Катя из тайного города

Катя из тайного города
Алексей Ю Гергенов

Двое приятелей читают старинную рукопись из Европы. Перед их глазами оживают события почти вековой давности в городе, скрытом от Большого мира в горной стране Славария. События в той стране приходят в связь со странным происшествием в жизни двух друзей, случившемся в годы их детства в 80-е годы. Неожиданно они переносятся в параллельный мир…

Пролог

Летнее яркое солнце освещало окрестности – пустые степные пространства, раскинувшиеся по сторонам серых дорог на окраине пригородного посёлка Исток.

Вдоль шоссе стояли тополя, усыпанные темно-зелеными пыльными листьями. Неподалеку небольшое озеро отражало синее небо – это был карьер, выкопанный для добычи каких-то ископаемых; когда их добыча прекратилась, он заполнился на удивление чистой родниковой водой…

В окрестностях загородного карьера можно было увидеть двух мальчиков школьного возраста. Один из них предложил другому откопать в этом холме пещеру: «Мы раскопаем прежние эпохи. Машину времени еще не создали, а мы сможем узнать, как жили люди раньше», сказал, он, решив немного подшутить над своим не столь начитанным сверстником…

Толе пришла в голову эта идея с рытьем пещерки, благо, обрывчик над карьером и в самом деле позволял легко копаться во влажном песке (пару дней назад было похолодание и влага еще держалась в почве)…

Но едва зачинщик этой авантюры встал в углубление обрыва, как внезапно под ногами обрушился рыхлый песок. Коля увидел, как взметнулись клубы пыли, скрывшие с ног до головы его нового товарища. Когда пыль рассеялась, на том месте, где только что стоял Толя, оказались бесформенные массы свежего грунта…

Под землей Толя вначале не видел ничего. Затем, в этой кромешной тьме он различил сияние. Толя пошел на этот свет и увидел небольшую комнату, в которой были расставлены стулья и того, кто представился гостем то ли из Будущего, то ли из какого-то другого мира. Этот Некто поведал мальчишке удивительные слова:

«Ты, знаешь, ваше время исчезнет в сознании многих людей: его оболгут. Восьмидесятые годы в их сознании сольются с тридцатыми годами… Если согласишься на эксперимент, ты очень всем поможешь. Тем более от тебя ничего не требуется: когда вернёшься, то забудешь нашу встречу. Но слова, сказанные мной, будешь безотчётно повторять время от времени еще долгие годы…

Оставшийся снаружи испуганный Коля вскоре увидел Толю. Исчезнувший на несколько минут товарищ оказался с другой стороны холмика.

Толя вышел на свет. Он и в самом деле забыл, что видел под землей. Но ощущение странного беспокойства от этого места у него осталось – особенно, когда Толя посмотрел на юг. Там возвышался небольшой, но высокий темный холм – посреди равнины. Где-то слева к востоку была река, но ее отсюда не видно…

Мальчишки не знали тогда, что в нескольких километрах к югу от карьера находились раскопки бывшего гуннского городища. При взгляде на юг они лишь видели странный холм – не очень большой, но круто вздымающийся вверх…

Через дне недели закончился август, Толя начал учиться в шестом классе.

Вскоре семья Толи продала дачу в пригородном поселке, и он более не мог видеться с Колей.

Когда лет через двадцать Толя и Коля встретились, они надолго разговорились… Будто и не прошла целая пропасть времени, разъединившая их…

1. Далекая страна

Жарким летним днем две тысячи восьмого года под раскидистыми вязами уютного городского дворика можно было заметить двух молодых людей. Они сидели на скамейке в закоулках бульвара Карла Маркса и вели оживленный разговор… Зной, царивший на улицах, их не томил. Дворик, зажатый между старой пятиэтажкой и громадой новостройки из красного кирпича, дарил прохладу и спасительную тень от беспощадного улан-удэнского солнца…

Прошло больше часа после нежданной встречи двух старых приятелей, но они с увлечением беседовали, словно еще оставались мальчишками эпохи Перестройки, пусть не виделись почти два десятка лет!

Склонный к полноте шатен с пристальным взглядом спросил:

– Послушай, Толя, помнишь тот карьер?

Ему отвечал парень с темными волосами:

– Неподалеку от карьера у самого шоссе к началу 90-х установили бетонный обелиск, символизирующий южную границу Улан-Удэ. До этого граница с Иволгинским районом проходила гораздо ближе к городу, у старого моста через протоку… А дальше расстилалась широкая равнина, вдали виднелись серые пятиэтажки поселка «Аэропорт».

– Ты лучше о подземном ходе расскажи, – попросил Коля. – Когда ты вылез из дыры, ты забыл всё, что видел внутри. Прошло 19 лет… Может, что-то вспомнил?

Толя задумался.

