка, благодатно покатившуюся к желудку.

– Хорошо, ? заключил он и, переводя взгляд куда-то в окно, задумчиво спросил. ? Ты, кажется, сказать что-то хотел?

Волков набрал в грудь воздух, на миг задержал дыхание и выдохнул:

– Мы с Лукьяновым согласны лететь. И, это, …то, что я там писал, порвите нафиг и выбросьте.

– А что так? – не скрывая удивления, осведомился Иван Сергеевич.

– Да как вам сказать? Надоело все, что ли? Ну, в общем, жизнь не сахар. Я, конечно, понимаю, кому сейчас легко? В семье у меня бардак, на работе – мрак, да и вообще… У Лукьянова не легче.

– Легче, ? не согласился Ловчиц. – У него нет жены и сына.

– Жена, ? задумчиво произнес Волков, после чего приложился к горлышку бутылки и сделал несколько глотков. – Жена, сегодня она твоя, а завтра, …чья угодно. Вот сын – это да. Жена будет тебя любить и уважать только до тех пор, пока ты вкалываешь и деньги приносишь. Без них ты и как личность, и как мужчина мало ее интересуешь. Байки все это про любовь до гроба. Пока работаешь на даче, дома, пока несешь «пятаки» и, не дай бог не припрятал где-то на что-то, ты молодец, а нет…

Вот сын, пока еще маленький, другое дело. Он любит тебя потому, что ты папа, а не потому, что ты ему на «покушать» зарабатываешь. Но это, наверное, пока не вырастет. Потом тоже начнется. Хотя, вы знаете, для него сейчас, чем батя как все, что пьет беспробудно и ничего в этой жизни не может ни заработать, ни поделать с собой, или с тем, что вокруг него творится, лучше уж совсем без отца. Кто от безголового «сегодня» не запьет?

– А я слышал, что вы, Алексей, совсем не пьете?

– Это я по милицейским меркам почти не пью, но чувствую такое счастье ненадолго. Без водки «крыша съезжает», хотя и с водкой тоже, даже еще быстрее.

– Мрачно рассуждаете, батенька, мрачно. Вы молоды, у вас еще все впереди.

– А что впереди? – улыбнулся Волков. – Мои однокашники, вон, старлеи, капитаны, а у кого не спроси: «что дальше в твоей жизни?», ответят – «майор». Что это по-вашему, жизнь?

– Никак вы, господин Волков, своим согласием решили погеройствовать, или в ящичек красиво сыграть? На романтику потянуло?

– Можете и так считать, ? согласился Алексей. – Даже не можете, а считайте так. Главное, что мы согласны. Без условий, платы и пути отхода. Андрюха остается, мы его уломали, а остальное уже детали. Мы уже с Сергеем…, как его?

– Если вы про Медведева, ? уточнил Ловчиц, ? то Георгиевичем…

– Ну, да, с Георгиевичем, в ваше отсутствие пошептались. Они с Лукьяновым сгоняли в лабораторию, приволокли какие-то хитрые приборы. Леха вон до ночи что-то паял…

Ловчиц допил пиво и поставил, на пол пустую бутылку. Волков говорил что-то еще, а Иван Сергеевич прикурил от не погасшей сигареты другую и погрузился в мысли.

Перед глазами уже стоял аэродром с заказанным в «Белавиа» ИЛом-76 МД. БТРы, команда, полет, высадка. Марш-бросок, бой…

А почему обязательно бой? – Ловчиц нервно выдохнул, хмуро глядя на весело рассказывающего что-то собеседника. – А ведь без боя, наверняка, не обойдется, а раз так, значит, кого-то обязательно «бабахнут». М-да. А с настроением: «Красиво в ящичек сыграть» далеко не уедешь…

Бойцов, конечно, жалко. А если кто из заложников, или этих, проводников навернется? Придется группу срочно «нычить», да так, что б ни слуху, ни духу. А как их спрячешь на чужой стороне? Хотя, есть, конечно, план «Б», и «В»…

Заложники, загадочная девушка «N». Если с ними что-нибудь случится, все теряет смысл. Да, – вздыхал про себя Ловчиц, – вокруг сплошной туман и какая-то фигня на постном масле. САМ об этом знает, генерал знает, я знаю, да и каждый боец, наверняка, догадывается. И эти – камикадзе тоже! И все равно прут, пусть даже с «гнилой» страховкой в лице Волкова младшего. Она, конечно, не сработает, кто ж ей даст это сделать, но…

Сумасшедшие, все сумасшедшие, да и я тоже. А что, если отступить, подать в отставку? Назначат другого, пошумят, генерала спихнут на пенсию, а эти доморощенные самураи все равно полетят, под моей командой или под командой кого-нибудь еще. А ведь я не отступлю, нет. Что зря столько лет «упирался»? М-да, «упирался». А что дальше? Как там говорил Волков? «Дальше – «майор»? С моей-то работой нынче про «дальше» лучше и не думать.

– …И все жены так, ? тихо смеялся Алексей в запале рассказа, ? что, скажете, нет? Кого не спросите….

