Верю Огню

– Да-да, ? тем временем продолжал завлаб, ? точно тебе говорю…

Волков старший странно улыбнулся, но спорить не стал, а только растянулся, как сытый удав на всю длину обтянутой черным дерматином жесткой кушетки.

Дверь тихо открылась и в штаб вошла Анжелика, которой в этот момент просто было некуда деваться. Ну не возвращаться же к себе в «Интерпол»? Она устроилась на стуле рядом с Ходько, взяла со стола вчерашнюю газету и погрузилась в чтение.

Лукьянов, сопроводив ее передвижения задумчивым взглядом, подвинулся ближе к «звезде» и продолжил:

– Можешь мне не верить, Андрей, но это так. Некоторые из нас могут держать себя в руках, но, если копнуть, скажем, напоить такого «вояку», сразу все проявится. Как ни крути, а даже во сне, сколько бы лет не прошло, снятся эти локализации. Смешно, но и те, кто даже был тогда где-то рядом с этими конфликтами, только слышали о них, но не участвовали, а просто очень этого хотели, все равно грезят этой бедой.

Знаешь, есть такая армейская поговорка: «Две вещи на свете, словно одно: во-первых – женщины, во-вторых – вино. Но слаще женщин, вкуснее вина, есть для мужчины – война». Страшные по своей правдивости слова.

Когда-то, это я тебе хочу рассказать одну персидскую историю, в слугах самого Сатаны числилась демоница страха Аза. Помнишь у Булгакова в книге «Мастер и Маргарита» ? Абадонна? Вот. Кто заглянет в лицо этому богу войны – все, пропащий человек. В тебе, если уж угодил в эту гадость, словно «черная дыра» открывается. Как тебе объяснить? Она в тебе, но тебя же самого в нее и тянет, понимаешь?

Волков младший пожал плечами, бросая вопросительный взгляд на брата, но тот уже безмятежно спал богатырским сном.

Анжелика же в это время, как ни старалась, не могла переключить свое внимание на манящий ее целомудрием кроссворд. Беседа Лукьянова и младшего из братьев Волковых привлекала ее.

– Да уж, ? продолжал Алексей Владиимирович, как называли его в лаборатории, совсем тихо, так, что почти ничего не было слышно. – Ты и сам в петлю лезешь, и брата подставляешь…

Если и «выгорит» у них это дело, потянут нас туда, а у них есть способы любого заставить сделать все, что угодно, Лехе придется тебя там «пасти». В той заварухе за собой бы уследить, а тут еще ты. В таких делах, каждый должен быть на своем месте, понимаешь? Лишних не берут…

– Как? – возразил Андрей, ? вон «журналистка-то», небось, полетит?

Анжелика бросила красноречивый взгляд на Андрея.

– Она переводчик, ? сдержанно ответил Лукьянов, ? да и обучена, видать, кой чему, иначе не позвали бы ее сюда…

Не лезь ты в это дело, ? сказал завлаб уже шепотом. – Ты тогда и брату, и мне, и этой ляльке…, каждому бойцу страховкой будешь, хотя, наверное, не долго. Ведь если с нами что-нибудь случится, ты же сможешь… Так что подумай и сделай, как я тебе говорю…

Нужно отдать должное Лукьянову, внушать трезвые мысли он все-таки умел. Через час Волков младший уже твердо заверял, что хочет домой, принять душ и отоспаться. Этот факт заронил искру уважения в сердце темноволосой красавицы, отвергшей некогда любовь упомянутого выше Алексея Владиимировича. Сейчас она смогла по достоинству оценить его психологическую устойчивость, образованность и ум, впрочем, все же ничуть не сожалея по поводу потери этого поклонника.

Анжелику странным образом тронули слова о войне, а последующая беседа Лукьянова с Андреем Волковым вовсе перевернула ее мысли вверх дном. Ведь она сама до сих пор совершенно не задумывалась о том, в какую «дыру» определил ее случай. А звучащий сейчас монолог Лукьянова о спецслужбах? Он вообще способен поднять революцию в сознании любого человека.