День клонился к концу. Густая листва вязов и тополей приобрела тот неуловимый оттенок, который присущ сумеркам в начале лета: марево от свежей зелени кустов и деревьев, казалось, висело в самом смеркающемся воздухе.

Собравшись с мыслями, Толя начал перебирать воспоминания давнего летнего дня:

– Перед этим мы шли по пыльным улицам посёлка, и оживлённо беседовали. Сразу нашли общий язык, говорили например, о недавно просмотренном мультфильме. Это был мультсериал про путешествие вокруг света за 80 дней по Жюль Верну. Ты еще сказал мне тогда: «Когда показали королеву…». «Королеву Викторию», – уточнил я. «Да-да, Королеву Викторию», – повторил ты. Королеву увидела в одной из серий твоя младшая сестра, и что-то по этому воскликнула. У меня тоже тогда была младшая сестра, правда двоюродная и еще младше. Тем летом она только училась говорить и сказала свое первое предложение: «Толя увезет банку малинового варенья в город». А я сестренку хорошо знал. Она тогда еще как родная была – мы с мамой с ней водились за год до того, когда ей только годик был. Так получилось, что тетя жила тогда в Москве – училась в аспирантуре…

Коля перебил приятеля:

– И все-таки, что ты помнишь про карьер и песчаный обрыв у него?

– Перед тем как пойти на карьер, я сказал деду, что покушаю, когда вернусь с прогулки. А ты потом шутливо напомнил, что мой обед остывает… Тем летом мы оба перешли в шестой класс – сразу из четвертого, а мой дед не понял, подумал про тебя – вундеркинд…

– Какой уж вундеркинд! – воскликнул Коля с сарказмом. – Виновата школьная реформа, последствия которой растянулись на четверть века… Советская система образования накануне своего бесславного конца заставила школьников всего Союза, «перескакивать» классы. И всё из-за самонадеянного переименования «нулевых» классов в первые: смещение порядкового номера классов прошло вплоть до одиннадцатого класса, хотя все школьники стали тогда «прыгать» через класс. Нулевых классов почти нигде не создали, и школьники большинства школ учились прежние десять лет.

– Так что все наши ровесники в 1989 году «перескочили» через пятый класс…

– Не всех ровесников можно сейчас встретить, – заметил Коля.

– Да, пожалуй… Либо выбился наверх, либо… грудь в крестах.

– А голова в кустах, – Коля с мрачной иронией продолжил известную фразу.

Толя воодушевился:

– Кстати, дядя Катарины получил свой первый Железный Крест за храбрость, когда Первая мировая только началась…

– Погоди, а кто такая Катарина? И что вообще значат твои слова?

– Отвечу вначале про Катарину. Чтобы ты понял, о чем речь, опишу вначале внешность моей знакомой. Ее тоже зовут Катя. Какая у нее прическа! Ободок с украшениями на голове! Подвески на лбу как у средневековой дамы, но обычно с ними представляют принцессу или королеву. Она своим внешним видом, старинным покроем платья так походит на другую Катю, из другого города и времени! Вот про нее, про эту иностранку, я и хотел бы рассказать тебе историю. Итак, ее звали Катя, но вошла она в старинную историю под именем Катарины Глассенверк…

– Все-равно не понял, – сказал Коля.

– Подожди немного. Чуть позже мы продолжим разговор. Видишь? Спускается вечер…

Приятели огляделись вокруг.

Над телевышкой сгущалась синева. В воздухе разлилась приятная прохлада, мимо желтой пятиэтажной «хрущевки» шли усталые люди.

Толя нахмурился. Становилось поздно, так что он решил пригласить приятеля к себе домой.

* * *

Из окна квартиры открывался вид на две горы, покрытые лесом. Между домами на серые тротуары легли густые темно-сиреневые тени…

Толя включил люстру, желтоватый свет залил комнату. Родители смотрели телевизор в соседней зале. Он был еще холост и до самой ночи мог сидеть с приятелем, не отвлекаясь на повседневную суету…

– Вот почитай, – Толя протянул товарищу листы бумаги. – У меня есть приятель Баир. Среди вещей его деда я и нашел историю этой Катарины. Это трофейные вещи, привезенные его дедом в сорок пятом. Однажды мы зашли с Баиром в подвал их дома, чтобы поискать пластинки, а там была часть трофеев, частные репарации. Собраны были наиболее ценные или просто нужные в хозяйстве вещи. Но мы рылись в груде всякого хлама ради советских пластинок, среди которых я мечтал отыскать раритеты «русского регтайма» – вокально-инструментальных ансамблей 70-80-х годов. Неожиданно нам попалась толстая кипа листов, исписанных крупным чётким почерком. Баир довольно хорошо знает немецкий, изучал в школе и более того – самостоятельно интересовался, основательно изучив язык, включая основные диалекты.

Так вот, Баир сходу стал переводить найденные листки при свете фонарика, читая вслух перевод с немецкого.