– Подожди, ? не дал ему договорить Иван Сергеевич, ? не трещи. Вот! Бумажка твоя, правленая генералом. Я тебе скажу откровенно, дело предстоит нешуточное, сам понимаешь, не маленький. Согласны вы с Лукьяновым, спору нет, оформим все, как положено. Сможете, как в той сказке: «и в молоке, и в кипятке…», без конька-горбунка обойтись, быть вам красными молодцами, а нет – голова с плеч». Там, ? Иван Сергеевич кивнул вглубь темного коридора, ? тем более, что у бандитов сейчас стало модным головы неверным отрезать…

Ты знаешь, лично я даже не представляю, как это дело можно «провернуть», но, одно маленькое «но», может вас немного стимулировать. Если вернетесь вы оттуда, то по квартире и тебе, и Лукьянову генерал обещает твердо. И к этому еще кое-чего. Скажу честно, так обещает он редко, но если уж обещает, то делает. Это, ? указал Иван Сергеевич на тонкие строчки, испещрившие лист красными чернилами, ? все написано лично им.

Ты, Алексей, из провинции. Не обижайся я, кстати, тоже не местный и потому знаю, что для тебя вопрос о квартире, конечно № 1. Но, отвлекись от этого на секундочку и подумай не только о себе.

Бумажка-то эта не официальная, силы она не имеет. С одной стороны – она, с другой – жена и сын, твоя жизнь. Мне, например, не хотелось бы, чтобы мой ребенок чужого дядю называл папой. Я, Алексей, в разводе. Знаю, каково это.

– Что-то я вас не пойму, ? удивился Волков. – То, крутили – вертели, уговаривали, пугали, а то сами же отговариваете?

– Я сам себя не понимаю, ? Иван Сергеевич зло выругался. – Не понимаю, нахрена мне это, а уж тебе тем более.

– Не мучайтесь вы попусту, ? вдруг переменившись в лице, странным голосом сказал Волков. Ловчицу даже показалось, что в коридоре дохнуло холодным, колючим осенним ветром. – Понимать тут нечего. Мы согласны, и если вам все еще это надо – мы готовы. А «призы» эти, потом, если понадобятся.

– Дело твое, ? вздохнул руководитель «Аркана». – Время «пи» отложено. Генерал сейчас на консультациях. Приедет и, вполне возможно, «горнист сыграет «сбор!»». Если понесется эта телега с горы, уже не остановишь. Оба контракта, их копии и эти самописные бумажки останутся здесь в Комитете, понимаешь, о чем это говорит?

– Догадываюсь.

– То-то. – Иван Сергеевич растоптал окурок и тихо бросил Волкову, ? иди, отдыхай, экстремал. И подумай, ведь до «сбора», возможно, остались уже даже не часы, а минуты. Сейчас, ? Ловчиц нажал подсветку часов, ? два, тридцать три…

… ? сейчас пять пятьдесят девять. – Ловчиц пребывая в глубокой задумчивости сел на ящик у открытого грузового клапана самолета, но его тут же согнали, а ящик унесли наверх и погрузили в БТР.

«На дорожку» присели прямо на взлетную полосу. Руководитель «Аркана» был зол и хмур:

– Старший группы, ? перекрикивал гул турбин Ловчиц, ? Медведев Сергей Георгиевич! Соответствующие инструкции и полномочия он имеет, повторяю, что б ни забывались. Все с его разрешения, даже туалет! Никаких трений и самовыпендриваний. С этой минуты, ребята, вы на войне! Вперед!..

Молчаливая, пятнистая команда, рысью взбежала по транспортному трапу, занимая места вокруг стоящего в хвосте самолета БТРа. Переднюю из двух бронемашин продолжали поковать под энергичным руководством Медведева.

Летчики убрали «каблуки» и гигантский дюралевый клапан медленно пополз вверх. Сергей Георгиевич лениво махнул, исчезающему из вида Ловчицу. – Прощай, Ваня, ? тихо шепнул старший группы…

Двадцать шестого мая 1999 года, в десять часов пятнадцать минут, в кабинет начальника Заводского РУВД города Минска вошла молодая женщина в светлом плаще и дурном расположении духа.

– Я по личному вопросу, ? заявила она с порога, глядя на то, как полковник Найдин сосредоточенно читает какой-то документ.

– По личным вопросам, гражданочка, ? не отрываясь от чтения, пробубнил полковник, ? по вторникам и четвергам. Сегодня, ? добавил он, спокойно переворачивая прочитанный лист, и мельком оглядывая посетительницу, ? среда. Приходите завтра, в это же время.

– Нет уж! ? твердо стояла на своем дамочка. ? Вы меня примете сейчас, иначе, я такого шума наделаю!

– Найдин отложил в сторону бумагу и на этот раз внимательно ощупал взглядом хулиганящую мадам. Красивая, молодая…, чего ей шуметь?

– Не пугайте меня шумом, ? урезонил он красавицу. – Не люблю я этого, сам могу пошуметь, но, боюсь вам, это не понравится. Вы представляете, сколько в Заводском районе столицы проживает людей, включая приезжих, командированных и всякого рода залетных? Что ж это будет, если каждый из них, начнет приходить в кабинет начальника милиции, когда только этого захочет, да еще с непременным желанием пошуметь?

– Я вам не «каждая»!