Завлаб никого и ничего не боялся, раз смог озвучить подобное. Бойцы Медведева, которым теперь было приказано обдумывать свои действия, выглядели растерянными и задумчивыми, а Ходько, глядя в форточку, нахмурившись, курил уже третью сигарету подряд.

И бойцы, и начштаба – бывшие военные, а не пропитанные Службой цепные псы, безвольно выполняющие приказы. Семья и быт все же делают из вояк людей. Служба, где все построено на хитрости, угодничестве и лжи, не способна так глубоко источить им души, как, скажем, смогла бы она это сделать человеку, сразу попавшему в ее лапы.

Сама же Анжелика угодила сюда по знакомству. Папочка помог, угождая прихотям мамочки. После окончания с отличием гражданского ВУЗа, родители, попросту говоря, отправили ее в Службу за женихом. Наверное, это самое точное определение политики ее предков в тот момент. «Сила Службы в наше время не сопоставима ни с чем, так что тут плохого, если в ней работает ваш зять, ну, или хотя бы жених и дочь?» ? так рассуждали родители.

Анжелика с первых шагов в госбезопасности поняла, какие тут женихи. Это страшное слово «Служба» высасывало из этих людей все и уже через полгода все эти «погоны в штатском» не вызывали никакого интереса в мятежном сердце гордой красавицы. Назло мамочке и папочке, на зло, всем, кто целился в ее сердце своей значимостью, образованностью или эрудированностью она была холодной и неприступной скалой.

Папа и мама оказывали легкое давление, знакомили, случалось, даже приводили в дом, якобы случайно встреченных где-то коллег дочери, как будто эти коллеги всегда ходят в цивильных костюмах и с цветами. Родители уходили в кино, а поклонник, или новый знакомый, через десять минут вылетал на лестницу вместе с букетом….

– Прав этот Лукьянов, – думала Анжелика, ? да, он прав, ? думали все присутствующие в штабе спецоперации «Аркан», слушающие его сногсшибательные речи, все, за исключением только одного человека. Этот человек не поддерживал мнение окружающих. К слову сказать, он почти никогда не поддерживал мнения большинства, потому, что всегда имел собственное, а сейчас…, сейчас он просто спал.

В 22:35 генерал Янушкевич лишь на минуту заехав в Комитет, поговорил с заместителем, передал ему новый увесистый пакет со свежими распоряжениями и уехал на какую-то важную встречу. Иван Сергеевич проводил Шефа и поднялся в свой кабинет.

Информации по «Аркану» было слишком много и, не смотря на то, что от прочей служебной нагрузки Ловчиц был освобожден, в данное время все так или иначе пропускали через призму этой операции, потосу что она была определена как «Задача № 1!».

Мысли звали назад. Где-то там потерялось что-то важное. Где? Может быть, еще в районном управлении внутренних дел, где шла работа с Бакуновичем? К слову сказать, тот довольно долго держался молодцом. По всему видать, его неплохо готовили психологически к подобному. Зацепиться за что-либо было сложно, но непрофессионализм арестованного все же себя выдавал.

В начале допроса Ловчица удивлял он, а потом начальник управления, полковник Найдин, пригласивший для работы с Бакуновичем не прожженных «волкодавов», а оперативного дежурного, выдернутого откуда-то из дежурной части близлежащих микрорайонов, некого Бородова Романа Романовича. Оперативники управления и ребята из Прокуратуры на удивление легко приняли это, как должное. Найдин, немного погодя, все прояснил, рассказав, что только какой-то неприятный случай в недавнее время, переместил вышеуказанного сотрудника с должности старшего оперуполномоченного на должность оперативного дежурного.

Для достижения означенных целей все средства были хороши, и Иван Сергеевич не прогадал, соглашаясь с начальником управления. Бородов за полтора часа «выпотрошил» из Бакуновича все, начиная с детства до настоящих дней, продемонстрировав ювелирное, психологически-волевое умение работать с людьми…

Сейчас, вечером сумасшедшего дня, труд капитана Бородова, помещенный на бумагу в кипе с остальной документацией, отдавал свинцовой тяжестью в руках, и височной болью в голове невыспавшегося накануне Ловчица.

Нужно было ждать возвращения генерала. Он приказал «заморозить «Аркан»» и «сидеть на чемоданах». В любой момент эту лавину неизвестности могло сорвать, и повисшее в данный момент где-то между мирами время понесется и закружится, сметая все на своем пути.

Задействованные в операции люди частично находились здесь в Комитете или на тренировочной базе. Ловчицу оставалось только одно важное и безотлагательное дело на этот момент. Он с трудом отыскал в толстой, бесформенной папке листок с наглыми и «завернутыми» требованиями Волкова старшего, густо исписанный поправками Председателя.

Глава 9

Темные, пустые коридоры здания Комитета гулко отзывались эхом неторопливых шагов. Изредка в конце бесконечных галерей появлялись и тут же исчезали тени постовых. Приближаясь в двери оперативного штаба, Иван Сергеевич замедлил шаг.

Одиноко светила лампа дневного освещения, выполняющая в этом углу коридора функции дежурного фонаря. На гладком, древнем паркете, второй год дожидающемся своей очереди на ремонт и замену, проступали свежие царапины. По всему видать бойцы Медведева перетащили в штаб и оставшиеся кушетки, брошенные здесь у стен в ожидании все того же ремонта и долгожданного обновления мебели.

Ловчиц приоткрыл дверь в покрытый глубоким сном штаб. В лицо ударила духота и слабый храп. На полу темной комнаты едва проступали силуэты спящих людей. В данный момент все здесь напоминало армейскую часть, расквартированную на ночлег в какой-нибудь школе.

– Кто тут? – жестко прошипел кто-то у самых ног.

– Лов – чиц, ? произнес по слогам Иван Сергеевич.

– Все отдыхают, товарищ подполковник….

– Ну, и ты, заодно.

– Неправда. Я вас еще в коридоре слышал. Спросил так, для порядка, да и для того, чтобы вы на меня не наступили.

– Ну-ну. Будем считать, что ты за словом в карман не полез, а начальник – дурак. Бог с ним, скажи-ка ты мне лучше, где спит Волков, Алексей который?

– А вон, в углу. Возле Ходько и дамы из «Интерпола». Сегодня все здесь. Вы же сами звонили, что мы были на месте…

– Звонил, это верно, но ты мне другое скажи, исполнительный мой, как бы это мне в темноте добраться до Волкова? Хотя, нет, поступим иначе, разбуди-ка ты мне его сам, а я его в коридоре подожду. Путь выйдет, мне пошептаться с ним надо.

– Есть, – ответил боец, поднялся и тихо исчез где-то в темноте.

Ловчиц аккуратно прикрыл за собой дверь, подошел к подоконнику и, выложив на него список желаний Волкова, сигареты и зажигалку, стал ждать. Волков появился быстро, заспанный и хмурый, кутаясь в накинутое на плечи синее армейское одеяло.

– О, ? решил подбодрить и настроить на должный лад своего собеседника Иван Сергеевич, прикуривая и морщась от поплывшего к потолку дыма, ? сразу видно, наш человек. Легок на подъем. Работа научила?

– Она, родимая, ? простецки потягиваясь, ответил Волков. – Какой у нас в дежурке сон? Есть время ночью – спишь, а нет – нет.

Ловчиц протянул Алексею сигареты. Тот отрицательно покачал головой, и легонько хлопнул себя по животу. Под его одеждой что-то глухо тенькнуло, наполняя пустой коридор, характерным звуком стеклянной посуды.

– Пиво, ? пояснил Волков, ? поговорим?

– Поговорим, ? согласился Ловчиц, ? сгребая в сторону курительные принадлежности. – А откуда «дровишки-то»? – спросил он, хитро глядя на то, как Алексей извлекает из-под одежды, одну за другой, две бутылки «Балтики».